– Но это единственная атака вампиров за всю историю школы, – возражаю я.
– Да, но в то время происходили и другие события, – говорит он. – Маг сказал, что темные создания покушались на наш мир, увидев слабину.
– Когда он говорил такое? – спрашивает Пенни.
– Это есть в «Фактах», – отвечает Сноу. – Маг выступал с речью перед Ковеном еще до нападения на Уотфорд.
Он засовывает в рот остаток сэндвича и, огибая Пенни, тянется за книгой. Его куртка и джемпер валяются на полу, а белая рубашка выбивается из брюк.
Сноу довольно быстро находит нужную страницу и протягивает книгу нам. Я нависаю над этой парочкой, не собираясь садиться на кровать Сноу. Он показывает нам передовую страницу «Фактов». Речь Мага написана крупным шрифтом, а рядом приводится огромная диаграмма с датами и яростными атаками – всеми нападениями на племя магов за пятьдесят лет.
«НАШИ ВЛАДЕНИЯ В ОПАСНОСТИ?» – гласит заголовок.
– Подождите-ка…
Банс забирает книгу, взамен отдавая Сноу сэндвич, который он тут же надкусывает.
– Здесь нет ничего про Тоскливиуса. – Она листает вперед, доходя до статьи о смерти моей матери, затем водит пальцем по странице. – И здесь никакого Тоскливиуса. – Она закрывает книгу и стучит кольцом по обложке. – «Прошерстить – Тоскливиус!»
Книга открывается, шелестят страницы. Они набирают скорость, приближаясь к концу, а потом том захлопывается.
– Никаких упоминаний, – говорит Пенни.
– Не может быть, – отвечаю я. – В то время Тоскливиус уже появился. Первую мертвую зону обнаружили в конце девяностых. Возле Стоунхенджа. Мы проходили это по магической истории.
– Знаю, – говорит Пенелопа. – Когда это случилось, мама была беременна мною. Они с отцом посетили то место.
Банс забирает у Сноу остаток своего сэндвича и откусывает. Потом жует, скептически поглядывая на меня:
– Интересно, откуда они узнали…
– Кто? – спрашиваю я. – Что?
– Интересно, как они выяснили, что за всем стоял Тоскливиус, за атаками темных созданий и мертвыми зонами? Откуда они знали, что это он, до того как смогли ощутить его присутствие? Ведь именно так мы распознаем его сейчас – по ощущению.
– Ты почувствовал Тоскливиуса? – спрашивает Сноу. – В тот день, в яслях?
– Мне было не до этого.
– Что они рассказали тебе? – спрашивает Банс.
– Кто рассказал?
– Твои родные. После смерти матери.
– Они ничего мне не рассказывали. Что тут рассказывать?
– Они сказали, что это были вампиры?
– Им не нужно ничего мне рассказывать. Я был там.
– Ты все помнишь? – спрашивает она. – Ты видел вампиров?
– Да. – Я кладу яблоко на поднос.
Сноу прокашливается:
– Баз, когда ты впервые услышал, что за нападением вампиров стоит Тоскливиус?
Наверное, они думают, что отец усадил меня в кожаное кресло и сказал: «Бэзилтон, мне нужно тебе кое-что рассказать…»
Он никогда не говорил ничего подобного.
Никто в нашей семье ничего не говорит. Вы просто учитесь узнавать все сами.
Никто не предлагал мне поговорить о моей матери, никто не обсуждал ее смерть.
Никому не надо было рассказывать мне, что я вампир.
Я помню, как меня укусили. Рос я на тех же страшилках, что и другие, а в один прекрасный день проснулся, испытывая жажду крови. И никто не запрещал мне пить ее у другого человека.
– Я узнал это в школе, – произношу я. – Так же, как и вы.
Оба удивленно смотрят на меня.
– А что случилось с вампирами? – спрашивает Сноу. – Не с теми, которых убила твоя мать, а с оставшимися?
– Большинство Маг выслал из Англии. Наверное, это единственный раз, когда моя семья участвовала в его рейдах.
– Мама говорит, что война началась как раз после вампирских рейдов, – говорит Банс.
– Какая война? – спрашивает Сноу.
– Да все, – отвечает она и тянется к брауни.
Я беру сэндвич и яблоко, встаю:
– Хочу подышать свежим воздухом.
Накидываюсь на еду лишь в Катакомбах. Не люблю есть на людях.
Глава 47
Саймон
Пенни снова стоит у доски и делает пометки: «Поговорить с папой на рождественских каникулах. Слишком долго ждать? Попросить его переслать записи?»
– Почему все? – спрашиваю я.
– Хм?
– Почему все войны? Почему все они начались с вампирских рейдов?
– Тогда началась война с темными созданиями. Это же очевидно. В смысле, маги и вампиры никогда не ладили: нам нормалы нужны живыми, а им – мертвыми. Но напасть на Уотфорд означало развязать войну. К тому же это была первая настоящая атака Тоскливиуса.
– А что насчет войны со Старинными Семьями?
– Тогда же начались реформы Мага.
– Лучше бы у нас была одна война, – вздыхаю я. – И один враг, который бы мне докучал.
– Да уж, – говорит Пенни, отрываясь от доски, – что же тебе теперь делать без База.
– Баз все еще здесь.
– Но не в качестве врага.
– Просто у нас перемирие.
– Да такое, что вы и магией теперь делитесь.
– Пенни! – Я сдвигаю брови и ложусь на кровать. Я выбился из сил.
Подруга забирается ко мне.
– Попробуй еще раз, – говорит она, беря меня за руку.
– Нет.
– А почему попробовал с Базом?
– Я ничего не пробовал. Я лишь хотел ему помочь, но не знал как. Поэтому положил руку ему на плечо и подумал о том, чтобы ему помочь.
– Это было потрясающе.
– Как думаешь, остальные видели?
– Нет… Возможно. Не знаю. Сперва и я не поняла, а я стояла ближе всех. Но я видела, как он выпрямился, когда ты коснулся его. А потом заклинание пришло в действие. Баз не настолько силен, чтобы прогнать дракона своей потешкой… – Пенни сжимает мою руку. – Попробуй еще раз.
Я тоже сжимаю ее ладонь:
– Нет. Я сделаю тебе больно.
– Но не сделал же Базу.
– А может, и сделал. Но он же не признается.
– Может, ему это не навредило, – говорит она, – потому что он и так мертв.
– Баз не мертв.
– Но он и не живой.
– Я… я думаю, живой. У него есть магия. А это жизнь.
– Зуб Морганы! Представь, если бы ты мог сделать это снова! Саймон, если бы ты мог контролировать свою силу.
