– Давай.
Хорошо, что договорились посидеть в кафе, там я сдерживалась, не плакала.
– Козел! – С чувством воскликнула Ленка, выслушав меня. – Впрочем, они все козлы! Мой вообще альфонсом оказался, а был такой симпатяга, скажи?
Я ковыряла вилкой салат, есть не хотелось. Мы выпили по бокалу вина, Ленка предлагала еще, но напиваться я не собиралась, поэтому отказалась.
– А знаешь, я ведь сегодня хотела к соседу зайти, попросить вешалку повесить, она еле держится. Вообще-то я и сама могу ее приколотить, подумаешь, два раза молотком ударить, но раз такое дело, попробую использовать мужскую силу.
– Не везет нам на мужиков, – вздохнула я.
– Да тебе что прибедняться? Ты хоть замужем была, и ребенок опять же, а у меня… – она шмыгнула носом.
– Здрасьте, приехали. Не вздумай реветь. Зигель, зигель, ай, лю-лю!
– А пропади все пропадом! По этому случаю давай закажем себе какой-нибудь десерт, – оживилась Ленка.
Мы выбрали что-то замысловатое из безе, сливок и мороженного.
– В этом десерте, наверное, тысяча калорий, – задумчиво заметила Ленка. – Надо их сжечь. Пойдем пешком до метро?
– Тут прилично.
– Да какая разница? Пойдем, пока не устанем.
До метро мы дошли за сорок минут, не знаю, сожгли калории, или нет, но дальше идти не было сил.
Муся была дома и выглядела расстроенной.
– Ты что такая? Двойку получила?
– Я пятерку получила за контрольную по алгебре.
– Молодец, – похвалила я, – а чего такая кислая?
Она пожала плечами.
– Ты гуляла с собакой?
– Не-а.
– Пойдем, погуляем вместе?
Она неопределенно пожала плечиками, но стала одеваться.
Войдя в лесок, сразу заметили дога.
– А где хозяин? – Поинтересовалась я.
– Да вон он, – махнула рукой Муська и демонстративно отвернулась.
Ну вот, и у дочки начались сердечные неприятности.
– Вы поссорились?
– Да так…
Зури радостно понеслась к своему приятелю. Мальчишка стоял в нерешительности, Муся не смотрела в его сторону, тогда он взял дога на поводок и быстро зашагал прочь. Зури заскулила, глядя вслед приятелю, не понимая, почему его увели.
– Зури переживает, скулит, – заметила я.
– Ничего, переживет, – услышала в ответ.
– Мусь, что случилось?
– Его вчера видела Дашка в кино с Танькой Краснобаевой, девчонкой из их класса. Представляешь, я не пошла, а он, пожалуйте, не растерялся, Таньку пригласил. А сегодня, как ни в чем не бывало, подходит и рассказывает, какой прикольный фильм смотрел.
– А ты что?
– А я сказала, чтобы он шел к своей Танечке.
– Да может, ничего такого и не было, просто сходили вместе в кино, а может, случайно там встретились… Не допускаешь такой мысли?
Муська задумалась, а я продолжала.
– Во всяком случае, надо было выслушать его. Мне кажется, он хороший парень.
– Вообще-то, – вздохнула Муся, – он хороший.
– По-моему, тоже, тут что-то не так. Если он попробует с тобой поговорить, дай ему шанс.
Она кивнула и повеселела.
Если бы и у меня все было так же, он бы подошел и сказал, что погорячился, я бы все простила… А теперь… Надо искать работу, нет сил встречаться с ним там.
* * *
Следующий день был очень насыщенным, волновались, согласовывали маршруты и без конца звонили, но, слава богу, все обошлось. А вечером меня ждал сюрприз – дома была бабушка Аурелия. Она могла приезжать в любое время – одни ключи я хранила у них, на всякий случай. Бабуля приготовила вкусный ужин.
– У тебя вино есть? – Неожиданно спросила она.
– Кажется, немного осталось. Ты что, выпить хочешь?
– А чего не выпить? Хорошо сидим. Тащи вино.
Бутылка была наполовину пуста, бабушка поджала губы, а потом махнула рукой.
– Ладно, нам хватит. Наливай.
Мы выпили, поговорили про Мусю, про школу, про собаку…
– А у тебя как дела?
Я пожала плечами.
– А на работе как? Мать говорила, у вас аврал какой-то был. Все хорошо закончилось?
– Да.
– Ну и, слава богу. А чего ты плакала-то? Ой-ой, не строй из себя! А то я не знаю, когда ты плачешь, вон, глаза-то до сих пор опухшие. Ну чего сидишь, наливай.
Я разлила вино и убрала пустую бутылку со стола.
– Давай, за любовь, – бабушка протянула бокал.
Мы чокнулись и выпили.
– Любовь такая штука…Не всегда все гладко да тихо бывает. Бывают и скандалы и драки даже, и все от любви… Чего улыбаешься? Твой дед Алик как разойдется, все ревновал меня к каждому столбу, так всю посуду перебьет, один раз ударил, но это я сразу пресекла. А потом не знал, что сделать, чтобы помириться – и подарки разные дарил, и цветочки и клялся и божился.
– А ты?
– А что я? Марку держала какое-то время, а потом… Я ж не каменная и любила его и тоже ревновала, но виду не показывала. Знаешь, мужики, народ горячий, иногда такое наговорят – в глазах потемнеет.
– А если обидное такое?
– Конечно, обидное, так уж им хочется в этот момент побольнее сделать, а потом сами же и будут переживать.
– А если не будут?
– Конечно, будут, ну и ты ведь тоже будешь, вот в чем дело. Он тебя сильно обидел, Олюша?
– Сильно.
– Ну поплачь, все полегче. Обиды сразу не прощаются, главное реши, а надо ли прощать? Но не вздумай ничего делать сгоряча. Сама знаешь, можно таких делов натворить. Пусть пройдет какое-то время, страсти утихнут, обида забудется, а там уж посмотри… А он-то непростой работник?
– Директор, – всхлипнула я.
– Ну вот видишь, директору вдвойне непросто. А он женатый?
– Нет, холостой.
– Уже хорошо.
– У него до меня такая красавица была и молоденькая совсем.
– Ну и что, что красавица? Разве дело в этом? В женщине должна быть изюминка, а в тебе она есть, да и симпатичная ты,… не красавица, зато с улыбкой всегда, не с постной мордой, а фигурка, вообще нет слов. А красавицам… им что ж, им может даже еще хуже, не доверяют мужики красавицам. А твой-то сам интересный мужчина?
– Не очень, но такой, знаешь, такой… брутальный, вот какой.
– Надо же, брутальный… слово-то какое… – Бабушка вздохнула и поднялась. – Ладно, Олюша, поеду я, поздно уже. Мишу просить не стала, такси мне вызови, а то ноги плохо ходить стали, особенно по лестнице, а у вас тут одни переходы, боюсь, завалюсь где-нибудь. А что же Марии так поздно нету?
