– Ну жди, а мне никаких распоряжений не было. Пока.
Бородин вышел, насвистывая, явно прибывая в хорошем расположении.
– До свидания, Галочка.
От неожиданности она ничего не ответила, только кивнула головой и проводила начальника глазами. Чудеса, да и только!
Алексей остановился у цветочной палатки.
– Мне нужно что-нибудь эдакое, – он сделал неопределенный жест руками. Продавщица встряхнула рыжей головой и уточнила.
– Это что же такое?
– Ну… такой букет, чтобы… очень понравился, чтобы, глядя на него, все простили.
– Для кого?
– В смысле?
– Ну для мамы, для жены, для дочки или тети?
– Для женщины…любимой.
– Так… дайте подумать. А на какую сумму рассчитываете?
– На любую, лишь бы простила.
– Отлично, – оживилась продавщица и, сложив губы трубочкой, стала оглядываться. – Тут надо посоображать… Валь! – Крикнула кому-то, – выйди, постой здесь пока, у меня заказ на большой букет.
Появилась еще одна продавщица и встала за прилавок, а рыжая скрылась где-то. Зашли покупатели, Валя занялась ими, а Алексей в ожидании своего букета, разглядывал цветы.
– Вот, – наконец появилась первая продавщица, неся в руках охапку ромашек. – Наисвежайшие.
– Ромашки? – Засомневался Алексей.
– Не только, вон еще лютики и гипсофилы… Да вы не сомневайтесь, ей понравится.
– Может, розы?
– Да что, розы? Это неизбито, но, если сомневаетесь, можно и розы.
– Нет-нет, давайте эти.
Она ловко соорудила букет и, одобрительно разглядывая его, добавила небольших ирисов и, любуясь, спросила.
– Ну, как, нравится?
– Главное, чтобы ей понравился. Ладно, сколько с меня?
Букет получился огромный, в одной руке не помещался. Бородин кое-как пристроил его на заднем сидении – действительно охапка.
Продолжив путь, он представлял, как она удивится или обрадуется, а может, прогонит. Черт! Какой он осел! Зачем вылетели эти слова? Глупо получилось, как-то по-детски. Как теперь извиняться? Ну, скажет, что был неправ и вообще…что-нибудь скажет.
Дорога к ней оказалась не близкой, заняла довольно много времени, плюс пробки… Подъезжая к дому, опять занервничал, кое-как втиснул машину, еле выбрался – дверца открывалась только наполовину. Он взял букет и, прижав его к груди – его по-другому невозможно было нести – направился к подъезду, чертыхаясь про себя, стесняясь прохожих и чувствуя себя полным идиотом. Пришлось еще стоять около двери, ожидая, пока кто-нибудь подойдет и откроет, кода он не знал. Подошла женщина с маленькой девочкой. Она даже придержала ему дверь, помогая зайти, вместе поднимались на лифте.
– А это что, цветы? – Вдруг раздался детский голосок.
– Конечно, разве ты не видишь?
– А цветов так много бывает?
– Бывает.
– А кому их дарят?
– Ну…, – замялась женщина, но лифт остановился, и он вышел.
Ну вот. Немного замешкался перед дверью, вздохнул и решительно нажал на кнопку звонка. Послышались быстрые шаги, и дверь открылась – на пороге стояла девочка, даже скорее девушка, очень хорошенькая и чем-то напоминавшая Ольгу.
– Вам кого?
Алексей растерялся, он как-то не предусмотрел встречу с ее дочерью. В это время из комнаты показалась крупная рыжая собака. Увидев незнакомца, она сказала басом «Гав» и, пригнув голову, тихо зарычала.
– Здравствуйте, я к маме. Она дома?
– К маме? – Удивилась девушка и уставилась на букет. – А ее еще нет, наверное, в магазин зашла.
– Вы не возражаете, если я ее подожду?
– А вы кто?
– Я?… Ее директор.
– Директор?
Она пожала плечиками и, сказав собаке «Фу», показала на вешалку.
– Давайте цветы, а то вам неудобно… – Разглядывая букет, она присвистнула – Ни фига себе, букетик…А мама знает, что вы придете?
– Нет, это сюрприз.
– Может, я ей позвоню?
– Не стоит… Да, меня зовут Алексей Арсеньевич, а…вас?
– Муся… Мария… Можно на ты.
– Спасибо.
– Ну, проходите в комнату.
С этими словами она отдала ему обратно цветы и вышла из комнаты.
Алексей вновь почувствовал себя идиотом и стал озираться по сторонам, ища место, куда бы пристроить этот чертов букет. Положил на стол, и в это время послышался шум открывающейся двери. Собака с повизгиванием бросилась встречать хозяйку.
– Все, все, Зури, ты раздавишь меня… Муся, ты с ней гуляла?
– Еще рано…А тебя тут ждут.
– Кто?
Но дочка только состряпала удивленную мордочку и скрылась в другой комнате, и тут она обернулась.
– Ты!?
* * *
Скотина! Свинья! Значит, вот как он подумал?! Что я кручу еще с кем-то на стороне, что беременна от кого-то, что я легкомысленная и обманываю его. Выходит, и он ко мне так относился. А я-то наивная дурочка. Влюбилась…В кого? Думать надо было, прежде, чем в койку к нему прыгать. Я же видела, с какой девушкой он был. Разве мог он после той неземной красавицы влюбиться в меня, обыкновенную, немолодую с ребенком… Глупо было на что-то надеяться, да я и не надеялась… Де нет, чего уж там врать себе, надеялась, конечно. Думала, он тоже влюбился. Как он ждал ее в переулке, какими глазами смотрел, как целовал… От мысли, что этого никогда уже не будет, стало тошно и горько. А теперь все… Красавица вернулась. Как она прильнула к нему, а он…а он растаял. Я глубоко вздохнула, еще раз и еще – не хватало еще зареветь на улице…
Проходя мимо магазина, вспомнила, что собиралась вечером сделать сырники, значит, надо купить творог и сметану, но зайдя внутрь и неторопливо обходя полки с продуктами, соблазнилась на селедку, к ней купила молодую картошку и укроп, для Муси взяла виноград и мандарины.
Сумка получилась увесистая. Хорошо, что уже недалеко идти…
– Ты!?
Стоит и улыбается, как ни в чем не бывало. Меня охватила такая злость, захотелось вцепиться ему в рожу, надавать пощечин…
– Ты зачем пришел?
Я быстро разделась и, не глядя на него, подхватив сумки, пошла на кухню.
Он пошел следом за мной и даже сделал попытку помочь, но я со злостью оттолкнула его и потащила сумки сама. Он остановился в дверях и молча смотрел, как я выгружаю продукты.
– Оля, я хотел поговорить, – начал нерешительно.
– Да ты вроде все уже сказал, – все так же не глядя на него, ответила я.
