В начале 1949 года меня руководство выдвинуло начальником Особого отдела 28-го гвардейского стрелкового корпуса, штаб которого дислоцировался в городе Гере — земля Тюрингия. Курировал корпус заместитель начальника Управления особых отделов МГБ СССР группы войск генерал-майор Николай Григорьевич Кравченко.
— Какое впечатление сложилось у вас при рабочих встречах с ним?
— Скажу кратко, он был профессионал, как говорится, высокой ковки. Дело наше знал глубоко. Часто бывал в гарнизонах. Чувствовалось сразу — опытный был контрразведчик. При планировании тех или иных агентурно-оперативных мероприятий мог подсказать и посоветовать недостающие детали, дельные пункты. Писал документы грамотно и быстро. Ростом был примерно, как я, — высокий. Стройная фигура, крепкое телосложение, копна черных, как смоль, рассыпающихся волос, лицо с карими глазами вызывали умиление. Его женщины так и называли — красавец. Бегали за ним много дам. Мне тогда казалось, что он мог легко убедить в своей правоте любого. Это был оперативник-агентурист, что называется, от бога!
— Что вы знаете о личной жизни Николая Григорьевича?
— Знал, что он был холостяком. Но на одном из концертов он приглянулся известной тогда киноактрисе, фамилию, к сожалению, забыл, сколько воды уже утекло. Лицо ее по фильмам представляю, а вот как величали артистку, не смогу вспомнить. Она первой сыграла роль Аксиньи в фильме по роману Шолохова «Тихий Дон»… Мне скоро сто лет.
— Не Цесарская?
— Да-да, она.
— Так они жили вместе?
— Нет, она нередко приезжала к нему. Наберет подарки — тряпки и другое барахло, и в Москву. А он ее опекал, видно, любил, что ли…
— Можете вспомнить, что-либо интересное в оперативной работе, где участвовал генерал Кравченко?
— Почти все оперативные операции, проводимые личным составом особого отдела МГБ 28-го гвардейского корпуса, он курировал лично. Вот несколько характерных для того времени примеров.
Офицер-артиллерист в городе Гере, майор, установил близкую связь с одной из немок, которая, по нашим данным, была связана с иностранной разведкой. Она стала потихоньку обрабатывать майора и склонять его к уходу на Запад. Имея такие сведения, я вызвал к себе офицера для профилактической беседы, в которой потребовал от него прекращения контактов с немкой. Указав, что в противном случае он может быть отправлен в Советский Союз. Он в принципе согласился с моими доводами.
Через некоторое время поступили данные, что офицер не является на службу. Мы, естественно, встревожились, думая о том, что он, возможно, бежал с пассией на Запад.
— Наверх, наверное, докладывали?
— Конечно, сразу же доложил генерал-майору Кравченко. Он, скажу вам, довольно спокойно отреагировал на мою «неприятность» и порекомендовал провести серию конкретных мероприятий.
Незамедлительно пошли на квартиру к немке. Дверь оказалась закрыта. На стук и звонки никто не отвечал. Ну, думаю, вот будет взбучка мне — проворонил перебежчика. Уволят из органов, а я на взлете…
Взломав дверь, мы нашли несчастную хозяйку и нашего майора, молодых и красивых, лежавших на кровати валетом мертвыми. Она погибла от выстрела в сердце, а он — от пули в висок.
— Записки никакой не оставил?
— Оставил. На клочке бумаги майор просил никого не винить в произошедшем. Офицер писал, что он и Габриэль любят друг друга, но от него требуют прекратить связь, что выше его сил. Уйти на Запад, как советский офицер, он не может, и потому они избрали единственный оставшийся им путь, решив по взаимному согласию покончить жизнь самоубийством.
До сих пор вижу перед собой мужественное лицо того боевого майора с множеством орденских планок на кителе, вижу и который раз спрашиваю себя, так ли я все ему сказал при профилактической беседе, все ли нужные слова тогда нашел?
Похоронили их в одном гробу…
А вот другой пример.
Молоденький лейтенант изнасиловал словоохотливую немку. В этом не было необходимости, эта немка свободно и с большим желанием шла на интимную связь с нашими офицерами. Лейтенант был очередной ее жертвой. Его арестовали. Узнав об этом, к командиру части пришел отец потерпевшей женщины.
Он задал вопрос:
«Зачем и за что арестован герр офицер?»
«Подумаешь, изнасиловал дочь! Что здесь такого? Раньше в Германии с того, кто совершит изнасилование, брали штраф в 50 марок и все. А вы — сразу арест! И потом, имейте в виду, — продолжал ходатай, — девочка ведь тоже получила удовольствие».
Вот такая мораль.
Во всяком случае военные контрразведчики продолжали заниматься выявлением связей армейских офицеров с немками, так как через эти связи могла идти обработка офицеров на вербовку или склонение к измене Родине.
— Как вел себя Николой Григорьевич с подчиненными?
— Я не знал другого такого начальника, который так бы спокойно чувствовал себя в любой стрессовой ситуации. Он умел сдерживать эмоции даже тогда, когда подчиненный был неправ или совершал ошибку.
Неправого субъекта пытался убедить в неправоте, а ошибающемуся доказать в корректной форме суть ошибки и как ее исправить. В оценках деятельности того или иного работника он был беспристрастен, объективен и честен. Ценил работников по их деловым качествам и конкретным результатам. Взвешивая чужие промахи, мало кто из нас не положит руку на чашу весов. Он никогда не клал ее для лишнего веса.
Убыл генерал Кравченко из Германии где-то в начале пятидесятых годов… Больше я с ним не встречался, хотя знал, что в последнее время он служил в Белорусском, а потом в Прикарпатском военных округах. Из Львова он и был уволен…
Генерал-майор в отставке, прослуживший с героем повествования Н.Г Кравченко в Особом отделе КГБ при СМ СССР по ПрикВО четыре года, — Кириллов Василий Афанасьевич
— Василий Афанасьевич, мы с вами служили в 1-м секторе Особого отдела КГБ при СМ СССР по Прикарпатскому военному округу, только вы ровно на десять лет раньше покинули Львов, убыв в 1959 году в ГСВГ, а я в 1969-м — в ЮГВ. К сожалению, мне не посчастливилось застать Николая Григорьевича Кравченко, а вы с ним проработали не один год. Расскажите о совместной службе с ним и, конечно, об этой интересной личности.
— Летом 1954 года после окончания 311-й школы военных контрразведчиков в Новосибирске я был направлен в распоряжение кадров Особого отдела КГБ по Прикарпатскому военному округу.
Выпуск наш был необычным и, по-моему, единственным, по двухгодичной программе. Ранее обучение продолжалось один год. В 1953 году обстановка в органах госбезопасности была сложной: смерть И.В. Сталина, арест Л.П. Берии, в тюрьме сидел и бывший руководитель СМЕРШа Виктор Семенович Абакумов, начался пересмотр дел на ранее репрессированных советских граждан и увольнений многих виновных и невиновных сотрудников.
