Кеман ожидал, пока все звуки не утихнут, пока последние драконы не уйдут от места схватки, предоставив «покойнику» возможность исчезнуть без лишнего шума.
Тогда он хотя бы останется в одиночестве и сможет подняться на ноги и убраться отсюда, унося с собой позор поражения. В конце концов Кеман открыл глаза и медленно, превозмогая боль во всем теле, встал. Он чувствовал себя так, словно каждую его чешуйку по отдельности отбили молотком, а потом сунули в огонь.
Долина опустела. Сейчас трудно было даже заподозрить, что здесь кто-то живет. При виде этого зрелища Кеману сделалось еще хуже. Вопреки Закону он надеялся, что Алара все-таки останется рядом с ним.
Но — может, так даже к лучшему. Теперь он свободен и может делать все, что сочтет нужным. Ему придется делать это в одиночку — но зато ему не нужно больше бояться порицания со стороны кого-либо из драконов.
И даже теперь, когда ему нужно было отказаться от всей своей прежней жизни, он не завидовал Мире.
Кеман приподнял крылья, распахнул их — и метнулся в холодное, безразличное небо.
Алара забралась на утес с другой стороны, чтобы не видеть никого из родичей. Она была сейчас так разъярена, что соображала с трудом, — и ей точно не хватило бы связности мышления, чтобы убедительно соврать.
Кеман должен сейчас лететь очень медленно. И, несомненно, ему придется вскоре задержаться и найти себе какую-нибудь добычу. Он должен был выйти из схватки до предела истощенным. Так что его нетрудно будет нагнать.
Алара была сейчас преисполнена гнева на Род своего Логова — и на весь Народ в целом. Кеман был прав, прав от начала и до конца. Народ должен был защитить его. Они должны были признать его вызов справедливым. И уж, конечно, они не должны были допускать, чтобы это разбирательство решалось поединком!
Драконица добралась до ровной площадки на вершине утеса и остановилась на минутку, чтобы отдохнуть и позаимствовать у солнца немного энергии. Ей потребуется эта энергия. Ей предстоит долгий полет.
Лишь в одном эта прискорбная ситуация оказалась полезной — она заставила Алару пересмотреть свои приоритеты. Какой смысл быть шаманом в Логове, полном задир, которые творят все, что им вздумается, потому что их некому остановить, и трусов, которые отказываются от ответственности, потому что они чересчур ленивы и эгоистичны, чтобы думать хоть о чем-нибудь помимо своих мелочных потребностей? Какой уважающий себя шаман захочет служить такому Роду?
А что же тогда было самым важным? Выполнять свой долг и не оглядываться на остальных. Поступать так, как Кеман, — отстаивать то, что считаешь правильным.
Она должна поддержать своего ребенка, у которого хватило мужества поступить именно так, — и пусть будет стыдно тем, кто на это не решился.
Драконица передвинулась к краю скалы и замерла на мгновение, подобравшись для рывка вверх.
«Алара, подожди».
Алара остановилась буквально посреди прыжка — для этого ей пришлось резко извернуться, — и посмотрела, кто же это появился там, внизу.
Кеоке трудолюбиво карабкался вверх по передней стороне утеса, а под ним виднелись головы десяти других драконов. Алара вцепилась когтями в камень и выпрямилась — с таким упрямым видом, словно все эти драконы уже забрались на вершину утеса и окружили ее.
— Не пытайтесь остановить меня! — предупредила Алара. — Кеман был прав, от начала и до конца, — и он не сделался не правым лишь от того, что проиграл схватку с какой-то задиристой дурой. Я отправляюсь следом за Кеманом. Я намерена помочь ему и своей приемной дочери. Мне следовало именно так и поступить еще тогда, когда Кеман сбежал в первый раз. А Логово пускай ищет себе другого шамана. Что бы вы ни сказали и что бы ни сделали — это не заставит меня изменить решение.
— Изменить решение? — эхом отозвался Кеоке. И, к полнейшему недоумению Алары, в его голосе прозвучало искреннее удивление. — Изменить твое решение? Огонь и Дождь, Алара, — мы вовсе не хотим, чтобы ты меняла свое решение! Мы собираемся отправиться с тобой!
— Что-что вы собираетесь? — Алара растерянно моргнула, пытаясь сообразить, что Кеоке имел в виду.
— Мы собираемся отправиться с тобой, — терпеливо повторил дракон. — Да, Мире выиграла схватку, но она была не права. Она выиграла лишь потому, что готовилась к этому вызову с того самого дня, как перебралась к Лори. Она мечтает править этим Логовом. Нам всем об этом известно! И нам известно, что Кеман был прав. Но нас недостаточно, чтобы переубедить остальных.
— Лично меня уже тошнит от этого Логова, — с отвращением заявила Орола. — Меня тошнит от ленивых невежд, свято уверенных, что настоящие драконы должны лишь плотно набивать брюхо да греться на солнышке, словно стадо жирных овец. И меня уже до смерти тошнит от всей той чуши, на которую мы понапрасну тратим время…
— Мы устали от ничегонеделанья, — подхватила молодая драконица, ровесница Кемана. — Каждый раз, когда кому-нибудь из нас хочется сделать что-нибудь там, — она взмахнула крылом, указав в сторону эльфийских земель, — мы слышим в ответ одно и то же: что мы, дескать, должны держать наше существование в тайне. Что ж, этой тайны больше не существует, и мы не видим никакого смысла забиваться в пещеры и надеяться, что никто нас там не найдет!
От волнения драконица встопорщила гребень, но Кеоке успокоил ее одним лишь взглядом.
— Самое важное здесь то, что Кеман действительно был прав. Мы по крайней мере отчасти несем ответственность за ту опасность, которая теперь угрожает полукровкам. И мы целиком и полностью несем ответственность за все, что случилось с Лашаной. Двуногие — вовсе не мыслящие животные. Они — равные нам существа. Кроме того, люди жили здесь еще до нас. Это их мир, а мы и эльфы — непрошеные гости в нем. Мы в долгу перед здешними коренными обитателями, раз уж мы заняли часть их мира, и мы должны хотя бы попытаться восстановить благоприятный для них порядок вещей. Старейшие из наших обычаев учат, что мы должны признавать свою ответственность и действовать в соответствии с нею. Но мы этого не делали. Мы просто играли этими существами, как фигурками на доске. Но они — не фишки для игры. И теперь настала пора восстановить справедливость. Или хотя бы попытаться сделать это.
«Я ждал почти всю свою жизнь, чтобы услышать эти слова от кого-либо из Народа, Кеоке», — мягко прогудел басовитый голос.
Драконы дружно, как один, задрали головы вверх — и тут солнце заслонила тень, вдвое превышающая размером любого из них. И огромный дракон, которого Алара ну никак не ожидала здесь увидеть, изящно и легко, без видимых усилий, приземлился рядом с ней на вершину утеса.
Чешуя его горела на солнце всем великолепием пурпурного и алого цвета. Отец-Дракон выглядел таким же молодым и сильным, как все они — или даже более сильным. Он с нежностью укрыл Алару своим алым крылом, пока остальные драконы таращились на него, разинув от удивления рты.
Все — даже Кеоке.
