– Он так сказал?
– Я сама так считаю – если судить по тому, о чем отец умалчивает, дорогой Теодор. Он так расстроился, когда ты не записался в армию. Но, узнав, что ты все-таки сделал это, он тут же велел вывесить звезду. Ему виднее – и я хочу верить, что он прав. Конечно, это делает мои чувства к тебе безумно греховными; в глазах некоторых людей это инцест. Но мне безразлично. Я беременна, ребенку наша близость не могла бы причинить никакого вреда, а других опасностей нет.
(Как сказать ей? Что ей можно сказать? Но она должна поверить мне!)
– Твоя церковь назовет такой поступок грехом.
– Да плевать я хотела на церковь! Теодор, я вовсе не набожна; я свободомыслящая, как отец. Церковь дает хорошую атмосферу для детей, а мне дает возможность выглядеть респектабельной женой и матерью – вот и все! Угроза греха не остановит меня; я не верю в грех в том смысле, в котором понимает его церковь. Секс это не грех. Он не может быть греховным. Остановить меня могла бы лишь перспектива забеременеть – не от Брайана. Но я уже беременна. И мне все равно, что ты мой сводный брат. Я просто очень хотела попрощаться с тобой так, как женщины прощаются с солдатами.
– Морин, я не твой сводный брат.
– Ты уверен? Даже если и не брат, ты останешься моим солдатом, и я горжусь тобой, как отец, когда ты записался.
– Да, я – твой солдат, можешь не сомневаться. Но мне хочется кое-что узнать. Тот парень, за которого Нэнси собирается выйти замуж, тоже из говардианцев?
– Что ты сказал?
– Значится ли он в списках Фонда Айры Говарда?
Морин затаила дыхание.
– А где ты услыхал о Фонде?
– Жизнь коротка…
– Но годы длинны… – подхватила она.
– Пока не наступили злые дни.
– Боже! Я… мне кажется, я сейчас снова разревусь!
– Не надо. Так как зовут молодого человека?
– Джонатан Везерел.
– Один из Везерелов-Сперлингов… Да-да, помню, Морин, я не Тед Бронсон. Я – Лазарус Лонг из рода Джонсонов… из твоего рода. Я – твой потомок.
Казалось, она перестала дышать.
– По-моему, я схожу с ума, – тихо прошептала она наконец.
– Нет, моя любимая и отважная. Твой рассудок крепок и силен. Я не встречал женщины сильней и крепче разумом, чем ты. Позволь мне кое-что объяснить. Но тебе придется поверить мне на слово. Читала ли ты роман Герберта Дж. Уэллса под названием «Машина времени»?
– Да, конечно. У отца есть такая книжка.
– Это про меня, Морин. Я капитан Лазарус Лонг, путешественник во времени.
– Но это ведь книга… я считала ее просто…
– Просто выдумкой? Так оно и есть. И еще долго так и будет. Впрочем, все произойдет не так, как придумал мистер Уэллс. Я явился из далекого будущего. Я не хотел, чтобы здесь узнали об этом, потому и прикинулся сиротой. Мне было бы трудно доказать, что я говорю правду, а любая попытка пуститься в объяснения помешала бы мне добиться цели – я хотел посетить это время и погрузиться в него. И если бы я сказал правду, то попал бы под замок как безумец. Вот я и старался носить маску так же осмотрительно, как ты… Когда разговаривала с этими Симпсонами… Когда не хотела, чтобы дети знали, что ты плакала. Мы с тобой ведем себя почти одинаково. Дерзко… и никогда не лжем так, чтобы нас можно было уличить.
– Теодор, мне кажется, что ты сам веришь своим словам.
– Ты хочешь сказать, что я говорю вполне искренне, но на самом деле свихнулся?
– Нет-нет, дорогой, я… Именно это я и хотела сказать. Извини.
