Дубровский и Скиба вели себя в обществе Карин сдержанно и приветливо. Все скоро разошлись по каютам, ибо ошвартоваться в Трелленборге должны были рано, к шести утра.
Реальность, однако, оказалась совсем иной.
На рассвете сон пассажиров прерван сильный толчок, причиной которого могла быть только резкая остановка двигателя. Быстро одевшись, в отличие от большинства пассажиров, Дубровский и Скиба выскочили на палубу и, поняв в чем дело, спустились вниз, чтобы разбудить Генриха. Втроем они поднялись на верхнюю палубу и увидели, что путь парому преградил немецкий военный катер, подававший сигнал с требованием заглушить двигатель.
Из рупора капитана катера раздалась по-немецки та же команда. Помощник капитана парома хриплым спросонья голосом ответил из рубки по-шведски:
— Вы находитесь в шведских территориальных водах, Швеция — нейтральная страна, и освободите воду!
— С каких пор? — так же хрипло хмыкнул в рупор по-немецки голос с катера.
— Освободите воду, или я иду на таран.
— Нам приказано проверить документы пассажиров.
— Поздно! Вы в Швеции. Освободите воду!
И катер послушно дал задний ход.
* * *
На причале в Трелленборге, еще в предрассветном тумане все пассажиры быстро растворились, сойдя с трапа, где и показывать документы было некому — на серой дощатой будке пограничников висел внушительный замок.
Все четверо оказались на пустом причале. Туман рассеивался медленно, Карин с удивлением увидела у самой кромки воды огромных бакланов, издававших очень громкие и неприятные гортанные звуки.
— Какие страшные птицы! Мне так хотелось убежать от войны и в мирной Швеции увидеть что-то доброе.
— Ты просто устала от беды и горя, — обнял ее за плечи Генрих. — Это ведь просто птицы и бояться их стоит только мелкой прибрежной рыбешке.
Дубровский и Скиба, тем временем, достали остатки ужина и стали охотно делиться им с чайками.
— Скажи, Скиба, сколько людей остались бы жить, если бы в концлагере каждому хоть раз в неделю бросали столько кусочков хлеба?
— Мне в штрафной колодец с ледяной водой спускали по цепи один в день, и запивать приходилось той же водой.
Поодаль справа просигналила фарами машина — их встречали.
Генрих подошел к ним и, обняв за плечи, пожал им руки:
— Ребята, все, что привелось пережить и сделать вместе, останется с нами навсегда. Не прощаюсь, увидимся на Родине! А мне здесь надо еще многое закончить, чтобы никогда не случилось поворота вспять.
— Да и нам еще кое с кем надо свести счеты, — вдруг посуровел лицом Скиба. — Пока они с приближением наших не убежали на Запад.
— Ты прав. Каждый из нас должен пройти свой путь до конца.
