Мох прижал Шторма к свае. Поднял кулак, чтобы врезать, но в последнюю секунду отпустил его.
– Держитесь от меня подальше, – рыкнул Мох. – Не желаю вас больше видеть. Вы с ума сошли! Нам конец!
Шторм отряхнул одежду и сплюнул на землю у ног Моха.
– Конец, Мох? Мы уже сторговались. Не забывайте этого. Если я своего не получу, вам лучше в Ступени-Сити больше ни ногой, не то конец как раз вам придёт. Это не пустая угроза. Вы снова окажетесь в брикскольдской тюрьме, где вам и положено быть, уж я позабочусь об этом. – Шторм рассмеялся. – Это в том случае, если «Красная минога» не отловит вас первой. Думаете, они простят вам убийство Агнца? А? Они уже разыскивают вас, Мох. И полиция – тоже.
Мох повернулся к нему спиной и пошёл прочь. Делать из Шторма врага было ошибкой. Он чуял это, как бы зол ни был. Кто знал, какие у Шторма связи или что и в самом деле движет им? Ведь удавалось же Шторму до сих пор как-то выслеживать их. И всё же хитрость, с какой было обставлено его неожиданное появление в поле, похоже, напрочь пропала в этой жуткой оплошности с пожаром. Пропала ли? Не подталкивал ли Шторм Моха к тому, чтоб тот осознанно недооценил его? С их первой встречи в книжном магазине Мох чувствовал, будто им крутят и вертят. Ему даже приходило в голову, что Имоджин, возможно, права, опасаясь, что Шторм входит в «Красную миногу»; может даже, он из тех, кому Агнец поручал приглядывать за тем, что вокруг творится. Мох отнёс рубиновую заколку к совпадению, но, наверное, совпадением это не было. Он дошёл уже до начала лестницы, когда Шторм выкрикнул:
– Удобно, наверное, быть таким болваном.
Мох открыл было рот, чтобы ответить, но потом понял, что ему больше нечего сказать Шторму. В голове лишь одна мысль сидела: найти Имоджин и катить дальше по северной дороге как можно быстрее. Если бы им удалось опередить карету, они сами могли бы найти способ перебраться на остров и отыскать Глазок. Наверняка они могли бы передвигаться по коварной местности острова быстрее, чем Эхо с каретой. Он поднял ногу и взбежал по лестнице.
Большой пожар Оперного театра был, скорее всего, самым захватывающим событием для целого поколения жителей городка. Из-за ажиотажа вокруг рухнувшего здания обезлюдели окружающие улицы. Мох добежал до гостиницы, не встретив ни души, и, задыхаясь, вбежал в ворота. Сердце у него ёкнуло: грузовика на месте не было.
Выкрикивая имя Имоджин, он ворвался в пустой номер. Тот казался сумрачным и незнакомым. Постель была не заправлена, на полу валялась бумажная тарелка с остатками еды. Ручка, вновь собранная, в целости лежала на периле кресла. Мох распахнул шторы и глянул во двор, надеясь, вдруг – каким-то чудом – грузовик вновь появится там. Возбуждение спадало, он пытался думать. Номер был не прибран, но явных следов насилия не заметно. Мох осмотрел стол, надеясь найти записку. И был разочарован. За спиной скрипнул пол. В дверях стояла девочка, дочка хозяина гостиницы, переминаясь с ноги на ногу.
– Это… сэр?
– Да?
– Это вам. – Девочка протянула сложенную бумажку. – Вот… э-э… эта леди велела отдать это вам.
Мох нетерпеливо кивнул, просматривая записку.
Мох!
