– Да неужели Солженицын ошибается? – вдруг однажды усомнился кто-то из офицеров.
– Еще как ошибается Александр Исаевич! Нашли чему удивляться! Толстой и Тургенев и то друг друга чуть не подстрелили. Вздумали выяснить свои отношения на дуэли. А уж какие были светочи. Кому-то и Шолохов помешал. Большое желание его стреножить, поднять его бренное тело на пики лжи.
На Кубу Плиев вылетел под псевдонимом Павлов. Исса Александрович ходил по высоким инстанциям и все сокрушался: «Дали особистам волю, отблагодарили: генералу всучили псевдоним. Даже в драматические для Отечества дни я не прятался за псевдонимом. Вы что, спутали меня с деятелем культуры?»
– Это еще не все, – успокаивали генерала в особом отделе. – Вам, Исса Александрович, надлежит сдать нам партийный билет…
– Час от часу не легче! И кто же вам посоветовал обобрать генерала? Чья инициатива? Я буду жаловаться в ЦК!
– На кого? На Хрущева пойдете жаловаться?
– Да чтоб у него вся кукуруза росла под псевдонимами! – взорвался Исса Александрович. – Партийный билет хоть вернете? Не забудете?
И партбилет Плиев отдал в ГлавПУР, лишь убедившись в надежности сейфа.
Через несколько дней Плиев вылетел на новое место службы. Вот-вот должен был состояться неведомый пока еще миру поединок между Хрущевым и Дж. Кеннеди.
…Плиев приехал к нам в Ольгин посмотреть, насколько успешно кубинцы изучают новейшие виды вооружения. Ехали мы со скоростью 60 километров в час. Плиев несколько раз махнул рукой водителю, дескать, жми на педаль, ты же не детвору везешь в пионерский лагерь.
– Товарищ командующий, – оправдывался водитель, – вы же сами предупредили: лихачей наказывать!
– Чудак, как тебя звать-то?
– Виктор.
– Чудак Виктор, 60 километров я установил для водителей, а не для себя. Чтобы через полчаса мы были в «эскадроне»!
Так Плиев именовал полк. Через полчаса мы прибыли.
– Пройдем в «эскадрон» к зенитчикам, – приказал командующий.
С радостью выслушали в полку, что в середине февраля отправят домой первую партию солдат четвертого года службы.
– А когда нас, офицеров, отправят домой? – поинтересовался кто-то из командиров.
– А вы что, чеховские три сестры? – мягко спросил Плиев. – В столицу захотелось, на балы? Офицеры и полковой духовой оркестр выезжают последними. Сынки, потерпите, вместе отправимся к дамам на танцульки в Сокольники.
При этом Исса Александрович поведал нам историю, как он однажды попал в общество дам с неприличными манерами. «Довелось мне однажды командовать 4-й армией в Баку. И представьте себе, меня, кавалериста, поселили в дом с непристойными картинами: на них красовались голые дамы. Так я пригласил художника и приказал ему одеть распущенных женщин в платья».
Мы знали, у Иссы Александровича день рождения, и пригласили именинника за праздничный стол. Не спрашивая разрешения, налили ему и рюмку «Столичной». А заодно поздравили легендарного командира с награждением орденом Ленина.
С ответным словом выступил и Плиев. Но почему-то он начал свою речь с увлечения Бахусом. Он так и сказал: «Я не о Бахе веду речь, а о Бахусе. Он, по-моему, грек, а вы советские офицеры, и пить вам не пристало, как грекам. Буду зорко следить за вашими возлияниями». И пошутил: «Язов, уволь приказом из полка этого самого Бахуса». Поблагодарив за гостеприимство, Исса Александрович вылетел в Санта-Клару.
10 февраля нам стало известно: в порту Моа встал под погрузку сухогруз «Сретенск». Из опыта мы знали, что кухня, хлебопекарня на корабле рассчитаны только на экипаж 50–60 человек, а мы отправляли 500. Колонна получилась довольно Длинная – более 40 автомобилей. Выехали в назначенное время. К Моа шли вдоль берега, холодный ветер заставил потеплее одеться, только жесткие кактусы стояли неподвижно, выставив свои колючки навстречу ветру. Решили ночью не входить в город и порт. Отдыхали по-походному, в машинах под тентами.
На рассвете въехали в порт. Радушно нас встретили на корабле, капитан сказал, что у команды есть опыт в оборудовании твиндеков для перевозки личного состава, да и кое-что из материалов припасено.
Воспользовавшись пребыванием на корабле, послал телеграмму в Ленинград, поздравил жену и доченьку с праздником весны.
* * *
…Утром, как мы и ожидали, прилетел генерал Георгий Павлович Исаков, передал привет от Грибкова, с которым мы вместе служили в штабе Ленинградского военного округа. Исаков не стал интересоваться проблемами обустройства. Он изъявил желание побывать на полигоне, до начала сумерек знакомился с учебным центром. Чем-то генерал остался доволен, что-то вызывало у него усмешку. Поводов было предостаточно: допотопное оборудование для танкодрома больше напоминало реквизит для цирка.
На следующий день в 5 часов утра мы выехали на полигон. В темном небе пробегали зарницы. В смуглой полутьме чернели вершины невысоких гор южнее Ольгина. Когда мы прибыли на полигон, огненный шар солнца торжественно всплыл над приморской долиной. Дождя уже не было два месяца, стрельбище и танковая директриса на фоне голубого моря выглядели серой пустыней, вместо песка ветер гонял кусочки земли, перемолотые гусеницами танков. Командир танкового батальона кубинских РВС лейтенант Суари представился и попросил разрешения начать стрельбу.
– Кубинцев мы учим по нашим курсам стрельб, – доложил подполковник Ширяев.
Он, пожалуй, больше всех волновался за кубинцев. Поехали к мишеням, результаты не ахти какие хорошие, мало тренировались. Как пианист играет, не глядя на клавиши, так и в танке надо, читая «партитуру боя», отыскивать цель мгновенно, учитывая поправки на ветер, нажимать вовремя на клавишу.
Генерал Исаков и сопровождавшие его полковники понимали всю примитивность подготовки. К сожалению, любой совет генерала требовал вложения определенных материальных средств, которыми кубинцы не располагали. Да и в Москве никто не задумывался о наших проблемах, связанных с обучением кубинцев.
Слева на пляже, на почтительном расстоянии от учебного центра, ловили рыбу «пескадоры», и я пригласил Исакова посмотреть, как охотятся на тунцов. Когда мы подъехали, один из «пескадоров» на лодке подплыл к берегу и вытащил тунца, которого поразил тройником из подводного ружья. На наших глазах тунца разделывали мачете, которыми рубят сахарный тростник, здесь же укладывали в холодильную камеру рефрижератора, оборудованного на легковом автомобиле. Волокли по берегу рыбаки и морскую черепаху, плавниками-крыльями она запуталась в сети. Черепаха была довольно крупная, ее, как и тунца, аккуратно разделали, сохраняя панцирь, из него мастера сделают сувениры. «Пескадоры» были довольны уловом, раньше пляж принадлежал американскому латифундисту, рыбаки сюда не имели права и ногой ступить.
После обеда гости выразили желание побывать в гарнизонном госпитале. Вот здесь и набросились на них врачи и медсестры, дескать, мы все уже пообносились. Что привезли с собой – донашиваем, жалованье не выплачивают – нет песо.
