– А он-то что там делал? – удивился Калли.
– Может, он и есть убийца? – с надеждой поинтересовалась мнением друзей гаргулья.
– В таком случае его точно бы там не было, – пробурчал Златко.
– Ну ты как? – спросила Ива.
– Уже лучше. – Голос тем не менее оставался недовольным.
– Дай я глаза посмотрю.
Синекрылый поднял голову, и знахарка принялась разглядывать его зрачки, краем уха слушая, как Грым и Калли наперебой расспрашивают у Дэй подробности. Совать нос не в свои дела становилось дурной традицией.
Их компания толклась около дальнего конца стойки, делая вид, что они ожидают, когда освободится столик. Таверна была самой обычной, как говорится, и рядом не стояла с заведением мамы Заси. Однако именно ее выбрал дознаватель для ужинов. План был таков: пользуясь несравненным обаянием Дэй, выведать подробности… насколько это возможно без крайностей. Гаргулья, услышав подобное предложение, чуть не отдавила ноги челюстью и высказалась в том духе, что ей проще сделать из дознавателя котлету, чем «обаять»:
– И вообще, почему я, а не Ива? – возмутилась она.
Парни осмотрели обеих девушек, потом Златко покачал головой:
– Не, это же дознаватель. Иву нельзя к нему отпускать.
– Это почему? – удивилась знахарка.
– Тут надо что-то… более откровенное, – попытался поделикатнее объяснить свою мысль Бэррин. – Дэй, ну ты посмотри на это чудо мироздания! У нее на лице написано, что она ничего развратнее мужской спины не видела!
– Что?! Это я-то не видела?!! Да я, к твоему све…
Тролль зажал ей рот ладонью, заржал в голос и, наклонившись к уху девушки, «прошептал»:
– Успокойся, Ива. Мы знаем, что видела.
– Да, Ива, ну что ты бесишься?! – поддержал Синекрылый. – Но это мы знаем только потому, что ты нам рассказывала про своего эльфа.
Грым фыркнул. Калли задрал нос – он считал своим долгом светлого эльфа таким способом демонстрировать свое неодобрительное отношение к своим темным сородичам, к коим и принадлежал возлюбленный Ивы.
– Но дознаватель этого не знает. Дэй, ну сама подумай. Ива похлопает перед ним своими ясными глазками, и все – дело провалено! Ничего же не узнаем.
В конце концов гаргулью удалось уговорить. Ради дела ее даже впихнули в платье с таким огромным декольте, что Ива с трудом подавляла желание подтянуть его повыше, дабы ненароком ничего не вывалилось. Но, судя по одобрительным мужским взглядам, для «соблазнения» это было самое то.
И вот они топтались среди прочей толпы рядом со стойкой и исподтишка разглядывали «клиента». Вдруг Дэй заржала в голос.
– Ты чего? – изумился Грым.
– Боюсь, – утерла слезы смеха гаргулья, – тут мое декольте не поможет.
– Это еще почему? – возмутился Златко – главный организатор всей этой авантюры.
– Потому что он… – Дэй выдержала торжественную паузу, – мужеложец.
– Что?!! – выпалили все разом.
– Сами посмотрите, – ткнула пальцем донельзя довольная гаргулья.
В этот момент к столику дознавателя подбежал мальчишка из тех, что на все руки при корчме, и мужчина вовсю принялся с ним болтать, строить глазки и другими способами привлекать внимание. Под конец, когда юноша уже собрался отходить, дознаватель кинул ему золотой. Для чаевых это была баснословная сумма.
– Так, меняем план, – резюмировал Златко.
– На какой? – поинтересовался Калли.
Ива расплылась в улыбке и с новым интересом посмотрела на эльфа. Постепенно в глазах остальных появилось то же самое выражение.
– Что? – поежился светлый от плотоядных взглядов.
– Калли, – с трудом сдерживая улыбку, томным голосом произнесла Ива, придвигаясь, – ты сегодня так хорош…
– Ива, ты чего? – испугался Калли. А остальные не выдержали и заржали в голос.
– Похоже, мы нашли новую наживку, – пояснил недоуменному эльфу тролль.
– Что?! Я?! – возопил тот. И вознамерился продолжить на той же звуковой волне, но ему вовремя зажали рот.
– Ну Калли, чего тебе стоит? – вкрадчиво поинтересовался Златко. Эльф отчаянно замотал головой (рот ему все еще зажимал Грым). – Ну ты подумай, вот же девочки не отказывались. Ради дела!
– Это извращение! – вырвался-таки светлый.
– Да? А Т’ьелх считал, что нет, – задумчиво пробормотала Ива.
– Темные – все извращенцы! – яростно бросил Калли.
– Ушастый, кончай ломаться. Что тебе придурка раз из себя изобразить трудно? – высказался тролль.
– Нас же с Ивой не стеснялся отсылать к этому хмырю! – уперла руки в боки гаргулья. – А как сам, то сразу в кусты?!
– Почему я?! – На эльфа было жалко смотреть. Ушки поникли, а в синих глазах светились мольба и отчаяние. Вот что-что, а глазки Калли умел строить.
– А кто еще? – пожала плечами Дэй, борясь с дежавю. – От этих харь, – кивнула она на Синекрылого и Грыма, – за версту несет мужским шовинизмом. И потом…
– Ты самый красивый, – распахнув глаза, подольстилась Ива. Калли невольно улыбнулся.
– Да, и самый молодой к тому же, – буркнул Грым.
– Да я старше всех вас! – возмутился эльф.
– А выглядишь моложе! – украдкой показала кулак троллю знахарка.
– Но он мне не нравится! – ляпнул первое, что пришло на ум, светлый.
Наградой ему стал дружный хохот.
– Ладно, – прервал Калли этот беспредел. – Так уж и быть.
– Подожди, – покусывая губы, чтобы вновь не рассмеяться, попросила Ива. Внимательно оглядела его. Подошла к нему поближе, расстегнула рубашку с высокой стоечкой до груди, вытащила пряди светлых волос из-за ушей. Пару локонов упали на глаза. – Вот так лучше, – умилилась знахарка.
– Влюбиться можно! – поддержал ее Златко.
– Действительно. Ушастый, ты завтра свободен? – осклабился тролль.
– Да ну вас! – развернулся на месте эльф. Волосы при этом хлестнули всех четверых. И направился к «клиенту». Очаровательной вихляющей походкой.
– Да, определенно можно влюбиться, – резюмировала гаргулья.
Надо отдать должное, Калли хоть обиженный и злой, но сыграл выше всяких похвал.
– Скажите, у вас свободно? – чуточку более томно, чем хотел, спросил он. Дознаватель уже открыл рот, чтобы послать нахала куда подальше, но, подняв взор, так и застыл. Эльф прибавил чуточку магии, так что его волосы, глаза, милое, чуть детское личико неуловимо мерцали ночными звездами в Светлом Лесу. В душном полумраке грязноватой таверны он казался богом, сошедшим на землю. Или воплощенной эротической фантазией. Для закрепления эффекта Калли пару раз хлопнул длинными, совершенно девичьими ресницами и приоткрыл чувственные губы. – Так можно? Все остальные места, к сожалению, заняты.