– Не надо извиняться, это и в самом деле звучит безумно. Но я не боюсь, что ты отошлешь меня в Сент-Джо; с тобой я чувствую себя в безопасности, как и ты себя со мной. Но я должен доказать тебе, что говорю правду, а значит мне нужно сказать тебе нечто такое, во что ты сможешь поверить. А иначе я напрасно снял маску.
Лазарус замолчал и задумался. Как доказать? Лучше всего сделать какое-нибудь предсказание. Но, чтобы послужить той цели, ради которой он нарушил свое инкогнито, событие должно состояться очень скоро. Он не стал вспоминать события этого года; ведь он не намеревался появляться здесь до 1919 года, а потому не многое знал о предыдущих годах, даже напутал с датой вступления Соединенных Штатов в войну. Лазарус, черт бы побрал тебя, растяпу, когда в следующий раз вздумаешь попутешествовать во времени, выучишь наизусть все, что Афине известно о той или иной эпохе, – да прихватишь пару столетий до и после!
Воспоминания Вуди не могли помочь, Лазарус даже не помнил, что его возил в Электропарк сержант в форме. Экий эгоист! Сам парк он помнил, Вуди Смит бывал там неоднократно. Но ни одно посещение не запечатлелось в памяти.
– Морин, возможно, ты сумеешь придумать для меня какой-нибудь способ доказать тебе, что я явился из будущего, – ведь ты лучше представляешь, что именно может тебя убедить. А хочу я тебе сказать вот что: Брайан, твой муж и мой предок, вернется домой целым и невредимым. Он примет участие в сражениях, вокруг него будут рваться снаряды и свистеть пули, но ни одна не тронет его.
Миссис Смит охнула. Потом медленно произнесла:
– Теодор, откуда ты это знаешь?
– Потому что вы оба мои предки. Я ничего не знаю о других нынешних говардианцах, но изучил все материалы, относящиеся к моим собственным предкам, – на тот случай, если повстречаю их. О тебе, о Брайане. О родителях Брайана в Цинциннати. Я узнал, как Брайан познакомился с тобой: он посетил Роллу и обнаружил тебя в списке Фонда штата Миссури, а не Огайо, как следовало бы. Этого я не мог узнать ни от тебя, ни от Айры или Брайана, а твои дети еще не знают об этом. Ну разве что Нэнси в курсе: она уже заполнила собственный вопросник. Разве не так?
– Да, это случилось несколько месяцев назад. Значит, это правда, Теодор. Или лучше тебя звать Лазарусом?
– Зови меня как хочешь, моя дорогая. Но я до сих пор не доказал ничего, кроме того, что имел доступ к материалам Фонда – а это могло случиться в прошлом году, а не в будущем. Необходимы доказательства. Мм… есть одно – но это произойдет через несколько месяцев, а ты должна поверить мне немедленно. Чтобы больше не плакать в подушку. Но я не знаю, как это сделать. – Он погладил ее бедра, прикоснулся к завиткам. – Доказательство находится в твоем чреве. Этот ребенок, которым наградил тебя Брайан, окажется мальчиком, моя драгоценнейшая прародительница, и вы с Брайаном назовете его Теодором Айрой; что ужасно льстит мне, ведь это имя внесено в списки. Было время, когда я не знал, что мы с ним окажемся тезками.
Она стиснула его руку ногами и вздохнула.
– Хотелось бы верить тебе. А что будем делать, если Брайан захочет назвать его, скажем, Джозефом? Или Джозефиной?
– Джозефиной мальчика не зовут, дорогая. Брайан даст ребенку военного времени имена тех двух, отмеченных звездами на вашем флажке; эта война много значит для него. Возможно, он предложит имя сам… Не знаю, как это будет, но уверен, что в списках Фонда ребенка зарегистрируют как Теодор Айра. Другой мой предок – Адель Джонсон, твоя мать и жена Айры, живет в Сент-Луисе. Она оставила Айру, когда ты вышла замуж, но не развелась, потому что хотела досадить ему. Но Айра вряд ли вел монашеский образ жизни, после того как расстался с женой.
