Найдана оглядела землянку. Здесь нечего было больше взять. Разве что старую холщовую торбу, которая висела на стене. Похоже, ее не сильно попортили мыши, потому что съестного в ней не было. В эту торбу она положила книгу и кое-что из посуды, взяла горшок со снадобьем и, еще раз окинув взглядом жилище, вышла.
Найдана расположилась на свежем воздухе под дубом, чтоб сделать перевязку. Хорошо, что у нее было чистое полотенце, которым можно было обмотать руку, а то в землянке Ведагора не осталось ни одной подходящей тряпицы. Она набрала нужных трав. Пусть те еще не вошли в полную силу, но если у травы есть целебные свойства, то они есть всегда, просто в иные дни их побольше, а в иные поменьше. Найдана в первую очередь надеялась на Ведагорову мазь, уж она-то была сделана по всем правилам и с учетом времени и даже места, а растения – так, в помощь.
Еще раз убедившись, что мазь не испорчена и на цвет-запах осталась прежней, Найдана щедро зачерпнула ее на палец и осторожно смазала все раны на руке. Сверху обложила листьями и крепко обвязала полотенцем, чтоб повязка не сбилась.
Листья дуба тихо шелестели над головой, ветви, чуть потревоженные ветром, шевелились, пропуская через себя солнечные лучи. Найдане казалось, что Ведагор наблюдает за ней, одобрительно кивая. Где-то в высоте, в ветвях зачивкала пташка. Найдана откинулась навзничь на траву и, прищурившись от солнечных бликов, всмотрелась в густую крону. Вон она – невеличка. Свила гнездо и уже даже вывела птенцов. Порхает теперь, носит им разных мушек – вся в делах и заботах.
Перешептывание листьев, трели пташки – негромкие, чтоб не привлечь внимание хищника, ласковые солнечные лучи, уговаривающие прикрыть глаза и подремать. Так спокойно и хорошо! Вот так лежать бы здесь и ни о чем не думать. Но нужно идти, а то в деревне опять ее потеряют, вопросы задавать будут. Найдана потянулась и нехотя встала. Положила горшочек с мазью в торбу, повесила ее на плечо, сделала несколько жестов, тихо произнесла заклинание и оказалась в том месте, о котором подумала: на берегу реки, где оставила старую рубаху Зугархи.
Первым желанием Найданы было тут же воспламенить эту кучу тряпья и тем самым навсегда забыть обо всем, что с ней произошло. Но потом она призадумалась. Ведь это рубашка старой стражницы. Сколько ей лет? Пятьдесят? А может быть, триста? Вон, вся в латках. Сколько всего повидала она на своем веку? Сколько магии могло впитаться в эту холстину? Уж если крупица пищи мертвых, которую когда-то стащил у Зугархи Ведагор, возымела в зелье такое действие, то как знать, сколько чародейства можно сотворить с помощью этой ткани. Хорошая ведьма не разбрасывается такими вещами.
Найдана наспех сложила рубаху и быстро сунула ее в торбу.
До деревни она шла пешком, не используя магию, чтоб никто из соседей не увидел случайно, как она вдруг появляется из ниоткуда. Правильно когда-то мать говорила, что эти способности нужно от всех скрывать, тогда и самой будет спокойнее.
Постель была мягкой и удобной, но все равно что-то не давало Найдане уснуть. Она долго ворочалась с боку на бок и не могла сомкнуть глаз. Что-то беспокоило ее, и она никак не могла понять, что именно. То ей становилось холодно – это в летнюю-то ночь, – и она куталась в одеяло, свернувшись калачиком, но все равно мерзла, и приходилось еще и кожух сверху накидывать. То вдруг одолевала нестерпимая жара и не хватало воздуха, словно кто-то сильно натопил печь – прямо как в бане. И тогда Найдана снова раскутывалась, вставала и приоткрывала дверь, чтоб вдохнуть ночной свежести. А там снаружи моросил дождь, он стучал по стенам изб, пузырился в огромных лужах. И было так приятно подставить ладони под сбегающие с крыши струи воды, набрать полные пригоршни и умыть прохладой разгоряченное лицо.
