– С чего вы взяли, что женщины находились в машине? Во время задержания в «Ладе» были только Чадух и Звягин.
– Я подозреваю, что женщины сразу же после трагедии исчезли, – предположил мужчина. – Если бы они случайно не оказались очевидцами происшествия, то какой им смысл покидать доходное место, которое уже заняли их конкуренты. Час «работы» приносит каждой из них по тридцать-пятьдесят долларов. Не думаю, что, выйдя из ресторана, Михаил и Костя любезно расстались со своими, подружками. Такие ребята денег на ветер не бросают, их бы жаба задавила.
– Вы поинтересуйтесь у сторожа автостоянки, что вблизи ресторана, садились ли в тот вечер женщины к ним в машину, – посоветовал шеф-повар.
– Почему бы вам не рассказать все следователю Зимину, который ведет дело? – с надеждой предложил Азарцев.
– Это лишь версия, и то со слов бармена. Следствию нужны доказательства, – пояснил мужчина. – Бармен принципиально не желает связываться с милицией, из-за риска потерять доходное место. У него однажды был с ней конфликт, едва избежал наказания, да и я не называю себя, зачем неприятности. Попытайтесь найти общий язык со сторожем автостоянки. В квитанции и журнале фиксируют госномер, модель автомобиля и фамилию владельца, а также время приема машины на стоянку и отъезда.
– Спасибо за ценную информацию, воспользуюсь вашим советом, – Азарцев крепко пожал руку.
Вечером Дмитрий Алексеевич побывал на автостоянке. Сторож подтвердил, что в «Ладе» при выезде за ворота, кроме водителя, находились мужчина и две женщины. Факт стоянки «Лады» девятой модели был зафиксирован в журнале.
– Вы согласились бы дать показания милиции? Это необходимо для наказания преступника.
– Если мое начальство прикажет, то сообщу, а если нет, то не стану рисковать местом, пенсия, что кот наплакал. Выгонят за ворота – помру с голоду. Вот до чего дожили старики, в мусорных бачках роются, с собаками за помои дерутся. Сам наблюдал, давеча картину, как голодная собака чуть бродягу не искусала за то, что он в ее бачок полез. Не жизнь, а сплошные страдания.
Дмитрий Алексеевич возвратился в ставший чужим и неуютным дом. Казалось, что с уходом дочери из него, как из живого существа, вытравили душу, осталась только каменная холодная оболочка.
10
Слух о том, что Чадух освобожден из-под ареста, дошел до Азарцевых и возмутил не только их. «Как это так? – недоумевал Дмитрий Алексеевич. – Дочь мертва и предана земле, а тот, кто лишил ее жизни, отпущен на свободу, кутит в ресторанах, забавляется с женщинами. Где справедливость? Или все перевернулось в этом мире, и человеческая жизнь уже не представляет ценности».
– Пойду к следователю, – сказал он Софье Павловне. – Похоже, что дело хотят спустить на тормозах, а убийца, если и понесет наказание, то оно будет минимальным, условным, несоразмерным содеянному злу. Я пойду, это так не оставлю…
– Нигде правды не добиться, – безнадежно махнула рукой жена. – Одна у нас только радость и надежда была – Дашенька, и ее злодеи отняли. Будь они прокляты …
– Нельзя опускать руки, – велел он. – Наша пассивность лишь на руку преступнику.
Она увидела, как посуровело лицо, его пальцы сжались в кулаки.
– Дима, ты их не зли, – посоветовала супруга, ощутив решительность во взгляде и жестах мужа. – Разве они могут понять наши чувства, ощутить нашу боль. Это для красного словца говорят, что чужого горя не бывает. Еще как бывает. Каждый одинок в своем горе, а у нас оно одно на двоих.
– Да, одно на двоих, – повторил он и, быстро собравшись, вышел из дома. На автобусе прибыл в центр города. Решительно вошел в кабинет следователя капитана Зимина. Тот поднял голову от бумаг на столе и взглянул на вошедшего мужчину. Нехотя кивнул на приветствие, узнав посетителя.
– Гражданин Азарцев, разве я вас вызывал? – вздохнул капитан, обратив на него усталый взор.
– К вам ходят только по вызову? – парировал его вопрос Дмитрий Алексеевич.
– Не только, но добровольцев немного. Чаще приходится доставлять под конвоем. Свидетели и те нынче норовят увильнуть от дачи показаний, – посетовал следователь.
– В конвое не нуждаюсь, – хмуро произнес Азарцев.
– Для следствия вы, пока не представляете интереса, поэтому я и не беспокоил вас повесткой, – сухо ответил капитан и пожалел о сказанном, заметив реакцию мужчины.
– Это я, отец погибшей дочери, не представляю интереса!? – возмутился Дмитрий Алексеевич. – Как вы смеете такое говорить! Для вас и убийца Чадух уже не представляет интереса? Отпустили его на все четыре стороны.
– Вы меня неправильно поняли, – Зимин бросил короткий взгляд в бумаги. – Не обижайтесь, Дмитрий Алексеевич, я вам сочувствую, у вас большое горе. Но в следственной практике принято оперировать такими категориями, как подозреваемый, подследственный, потерпевший и свидетель. Так как ДТП повлекло жертву, то вы как отец, представляете потерпевшую сторону.
На данном этапе следствия вы ничего нового не прибавите к тому, что нам известно. В момент совершения ДТП вы и ваша жена находились дома, поэтому все ваши суждения и претензии субъективны, эмоциональны. Вами движет обида и желание мести. Кроме эмоций, существуют закон, уголовное право.
– Как бы вы повели себя на моем месте?
– Вопрос не по существу. У каждого своя судьба и свое место.
– Тогда почему вы отпустили убийцу на свободу?
– Прокурор не дал санкцию на арест, – спокойно ответил офицер.– Я вынужден был изменить прежнюю меру пресечения на подписку о невыезде.
– В момент наезда водитель был пьян. Есть акт медицинского освидетельствования Чадуха сразу после задержания работниками ГАИ. Разве это не преступник – пьяный за рулем? – наступал Дмитрий Алексеевич. – Есть два свидетеля – Завацкий и Ивченко, находившиеся на автобусной остановке. Они видели, что «Лада» мчалась на большой скорости и, съехав на обочину, сбила мою дочь.
– Да, водитель был пьян и не отрицает этого факта, – согласился капитан. – Что касается свидетелей, то Игорь Завацкий вряд ли объективен. Его показания будут легко отклонены адвокатом.
– Почему?
–Потому, что, будучи женихом вашей дочери, он – лицо заинтересованное, – пояснил следователь. – Поэтому, горя жаждой мести, невольно может исказить картину происшествия. Он ведь, как и вы, желает для Чадуха самого сурового наказания, а я призван служить закону.
– Значит, по-вашему, Игорь лжет?
– Я это не говорил, но для чистоты и объективности следствия его показания весьма непрочны, и легко будут опровергнуть защитой.
– Показания Завацкого подтверждены совершенно посторонним человеком Романом Кирилловичем Ивченко, – возразил Азарцев.
– В первоначальных показаниях, зафиксированных лейтенантом Липко, ситуация представлена именно так, но впоследствии выяснилось, что в тот момент Ивченко был выпивший, и это дает основание его показания подвергнуть сомнению, – сообщил Зимин.– Позже свидетель отвечал на вопросы неуверенно и в конце высказал пожелание, чтобы его в это дело не впутывали. Сегодня мне доложили, что Ивченко срочно отбыл домой в Иркутск.
