— Так, по-вашему, Бэкингем преступник только потому, что желает осуществить невозможное?
— Чёрт возьми! — взорвался Великий магистр. — Да этот человек губит всё, к чему не прикоснётся. Вспомните неудачи армии Манфельда
[61], которая должна была отвоевать Пфальц у Габсбургов. Вспомните Кадис, когда вместо того, чтобы отправить английский флот к Везеру, на помощь Кристиану Датскому, Бэкингем бросил его гоняться за испанским золотом!
— Вы сейчас говорите как парламентская оппозиция, — улыбнулась королева.
— Ну, хорошо... Я буду говорить прямо. Знайте же, что Бэкингем протягивает Испании руку дружбы только затем, чтобы вонзить кинжал в спину Франции! Мир с испанцами принесёт войну с французами. И это в тот момент, когда Кристиан Датский потерпел поражение при Луттере
[62], от которого уже не оправиться, а протестантские княжества изнемогают под ударами непобедимой армии Валленштейна.
— Вы говорите о чехе, который состоит на службе у императора?
— О нём. Я должен был не допустить возвышения этого честолюбца! Его гений ещё принесёт нам много хлопот.
— И в чём заключена гениальность этого Валленштейна? — со скептической улыбкой поинтересовалась Генриетта.
— Судите сами. Выходец из бедного, но знатного рода, он был дважды женат и оба раза настолько удачно, что вполне поправил свои финансовые дела. Алчен, беспринципен. Родился протестантом, но перешёл в католичество. Для обогащения не брезгует ничем, даже фальшивомонетничеством. Благодаря конфискации имений своих противников стал богатейшим землевладельцем, а император присвоил ему титул герцога Фридландского.
— Вы нарисовали мне портрет ловкого человека, но отнюдь не гения.
— Валленштейн предложил императору свои услуги в качестве главнокомандующего, и император их принял. Знаете, почему?
— Говорите же.
— Он не просил у императора денег на набор и содержание войска, но сейчас у него мощнейшая армия в Европе.
— Как это возможно?
— Он кормит армию за счёт завоёванных территорий, не тратя ни гроша на её содержание. Следует признать, что у этого Валленштейна есть голова на плечах. Наёмники всё равно грабят мирное население, так почему же не придать этому грабежу видимость законности? Да и фортуна к нему благосклонна.
— Если врага не удаётся победить, его нужно купить, — подумав, заявила Генриетта. — Особенно, если этот Валленштейн, как вы говорите, алчен и беспринципен. В самом деле, маркиз, а почему бы ордену не пожертвовать часть своих несметных богатств на покупку стоящего солдата? Судя по его таланту всё превращать в деньги, это будет удачная инвестиция, которая принесёт солидную прибыль. Неужели только император может позволить себе содержать талантливого полководца?
— А вы знакомы с его проектом объединения Германии? — ехидно поинтересовался Валенса. — Герцог Фридландский желает упразднить все эти немецкие княжества и графства и дать Германии короля. Угадайте, на чью голову он собирается возложить корону? Так что, Ваше Величество, если у вас найдётся свободное королевство, я обещаю, что вступлю в переговоры с Валленштейном и добьюсь успеха.
— Чего вы ждёте от меня? — настойчиво повторила королева.
— Я хочу, чтобы Англия выполнила свой долг и поддержала германских протестантов сейчас, когда ещё есть надежда переломить ход войны.
— А что вы скажете о французских гугенотах? — ехидно поинтересовалась королева.
— Скажу, что они в безопасности, — заявил де Молина. — Ришелье не станет давать Англии повод развязать войну с французами под предлогом защиты религии. А так как Бэкингем не желает этого понять, то я требую отставки Бэкингема.
— У меня есть другой план, — жёстко ответила Генриетта. — Если Валленштейн вам не по карману, то его нужно временно изолировать до тех пор, пока его цена не упадёт. Неужели, у такого талантливого человека нет завистников, способных шепнуть на ухо императору два-три слова о его честолюбивых мечтах? Ну, вот, я всё сказала и теперь отправляюсь спать. Советую и вам поступить так же...
Но к несчастью для королевы, Валенса, видимо, терзался бессонницей, так что Генриетте удалось избавиться от его общества только под утро.
— Этот человек меня убивает, — пожаловалась она Уолтеру Монтегю, который всё это время терпеливо ждал её в карете.
Молодой человек выслушал её рассказ с подчёркнутым вниманием.
— Значит, маркиз признался вам, что это он ослабил испанскую партию во Франции? — задумчиво произнёс он.
— Да, — запальчиво повторила Генриетта. — А что он говорил о Бэкингеме! Сам сэр Элиот не смог бы придумать более абсурдных обвинений в адрес герцога. И потом, какого дьявола Англия должна воевать с Габсбургами, отстаивая интересы «Молчаливых»? Де Молина сошёл с ума, если думает, что я, католичка, буду способствовать его богопротивным планам, рискуя погубить свою душу.
Уолтер закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.
— От этого человека нужно избавляться, — произнёс он. — И чем скорее, тем лучше. Иначе, скоро он придёт к вам не с улыбкой на лице, а с кинжалом за спиной.
— Да, да, — лихорадочно произнесла королева, так как слова Монтегю прямо совпадали с её собственными ощущениями. — Но как это сделать? Уолтер, ведь он опасен. Смертельно опасен!
— С «Молчаливыми» шутки плохи, — согласился молодой человек. — Вы, конечно, можете подсыпать ему яду в бокал с вином, но, уверен, что он предпочтёт выпить из вашего бокала, и только после того, как вы сделаете первый глоток.
Генриетта закрыла лицо руками.
— Я боюсь, — призналась она. — У меня нет ни желания, ни возможности сделать то, что он требует от меня. Уолтер, я действительно боюсь.
Молодой человек нежно прижал её к себе.
— Есть надёжный способ избавиться от этого человека раз и навсегда, — тихо проговорил он. — И, главное, сделать это так, чтобы в случае неудачи маркиз ни о чём не догадался.
Генриетта впилась в него отчаянным взглядом.
— И как это сделать? — быстро спросила она.
— Нужно предоставить возможность действовать другим, — пожал плечами Монтегю. — К счастью, у Великого магистра есть враги. И, главное, не менее могущественны, чем он сам и его орден.
