Ее нынешнее положение в Бюро выглядело очень сомнительным, если она вообще числилась среди сотрудников. Но выбора не было. Она предъявила удостоверение управляющей отелем, любезной женщине по имени Палома Уиндем, и попросила помочь в проведении небольшой операции с использованием подставного агента. Палома позволила ей вести наблюдение за парком из фойе, которое пустовало, потому что в отеле было всего шестьдесят люксовых номеров, а одно- и двухкомнатных не имелось совсем.
Она предложила менеджеру соединить ее со своим начальником в Вашингтоне, и в этот момент все могло рассыпаться. Но она знала, что даже в нынешней напряженной атмосфере, когда людей подталкивали к проявлению недоверия и, более того, открытого неуважения к правоохранителям, ФБР оставалось одним из немногих федеральных ведомств, к которому большинство американцев сохраняли уважение. А может, и единственным. Поскольку Джейн собиралась лишь вести наблюдение из отеля в течение какого-нибудь часа, управляющая ксерокопировала ее удостоверение и попросила сообщить об окончании операции. Больше ничего.
Но если бы Джимми Рэдберн не захотел играть по тем правилам, о которых они договорились, в гостинице произошли бы и другие события, о которых Джейн не стала говорить. Утром она обошла отель и теперь знала, как использовать его наилучшим образом.
Швейцар, стоявший на своем посту, повернулся к ней и поднял палец: он увидел человека с шариком, приближающегося с южной стороны парка, которого Джейн видеть не могла.
25
Потный, одолеваемый жаждой Джимми ругает себя за то, что не смазал лицо кремом от солнца, – кожа у него легко обгорает. Проклиная тяжелые портфели, Джимми подходит к небольшой группе громадных деревьев, ветви которых нависают над дорожкой. Он пока не видит никого похожего на потаскуху, которая перевернула его жизнь, а до Калифорния-авеню еще остается два длинных квартала. К тому времени он, вероятно, потеряет много жидкости и окажется на пороге смерти.
Вдруг, словно из ниоткуда, появляется костлявое существо в обносках – тот самый «ветеран Вьетнама», – роняет свой пакет с пожитками, сбрасывает рюкзак, с яростным визгом набрасывается на Джимми и начинает молотить по нему костлявыми кулачками, похожими на сжатые когти.
– Отрежешь у старика Барни язык и скормишь чайкам, да? Да я сам выцарапаю твои глаза и сожру!
Барни – это одежда, покрытая коростой, спутанные волосы, щетина на щеках, безумные, широко раскрытые глаза, желтые зубы, с которых при каждой угрозе брызгает слюна, явно содержащая возбудителей бесчисленных болезней. Джимми роняет портфели, чтобы иметь возможность защищаться, и бестолково тычет в старика кулаками, не в первый раз доказывая, что он далеко не гладиатор. Ходячее чучело слишком тщедушно, чтобы представлять опасность для взрослого мужчины, но все же оно чуть не сбивает Джимми с ног, потом отскакивает назад, плюется, сыплет проклятиями, топает ногой, как Румпельштильцхен
[23] из сказки, которую мать читала маленькому Джимми, отчего тот мочился в постель.
Кажется, что безумие закончилось, но на самом деле это не так. На дорожке появляется амазонка лет пятидесяти на роликах, в шлеме, черных шортах из спандекса и спортивном бюстгальтере канареечного цвета, резко останавливается и подхватывает оба портфеля. Это загорелая, мускулистая женщина с пренебрежительной ухмылкой на лице. Джимми называет ее самым подходящим, с его точки зрения, словом – «Отдай, слышишь, ты, лесбиянка хренова» – и протягивает руку к одному из портфелей. Та прибегает к маневру из роллер-дерби: упирается резиновым тормозом левого конька в асфальт, балансирует на одной ноге, как балерина, а другой ногой ударяет его в пах.
Джимми сгибается, ноги его подкашиваются, он падает на землю с таким звуком, который производит тонкая струя воздуха, выходя из клапана под огромным давлением. Хотя его голубые глаза помутнели от слез, он видит, что Алика бросает свои адвентистские книжки и тянется к лежащей у ее ног сумке, где лежит пистолет. Выстрелы привлекут полицию, но Джимми все равно хочет, чтобы Алика укокошила эту бабу с яйцами.
Но вместо этого происходит нечто другое – лесбиянка на коньках делает пируэт, потом, кажется, еще один, раскручивает один из портфелей, словно спортивный диск, который она собирается бросить, а потом, не выпуская его из рук, бьет Алику по голове, и та падает без сознания. Потом эта психованная сучка дает деру, бросается с дорожки на газон, оттуда – на тротуар Оушен-авеню и сворачивает на перекрестке. Ей гудит «хонда», выворачивающая из боковой улицы на Оушен-авеню, чтобы ехать в южном направлении, но светофор сейчас на стороне лесбиянки, и она исчезает вместе с портфелями.
26
Джейн надеялась, что Джимми не выкинет никаких финтов – отдаст портфели Ноне и уйдет. Но существовала и другая возможность: он предпочтет поблагодарить ее за спасение от тюрьмы ударом по голове. Эти ковбои киберпространства считали себя хозяевами вселенной и не любили, если кто-то их переигрывал.
Она провела в парке два часа – с восьми до десяти, изучая завсегдатаев, от оборванцев-попрошаек до фанатиков фитнеса. За годы работы в Группе оперативного реагирования на чрезвычайные ситуации она овладела методами отбора участников собственной импровизированной команды, а запасы наличности позволяли легко заручиться чьей угодно помощью.
Джейн не любила использовать людей таким образом. Да, они не возражали против сделанных им предложений, но их готовность помочь не являлась для нее оправданием. Что-нибудь могло пойти не так. Кто-нибудь мог получить травму, покалечиться, погибнуть. Главной ее заботой был сын. Она была готова использовать кого угодно, чтобы обеспечивать его безопасность и сохранять собственную жизнь – ради него.
В 10:15, за час и сорок пять минут до рандеву с Джимми, она сидела в своей машине у паркомата на Оушен-авеню, с противоположной от парка стороны улицы, и смотрела в бинокль в поисках чего-либо необычного. В это время появилась группа внедорожников, ехавших на север; автомобили припарковались между бульваром Санта-Моника и Калифорния-авеню, на некотором расстоянии друг от друга. Люди в машинах посовещались о чем-то, собравшись вокруг громилы, словно разыгрывали сцену из фильма по мотивам марвеловского комикса. Потом они рассредоточились.
Возможно, ребята не были подручными Джимми, но по типажу не отличались от них. Если же это были его люди, то неудивительно, что они появились почти на два часа раньше назначенного срока, в полной уверенности, что Итан Хант еще не прибыла. Зло лениво и лишено воображения.
После потасовки с участием Джимми и раздатчицы адвентистских книжек Нона, держа оба портфеля, наконец выкатила на улицу, и Джейн поморщилась, когда «хонда» чуть не искалечила ее. Нона перелетела через Оушен-авеню, заехала на тротуар через пандус на углу, поднялась на шесть ступенек, ступая передней частью коньков, и все это так быстро, что Джейн едва успела вовремя открыть дверь и впустить ее в фойе. Швейцар в портике удивленно посмотрел на Джейн, когда та вытащила из кармана куртки цепочку с замком, купленную в магазине скобяных изделий. Она надела цепочку на две длинные вертикальные ручки и заперла замок, заблокировав вход в отель.
