– Президент Черноков считает провокацией ваши недавние учения, – заявляет Волков.
Слова он растягивает с жутким акцентом, особенно выделяя «провокацией».
– Обычные тренировочные полеты.
Мимолетная кривая усмешка.
– Тренировочные полеты, – с неприязнью повторяет Волков. – Прямо как в две тысячи четырнадцатом.
В 2014 году, когда начался конфликт в Украине, США направили в Европу два стелс-бомбардировщика В-2 для «тренировочных полетов». Посыл был вполне прозрачен.
– Прямо как тогда, – подтверждаю.
– Только куда масштабнее, – уточняет он. – Авианосцы и подлодки с ядерными боеголовками передислоцировались в Северное море. Стелс-авиация совершает полеты над Германией. И в довершение всего – ваши совместные учения в Латвии и Польше.
Две бывшие страны соцлагеря, ныне члены НАТО. Латвия имеет общую границу с Россией, да и Польша неподалеку, к юго-западу от дружественной РФ Белоруссии.
– И учебный ядерный удар, – добавляет Волков.
– Россия недавно проделала то же самое, – замечаю я.
– Не в ста километрах от ваших границ.
Он стискивает зубы, от чего лицо становится еще квадратнее. В голосе звучит вызов, к которому примешивается страх. Неподдельный страх. Никто из нас не хочет войны, потому что в ней нельзя победить. Вопрос, как водится, в том, где проходит граница нашего терпения. Вот почему надо быть аккуратным, когда проводишь черту. Если кто-нибудь ее пересечет, а мы ничего не сделаем, то нас перестанут бояться. При этом любые активные действия означают войну – а ее не хочет никто.
– Господин премьер-министр, вы знаете, зачем я пригласил вас. Вирус.
Он поднимает брови, как бы удивляясь резкому переходу. Уловка.
– Вирус мы обнаружили около двух недель назад, – говорю я. – И сразу поняли, что его цель – сделать нас уязвимыми перед нападением. Лишившись военной мощи, мы не сможем противостоять врагу. Поэтому, господин премьер-министр, мы немедленно сделали две вещи. Во-первых, воссоздали континентальные системы внутри страны – по сути, с нуля. Можете сказать, что мы заново изобрели велосипед, – не важно. Мы создали новые рабочие системы, никоим образом не связанные с устройствами, которые могли быть заражены вирусом. Все новое: и серверы, и компьютеры, и все остальное.
Начали мы с самого основного – стратегических оборонных систем и ядерной инфраструктуры. Мы приложили все усилия, чтобы они никак не были связаны с вирусом. Потом перешли к другим вещам. С радостью сообщаю, господин премьер-министр, что задача выполнена успешно. Две недели мы трудились не покладая рук. Полностью перестроили военную инфраструктуру в континентальной части Соединенных Штатов. В конце концов, именно мы когда-то создали эту систему, так что повторить ее было не так сложно, как могло бы показаться.
Волков слушает меня без эмоций. Не верит мне, впрочем, как и я ему. По понятным причинам, воссоздание военной инфраструктуры производилось в режиме строжайшей секретности, мы нигде это не афишировали. Так что он вполне может подумать, что я блефую. Проверить мои слова нельзя.
Что ж, тогда я расскажу ему о том, что проверить можно.
– Во-вторых, одновременно с этим мы сделали все, чтобы обособить внешнюю военную инфраструктуру. Точно так же, с нуля. Если коротко, то все компьютерные системы в европейском арсенале, которые имели доступ к нашей внутренней инфраструктуре, заменены новыми системами. Мы сделали их независимыми, дабы гарантировать, что в случае, если вдруг все системы в США перестанут работать, а компьютеры сгорят…
Волков моргает и на мгновение отворачивается, как будто ему что-то попало в глаз. Впрочем, тут же снова поворачивается ко мне.
– …Чтобы гарантировать, господин премьер-министр, что даже если кто-то на корню уничтожит нашу внутреннюю военную систему, мы все равно нанесем удар, используя европейские ресурсы. Иными словами, мы готовы вести военные действия против государства, которое стоит за вирусом или которому пришла в голову бредовая идея воспользоваться сложившимся положением и, допустим, напасть на США. В общем, европейские учения были необходимы, чтобы проверить работоспособность систем, – заключаю я. – Кстати, хорошая новость: все прошло успешно. Хотя вы, скорее всего, в курсе.
Кровь слегка приливает к его лицу. Разумеется, он в курсе. Русские наверняка внимательно наблюдали за ходом учений. Хотя Волков ни за что мне в этом не признается.
Увы, на деле все не так радужно, как на словах. За две недели многого не сделаешь. Лишь высшему командованию известно, насколько неполноценны новые системы по сравнению с существующими. Впрочем, меня уверили, что все будет работать. Приказы дойдут до адресатов. Ракеты взлетят и попадут в цель.
– На данный момент мы совершенно убеждены, что если вирус уничтожит нашу внутреннюю операционную сеть, мы все равно сможем полноценно вести боевые действия любого рода с использованием как ядерного оружия, так и обычных вооружений, а также авиации, посредством баз НАТО в Европе. Какая бы страна ни стояла за вирусом или ни воспользовалась бы ситуацией, чтобы нанести удар по США или нашим союзникам, мы сохраняем за собой право ответить в полную силу. Я не имею в виду конкретно Россию – просто так выходит, что почти все наши союзники у вас под боком. Вот именно, – повторяю я чуть более веско, – под боком.
Брови Волкова едва заметно сходятся. Как и говорила Нойя, расширение НАТО вплотную к границам России воспринимается Кремлем весьма враждебно.
– Однако если Россия, как уверяет президент Черноков, непричастна к вирусу и не воспользуется ситуацией, то бояться ей нечего. – Я отсекаю рукой. – Нечего.
Волков кивает, его лицо слегка расслабляется.
– То же самое я говорю всем, кого мы подозреваем. Поверьте, мы вычислим виновных. А если вирус сработает, то будем считать это объявлением войны.
Волков сглатывает, понимая всю серьезность моего заявления.
– Мы никогда не нанесем удар первыми, господин премьер-министр, могу поклясться. Но если ударят по нам, то мы ответим. – Я кладу руку ему на плечо. – Так и передайте президенту Чернокову. А также мои пожелания скорейшего выздоровления.
И, наклонившись пониже, добавляю:
– А пока поглядим, поможете ли вы нам остановить вирус.
Глава 63
Мы с Нойей Барам стоим у пристани и смотрим на озеро. Высоко в небе висит полуденное солнце, его лучи играют бликами на воде. Идиллический пейзаж резко контрастирует с чувством неминуемого конца, прочно обосновавшимся у меня внутри. Никогда еще со времен противостояния Кеннеди и Хрущева из-за ракет на Кубе моя страна не была так близка к тому, чтобы развязать мировую войну.
Жребий брошен. Я провел красную черту. Теперь русские знают, что наша военная структура в рабочем состоянии, и вирус ей не угрожает. А если они действительно причастны и вирус сработает, то США сочтут это за первый удар и отреагируют соответственно.
