– Жаль только, что все они не подохли до того, как сюда добрались, – зло бросила женщина по имени Сара.
– Простите эту горячность, господин Мох, – сказала Мэй. – Сара на прошлой неделе потеряла сына.
– После того как оставшиеся члены бригады вернулись в селение, ещё многие умерли от этой болезни. Считалось, что мальчик принёс болезнь с собой, может быть, умышленно.
Джэйсон, мужчина, первым заговоривший с Мохом, продолжил:
– Недели спустя кто-то подговорил жителей селения самим решить дело, отведя мальчика к морю во время шторма. Ночью он уложил мальчика на плоский выступ, и разбушевавшиеся волны унесли его в океан. Больше мы его не видели.
– Если вы не знаете, кто это сделал, откуда знаете, что произошло? – спросил Мох.
– Я это видел своими глазами, – произнёс Умелец Ворон. – Только ночь была такая, что разглядеть лицо мужчины было невозможно.
– Тогда откуда нам знать, что это не был ты? – выкрикнула Сара.
– Тихо! – произнесла Мэй. – Что сделано, то сделано. У всех нас есть свои подозрения, кто это был.
– Джэнсон? – Мох не понял, как имя этого крестьянина вдруг сразу пришло ему на ум. Остальные не отвечали, но взглядами обменивались.
– Незадолго до того, как мальчик появился среди нас, – заговорил Эдриан, – произошёл несчастный случай. Дочь Джэнсона, Элизабет, упала в колодец и утонула. Она была красивой девочкой, и утрата её воспринималась мучительно. Тело её положили в Дубовый Дворец в ожидании похорон, и тут случилось нечто ужасное. – Мужчина умолк и издал нервный смешок. – Все находившиеся там ощущали в помещении какое-то присутствие. Ощущение передавалось от человека к человеку. Всякий раз, когда оно покидало кого-то, человек без чувств валился на пол.
– Это накатывалось невидимой волной, – сказала Мэй. – Пока не дошло до мёртвой девочки. Нетронутыми оказались лишь те, кто скорбел, сидя за столом. Когда это дошло до девочки, та стала оживать. Она сошла со стола и пошла отсюда прямо в лес – невозмутимо, как принцесса.
– Джэнсон был раздавлен. Мы уверены, что, когда Джэнсон видел того мальчика и бедствие, которое тот намеренно навёл на нас, то убеждался, что это связано с произошедшим.
– Не могу вам сказать, правда это или нет.
– Не важно, что правда. Важно то, во что люди верят, – сказал Лесок. – Вас с Имоджин увидели задолго до того, как вы добрались до дома кукольника. Ещё мы знаем, что у вас есть один из таких странных камней. Этого вполне хватает, чтобы изгнать вас, принимая во внимание нашу историю.
Мох посмотрел в упор на Умельца Ворона, но тот не отводил глаз от техники на столе. Был он другом или врагом?
Раздался спокойный голос Мэй:
– Эти люди, наверное, обречены – большинство из них во всяком случае, вот только если они не поверят, что вся община думает одинаково, не будет никакой возможности поддерживать единство. Людям вроде Джэнсона никак нельзя предоставлять возможность разобщать людей. Вы должны поспать несколько часов, а потом уйти ещё до утра, иначе мне не обеспечить вашу безопасность. Прошу извинить. Эдриан, будь добр, собери карты из другой комнаты.
Зернохранилище
– Я с вами пойду, – сказал Джэнсон. – Моя ферма там, на взгорке. – Он стоял у двери в пальто, пропахшем табаком, и в шапке-ушанке. Ещё не светало. Единственная яркая звезда светилась сквозь разрыв в облаках. Мох не ответил, был слишком занят, запихивая в свою котомку оставленное на последнюю минуту. Имоджин тоже молчала, кутая себя в тёплое залатанное пальто и вглядываясь в разбрызганную чернильную тьму далекой линии деревьев. За несколько минут до этого Мох заметил, как Джэнсон поглядывает на Имоджин, и не смог определить, были то взгляды укора или чего другого. Мужчина отошёл в сторону и занялся своей трубкой.
– Вы меня слышите?
– Спасибо, но в этом нет необходимости, господин Джэнсон. Мы справимся, – сказал Мох. – Уверен, у вас есть дела поважнее. – Он подтянул завязки на котомке и перекинул её через плечо.
– Мне всё равно туда подниматься. Есть путь покороче, он избавит вас от того, чтобы пыхтеть через коровье пастбище, где полно грязи и конского навоза.
– Имоджин, – позвал Мох. Та обернулась и, увидев, что Мох готов отправиться в путь, взяла свою котомку. – Прекрасно, господин Джэнсон, идите первым. – Никого из других жителей во дворе не было.
Они шли по дороге, которая уводила их от строений к зарослям кустарников позади. Мох с Джэнсоном шли впереди, а Имоджин поспевала за ними сзади. Она тоже чувствовала на себе внимание Джэнсона.
– Остров этот – место зловредное, тут вопросов нет, – говорил Джэнсон.
– Места зловредными не бывают, а вот люди – да, – возразил Мох. И подумал, далеко ли ещё до фермы Джэнсона.
– Ты про ведьму говоришь?
– Просто рассуждаю философски, господин Джэнсон.
– Она – не человек. Но, ручаюсь, есть смысл в твоих словах про то, что люди зловредны. Человек должен осторожно выбирать, с кем компанию водить.
Мох остановился и повернулся к Джэнсону.
– Вы о чём-то сказать мне хотите?
Джэнсон продолжал идти.
– Просто время провожу, – буркнул он. – Не заводись.
Мох пропустил Джэнсона вперёд, а сам пошёл рядом с Имоджин.
– Для запретного острова в этих местах слишком много народу толпится, – говорила Имоджин. Она тыкала своей палкой-посохом в дорожную грязь. – Здесь, похоже, очень высокий уровень безумия.
– Как и на любом острове, полагаю, – отозвался Мох. – Всё уплотнено. – Он продолжал идти рядом с нею. Уже час прошёл с рассвета. Джэнсон шагал впереди, вне пределов слышимости, и жевал бутерброд с холодной говядиной, который достал из кармана.
– Зачем он здесь? – спросила Имоджин. – Как далеко может быть его ферма? Мы уже вечность шагаем.
– Я не знаю. – Мох сбросил котомку и стал пить из фляжки. Имоджин остановилась, поджидая его.
– Спроси его про Меморию. Спорить готова: эти люди знают.
– Уже спросил. Говорит, что не знает. Никогда не слышал о ней.
– Врёт, по-моему. Женщина, в одиночку передвигающаяся по этому острову, недолго будет оставаться тайной. – Имоджин опустила котомку на землю и села на неё сверху. – Ты говорил, что они всё время за нами шпионили.
– Та же мысль и мне в голову пришла. – Мох обхватил пальцами оцелус, который держал подальше от чужих глаз. Тот был гладким и приятным на ощупь.
– Давай отстанем от него. Не может быть, чтоб этот путь – единственный, – предложила Имоджин.
– Что он сейчас делает? – спросил Мох.
Джэнсон остановился и стал ощупывать дорогу длинной палкой.
– Тычет палкой в грязь, – сообщила Имоджин. Мох не отозвался. Он разглядывал землю по обе стороны от места, по какому они только что прошли.
