Бюрократическое перерождение В.П. Верховского, еще недавно увлеченного минным делом, наукой о ходкости корабля и винтовых движителях, составляет один из особо показательных эпизодов в истории флота и заслуживает хорошо документированного очерка. Будь он в свое время написан, наши современники были бы избавлены от большой исторической ошибки – совершившейся в наши дни замены на могиле Владимира Павловича прежнего простого деревянного креста роскошным надгробием из розового гранита. Так нынешняя, напрочь утратившая историческую память "демократия" последовала по стопам "доброго" государя Николая II, который заслуги Владимира Павловича в числе других наград успел отметить орденом Александра Невского в 1903 г., знаком "беспорочной службы" за 40 лет и чином адмирала в 1904 г. Современники же, как это видно из статьи в "Военной энциклопедии" Д. Сытина, признавали адмирала одним из главных виновников поражения русского флота в войне на море. Очевиден и оставленный адмиралом длинный след его вредоносных деяний: от измывательства над строителем броненосца "Гангут" до "порядков", которые явлены в "искалеченных броненосцах", от дальномеров до оптических прицелов и непрестанно толкавшей флот к деградации "экономии": на пушках, снарядах, мешках для угля, боевой подготовке и искусстве стрельбы.
Примеров можно привести немало: мешок для угля (при заказе систем Спенсер-Миллера – для перегрузки на "Ретвизане" угля в море было приказано ограничиться одним образцовым мешком, чтобы остальные сшить в России), фугасный снаряд русской морской артиллерии (с его ничтожным зарядом), ведра, деревянные табуреты и топорища (их из России прислали по железной дороге во Францию для броненосца "Цесаревич") и урезанная до 10 экземпляров партия дальномеров. Семь лет продолжался этот предательский по сути и постыдный фарс "экономии". Все эти семь лет, вызывая, наверное, брезгливые усмешки англичан, русское Морское министерство, демонстрируя то расчетливость гоголевской Коробочки, то бережливость Плюшкина, то хитрость сельского недоумка, пыталось, как в истории с мешками для угля, заказать один-два, ну – десяток дальномеров и выговорить за это право их производства в России.
Начисто забыв о безопасности государства и потеряв всякое чувство времени, достойный продолжатель В.П. Верховского новый начальник ГУКиС (с 12 апреля 1902 г.) генерал-лейтенант JI.A. Любимов продолжал ту же жалкую игру. Англичанам все пытались внушить, что дальномеры России нужны не для чего-нибудь, а для абстрактных "опытов в широких размерах". Все это время из ГУКиС (при бездействии МТК) не переставали повторять попытки задешево или просто "за так" выговорить право их производства в России. Никто, конечно, не расскажет, по какой причине – от недомыслия или по взаимному сговору представители Морского министерства попались на удочку представителей фирмы Армстронга X. Медхерста и Д. Нерна, которые сумели внушить своим русским друзьям, что фирма не только продает дальномеры Барра и Струда, но занимается также и их производством. Этой мошеннической уловке поддался, как ни странно, и юрисконсульт Морского министерства, который (в ответе на запрос ГУКиС от 23 декабря 1903 г.) в письме от 5 января 1904 г. с ученым видом как о непреложном факте трактовал об "исключительном праве воспроизведения дальномеров", принадлежащем фирме Армстронга. А потому, чтобы обойти несговорчивую фирму, ГУКиС в угоду своей жалкой коммерции, решил на год (в самый канун войны) прекратить все дальнейшие заказы. "Спустив" на флот, как величайшую милость, партию из упоминавшихся 10 дальномеров, генерал Л.А. Любимов 27 августа 1902 г. извещал МТК (Главморштаб был опять в стороне) о том, что вопрос о новом заказе дальномеров "может быть возбужден не ранее конца 1903 г., когда представится возможность войти в непосредственные сношения с фирмой Барра и Струда об изготовлении дальномеров".