Возвращаясь к лежанке, Найдана прошла мимо старой рубахи, сложенной в углу скамьи – она пока не придумала, куда прибрать эту ветошь. Не класть же ее вместе с другой одеждой в сундук!
И вдруг что-то будто бы прикоснулось к ней, заставив остановиться. Найдана провела мокрой от дождя рукой по волосам, убирая их со лба, и огляделась. Никого. Опять повеяло холодом, да так, что Найдана передернула плечами. Ноги вмиг замерзли, будто она стояла босиком на снегу. Зря она плескалась только что под дождем, теперь эта влага не освежала, а вызывала неприятную промозглую дрожь. Найдана торопливо запрыгнула на лавку, стуча зубами от озноба, накинула на себя одеяло, а поверх натянула кожух и улеглась, зарывшись лицом в мех. Теперь унять дрожь, надышать под одеяло теплого воздуха и отогреться. Надо же, в середине лета такая стужа!
Шорох. Найдана затаила дыхание и прислушалась. Она даже перестала дрожать. Вот еще шорох. В избе кто-то есть! Найдана осторожно высунула голову из-под кожуха и осмотрелась. В углу возле двери что-то виднелось, будто даже стоял кто-то… Да ну, не может быть! Дверь-то не скрипела. Показалось, видно. Найдана прищурилась и пристальней всмотрелась в угол возле двери, где начиналась скамья. Что-то, и правда, выделялось там еле заметным светлым пятном.
– Кто там?! – не выдержав напряжения, воскликнула Найдана.
Тишина. Показалось, должно быть. Может, свет от луны пробивается в оконце и так причудливо отсвечивает на стену. Да, наверно, показалось. Найдана снова забралась с головой под одеяло, пытаясь согреться и успокоиться. Нет, зря она все-таки плескалась под дождем. Теперь еще и волосы мокрые. Может быть, удастся еще заснуть. До рассвета-то вон как долго.
Опять послышался шорох. Найдана быстро высунулась из-под одеяла и чуть не закричала от ужаса: совсем рядом с ее постелью стояла Зугарха. Она не двигалась, и если бы Найдана не знала, что у нее нет глаз, то была бы уверена, что старая ведьма пристально смотрит на нее сквозь спутанные седые лохмы. Зугарха подняла костяную руку и, выставив тонкий узловатый палец, указала им на Найдану, которая в ужасе отшатнулась и вжалась в стену.
– Ты меня обманула! – проскрежетала старуха. – Я предлагала тебе великий дар – могущество и бессмертие, но ты швырнула его мне в лицо. Проклинаю тебя!
Ее слова будто хлестали Найдану по щекам. Ей снова стало нестерпимо жарко, лицо пылало, как от хороших пощечин. Найдана хотела что-то ответить, но лишь беспомощно открывала рот, из которого не вылетело ни звука.
– Я проклинаю весь твой род! – продолжала клясть старая ведьма. – Нет, он не прервется на тебе – это было бы слишком просто и безболезненно. Он будет продолжаться и с каждым поколением чахнуть все сильнее. Ты будешь знать, что виновата в этом.
Зугарха скрипуче засмеялась и потянула к ней руки. Найдана отпрянула, но за спиной и так уже была стена, дальше которой ей было не двинуться, поэтому она лишь отчаянно дернулась. Ведьма не касалась девушки, лишь водила руками перед ее лицом, но Найдана чувствовала прикосновения. Она ощущала, что ведьма трогает ее волосы, и эти касания вызывали в теле дрожь, словно она попала в яму с множеством пауков, которые, перебирая лапками, окутывают ее тонкой нитью паутины.
– Никто из твоего рода не сможет передавать потомкам нетленность, – медленно проговаривая слова, пророчила Зугарха будущее Найданы. – Никогда твой род не будет бессмертным! Он угаснет! Чародейские умения будут передаваться только через женщин, а ведьмы станут рождаться так редко, что никогда одна не увидит другую. И только тогда появится новая ведьма, когда прежняя уйдет в царство Нави. Так они не смогут передавать друг другу свои умения. Ни разу не случится такого, чтоб мать учила свою дочь. Некому будет передавать знания. Твой род иссякнет, потеряет силу и превратится в обычный, никчемный род, коих много.
