Говоря откровенно, я не сделал ни того, ни другого. Вместо
этого я измучил себя беспокойством. Месяцами я находился в удрученном
состоянии. Я потерял сон и похудел. Вместо того, чтобы извлечь урок из этой
огромной ошибки, я снова затеял то же самое и опять потерпел фиаско, только
меньшего масштаба!
Неприятно признаваться во всей этой глупости; но я понял
много лет назад, что «легче научить двадцать человек тому, что следует делать,
чем самому стать одним из двадцати воспринявших мои поучения».
Очень жаль, что мне не довелось учиться в школе имени
Джорджа Вашингтона в Нью-Йорке в классе мистера Брэндуайна, того самого
учителя, у которого обучался Аллен Сондерс.
Мистер Сондерс рассказал мне, что преподаватель курса
гигиены мистер Брэндуайн дал ему один из самых ценных уроков в его жизни. «Я
был еще подростком, — вспоминал Аллен Сондерс, рассказывая о себе, — но я уже
тогда имел склонность беспокоиться по всякому поводу. Я обычно нервничал и
переживал из-за сделанных мною ошибок. Когда я сдавал на проверку письменную
экзаменационную работу, я не спал всю ночь и грыз ногти от страха, что
провалюсь. Я постоянно переживал по поводу того, что сделал в прошлом, и
сетовал, приему не сделал то или другое иначе. Мне все время казалось, что я
что-то не так сказал и сделал.
Но как-то утром наш класс строем вошел в научную
лабораторию, где нас ждал учитель мистер Брэндуайн, На краю его стола на видном
месте стояла бутылка с молоком. Мы заняли свои места, и с удивлением уставились
на бутылку, не понимая, какое отношение она имела к уроку гигиены. Вдруг мистер
Брэндуайн встал и швырнул бутылку с молоком в раковину. Бутылка разбилась, и
молоко вылилось. А он крикнул: «Не плачьте из-за разлитого молока! Потерянного
не воротишь!»
Затем он велел всем нам подойти к раковине и посмотреть на
осколки разбитой бутылки. «Смотрите внимательнее, — сказал он, — я хочу, чтобы
вы запомнили этот урок на всю жизнь. Молоко уже вылилось, его yжe нет—вы
видите, что оно стекло в опускное отверстие; никакие переживания и сетования в
мире не могут вернуть обратно хоть каплю этого молока. Будь мы
предусмотрительнее и осторожнее, мы могли бы спасти молоко. Но теперь уже
слишком поздно—все, что нам остается делать—списать его со счета, забыть об
этом и заниматься другими делами».
«Один этот небольшой опыт, — сказал мне Аллен Сандерс,
—надолго остался в моей памяти после того, как я забыл и стереометрию и латынь.
В самом деле, он научил меня большему в отношении реальной жизни, чем все
остальное, что я изучил за четыре года пребывания в школе. Этот опыт изучил
меня по возможности стараться не проливать молоко, но если оно уже пролито и
стекло в спускное отверстие, полностью забыть о нем».
Некоторые читатели будут хмыкать из-за того, что так много
говорится о всем известной пословице «Что упало, то пропало», то есть
«Потерянного не воротишь». Я знаю, что она банальна и у всех навязла в зубах, Я
знаю, что вы слышали ее уже тысячу раз. Но мне также известна» что в этих
банальных пословицах заключена сама мудрость человечества, накапливавшаяся в течение
веков. Они созданы на основе огромного опыта человечества и переданы через
бесчисленные поколения. Если бы вы прочитали все, что написано о беспокойстве
великими учеными всех времен, вы нигде бы не нашли более глубокой мудрости, чем
в таких избитых пословицах, как «Не переходи мост, пока не дошел до него», — то
есть не создавай себе трудностей раньше времени, и «Не плачьте из-за разлитого
молока». Если бы мы применяли эти две пословицы в жизни — а не ворчали, что они
банальны, — мы бы совсем не нуждались в этой книге. В самом деле, если бы мы
применяли на практике большую часть старинных пословиц, наша жизнь стала бы
почти совершенной. Однако знание является силой только тогда, когда оно
применяется; и целью данной книги не является сообщить вам что-то новое. Цель
книги — напомнить вам о том, что вы уже знаете, подтолкнуть вас к действиям и
побудить как-то использовать эти истины в вашей жизни.
Я всегда восхищался людьми, похожими на покойного Фреда
Фуллера Шедда, который обладал даром объяснять старинные истины новым и
колоритным языком. Он был редактором журнала «Филадельфиа буллетин». Однажды,
обращаясь к выпускникам колледжа, он задал им вопрос: «Кто из вас когда-нибудь
пилил дрова? Поднимите руку!». Большинство из них подняли руки. Затем он спросил:
«А кто из вас когда-нибудь пилил опилки?» Ни один человек не поднял руку.
«Конечно, невозможно пилить опилки! — воскликнул мистер
Шедд. — Они уже напилены! То же самое происходит с прошлым. Когда вы начинаете
беспокоиться о том, что уже случилось и закончилось, вы просто пытаетесь пилить
опилки».
Когда знаменитому мастеру бейсбола Конни Макку исполнился
восемьдесят один год, я спросил его, беспокоился ли он когда-нибудь из-за
проигранных матчей. «О, конечно, это бывало со мной, — ответил Конни Макк. — Но
я избавился от этой глупости много лет назад. Я понял, что от беспокойства нет
никакого толка. Оно ничем не помогает. Ведь невозможно молоть зерно водой,
которая уже утекла в ручей».
Безусловно, невозможно молоть зерно — и распиливать бревна
водой, которая уже утекла в ручей. Но если вы будете беспокоиться об этом,
морщины избороздят ваше лицо и у вас появится язва желудка.
В прошлом году в день благодарения я обедал вместе с Джеком
Демпси; мы ели индейку под клюквенным соусом, и он рассказал мне о матче, в
котором он потерял звание чемпиона мира в тяжелом весе, проиграв боксеру по
имени Танни. Естественно, это был удар по самолюбию Джека Демпси. «В середине
этого матча, — рассказал мне он, — я неожиданно осознал, что превратился в
старика… В конце десятого раунда я все еще держался на ногах, но только и
всего. Лицо у меня распухло и было в ссадинах, глаза почти не открывались… Я
видел, как судья поднял руку Джина Танни в знак победы… Я уже не был чемпионом
мира. Я пошел под дождем сквозь толпу к своей кабине для переодевания. Когда я
проходил, некоторые пытались взять меня за руку. У других на глазах были слезы.
Через год я снова боксировал с Танни. Но это ничего не дало.
Со мной все было кончено. Мне было трудно удержаться от беспокойства, но я
сказал себе: «Я не собираюсь жить в прошлом или плакать из-за пролитого молока.
Я мужественно перенесу удар и не позволю ему свалить меня».
И именно так вел себя Джек Демпси. Как? Повторял себе снова
и снова: «Я не буду беспокоиться о прошлом?» Нет, это лишь заставило бы его
снова вспоминать о своем прошлом беспокойстве. Он примирился с поражением, а
затем полностью вычеркнул это событие из своей памяти и сосредоточил внимание
на обдумывании планов на будущее. Открыл «Ресторан Джека Демпси» на Бродвее и
«Великий северный отель» на 57-й улице, занялся организацией состязаний по
боксу и проведением показательных матчей. Он был настолько поглощен своей
деятельностью, что у него не было ни времени, ни желания беспокоиться о
прошлом. «Последние десять лет я живу гораздо лучше, — сказал Джек Демпси, —
чем в те времена, когда я был чемпионом мира».