Так было совершено самое, может быть (после срыва программы 1898 г.), грандиозное предательство бюрократии тех лет. Лишенный современных оптических прицелов и базисных дальномеров флот оставался на уровне ушедшего века. Соответственно, неполноценной, сковывавшей творческие инициативы офицеров оставалась и боевая подготовка. Множество новых идей и тактических приемов, которые могли бы явиться на флоте при постоянном и всеобщем применении дальномеров, не родилось и не состоялось. Не были установлены пределы точности и погрешности показаний, рациональные способы установки и обслуживания приборов, будь они привычной штатной принадлежностью корабля, а не загадочной заморской вещицей, к которой было непонятно как подступиться. И не потому ли один из виновников обездоленности флота в дальномерном деле- З.П. Рожественский 13 мая 1905 г., за один день до Цусимы, должен был все еще напоминать своей эскадре о "крайнем небрежении", в котором на ней содержится дальномерное дело.
Фантастическую твердолобость бюрократии (или все-таки предательство? – Авт.) не смогло преодолеть чрезвычайной важности разъяснение, с которым в ГУКиС 21 января 1904 г. обратился морской агент в Англии И.Ф. Бострем. Внятно и определенно, хотя и опять безнадежно запоздало, он раскрыл мошенничество представителей фирмы Армстронга и без обиняков объяснил, что "эта фирма и не имела никакого исключительного права нальшелку дальномеров Барра и Струда, а лишь на npfc во продажи их". Это право продажи (а не изготовления, как считал юрисконсульт министерства) и кончилось в сентябре 1903 г. Напоминал он и о том, что за 10 лет существования договора между фирмами Армстронга и Барра и Струда эта последняя фирма имеет теперь заказов больше, чем получила за все предшествующие 10 лет. Предостерегал он и о бесплодности попыток производить такие тонкие оптические приборы собственными силами. Поразительно, но ни одному из этих предостережений бюрократия внять не пожелала.
В тайне от флота оставалась и вся описанная здесь "кухня" заказов и их задержек. Но, не будучи в нее посвящены, передовые офицеры флота интуитивно сознавали ненормальность положения и усугубившегося отставания в дальномерном деле. И потому они собственными силами пытались преодолеть блокаду, в которой держала флот бюрократия. Так, в мае и июне 1901 г. Главный инспектор морской артиллерии уже по собственной инициативе, решив нарушить установленный "порядок", поручил морскому агенту в Англии дать фирме Барра и Струда заказ на два дальномера. Свой прорыв бюрократической блокады совершили командиры двух броненосцев – "Пересвст" и "Цесаревич". На первом из двух – "Пересвете" дальномеры Барра и Струда появились, по- видимому, во время плавания мимо Англии из Балтики на Дальний Восток. Не ясно, были ли получены они по нарядам ГУКиС или в обход бюрократии их заказали по инициативе командира и офицеров. Помочь могли особые обстоятельства плавания, в котором участвовали великие князья Кирилл и Борис Владимировичи. Их личное участие и относительная автономность морских сил Тихого океана могли позволить сделать заказ дальномеров в обход ГУКиС.
Хотелось бы верить в столь блистательное проявление своего долга службы офицерами корабля и великими князьями, но прямых тому подтверждений обнаружить пока не удается. О дальномерах, которые могли быть на "Пересвете", ничего не говорит в своем строевом рапорте тогдашний начальник эскадры вице-адмирал Н.И. Скрыдлов (1844-1919). Хуже того, адмирал, как это видно из рапорта, был удручен тем зачаточным уровнем боевой подготовки, какой он обнаружил на корабле после длительного плавания. О дальномерах Барра и Струда не говорится и в замечательном во всех отношениях "Наставлении командирам батарей, групп и плутонгов эскадренного броненосца "Пересвет"", которое составили артиллерийские офицеры корабля лейтенанты М.М. Римский-Корсаков (1872-1950, Копенгаген) и В.Н. Черкасов (1878-1926). Утвержденное командиром капитаном 1 ранга В.А. Бойсманом (1864-?), оно секретным изданием было выпущено в 1903 г. в Порт-Артуре. Из него, в частности, следует (по градуировке циферблатов ПУАО), что флот тогда дальше 43 кабельтовых стрелять не предполагал.