Сожалею, что мы повздорили. Меня обида терзала. Это единственное оправдание тому, как я поступила, и словам, что сказала. Я что угодно сделала бы, чтобы взять их обратно. Короче, мне тут неспокойно. Я не верю Ш., а мужики, напавшие на нас вчера, разыскивают нас по городу. Знаю, что ты вернёшься, но ждать тебя не могу. Я двину дальше в надежде, что ты меня догонишь: само собой, я не могу вернуться в Ступени-Сити, этот мост мы решительно сожгли. Агнца теперь уже нашли и моё исчезновение заметили. Непременно буду ждать тебя на сужении пути столько, сколько смогу. Если не приедешь, попробую отыскать М. сама. У меня пожар за спиной. Мох, прошу тебя, поторопись. Буду выглядывать тебя на всём пути.
До встречи.
С любовью,
Имоджин.
Мох поднял взгляд:
– Она сама дала тебе это?
Девочка кивнула:
– Я же только что это сказала.
Он положил бумажку в карман и, оттеснив девочку, вышел.
Во дворе заметил старый мотоцикл, прислонённый к стене дома. Девочка нерешительно мялась у него за спиной.
– И что вы теперь делать собираетесь? – спросила она, широко раскрыв глаза, больше от любопытства, чем от испуга.
– Эта штука работает?
– Ещё как.
– Я могу одолжить его?
– Можете, думаю, если только успеете вернуть до того, как мой брат с работы придёт.
– Обязательно, – соврал Мох. – Достань мне ключи, ладно?
– А они в нём торчат. Всегда оставляет, чтоб не потерялись или ещё зачем.
Пока Мох смотрел на неё, у него появилась идея.
– Слушай, а нет тут какого-нибудь оружия, которое я мог бы одолжить, а? – Он театрально корчил рожи, надеясь, что девочка примет это как извинение за те неудобства, в которые он её ввергал.
– Есть, на кухне. Хотите, я посмотрю? – спросила она.
Мох кивнул с терпением, какого в нём не было вовсе.
– Было бы просто здорово, спасибо.
Он проводил её взглядом за сетчатую дверь на гостиничную кухню. Когда она скрылась, он оседлал мотоцикл и ударом завёл двигатель. Машина ожила с рёвом такой силы, которая опровергала все её вмятины и ржавчину. Девочка вышла из кухни с древней винтовкой, заряжавшейся с казённой части и болтавшейся на ременной лямке, и патронташем.
– Эта подойдёт? – спросила она. – Отец ею крыс убивает, какие на помойку забрались.
Мох двумя руками взял у неё винтовку. Несмотря на почтенный возраст, содержалось оружие заботливо. Он проверил магазин и нашёл в нём семь патронов. Перекинув лямку через голову, повесил винтовку наискосок за спиной.
– Лучше не бывает, спасибо тебе. – Мох дал газу, и мотоцикл тронулся с места. Прежде чем выехать со двора, он, оглянувшись, бросил на девочку прощальный взгляд. Та стояла, раскрыв от восторга рот и зажав уши обеими руками.
У моря
К северу от городка пейзаж с каждой милей становился все более пустынным. Пока мотоцикл тарахтел по крошащемуся асфальту, Мох высмотрел среди качающегося вереска непонятные фермерские постройки. В последние часы дома попадались всё реже. Эти изолированные частички города были серебристыми оболочками, растерявшими свою кровельную плитку в высокой траве, с провисшими внутрь крышами.
Мох выехал на подъездную дорожку скособоченного фермерского дома возле обочины дороги. Дощатая обшивка его была покрыта поблёкшими граффити. Позади стоявшей рядом доильни он ознакомился с боевыми свойствами винтовки. Хотел быть готовым при встрече с какими-нибудь подобиями банды Зяблика. Он произвёл выстрел и едва плечо себе не вывихнул от отдачи. Молочная бутылка, в которую целился, осталась нетронутой. Не желая попусту растрачивать патроны, аккуратно положил винтовку на седло мотоцикла и стал искать воду. Утолять жажду пришлось зеленоватой дождевой водой со дна цинкового корыта. Каким же он был болваном, отправившись в дорогу без самых необходимых припасов. Вернувшись к мотоциклу, он вспомнил о конверте Джона Машины.
