Когда ей надоедает кружиться, она обнимает мальчика. Тот визжит от восторга, когда Зели целует его в лоб. Стоит юнцу убежать, как трое парней спешат пригласить ее на танец.
– Привет, я – Дека…
– Прелестно выглядишь…
Я улыбаюсь, наблюдая за тем, как ее пытаются очаровать. Каждый стремится перекричать другого. Пока они болтают, кладу руку на талию Зели и прижимаю ее к себе:
– Позволь пригласить тебя на танец.
Она оборачивается вне себя от ярости и улыбается, видя меня, а я застываю, пораженный радостью на этом милом лице. Желанием с тенью страха. Зели думает о Тзайне.
– Пойдем туда, где он нас не увидит.
Ее жар передается мне, и я прижимаю ее еще сильнее.
– Думаю, это значит: да.
Беру Зели за руку и веду сквозь толпу, не обращая внимания на взгляды поклонников. Мы идем в лес на краю лагеря, подальше от торжества и танцев. Холодный воздух приятно освежает. Он пахнет костром, корой и мокрыми листьями.
– Ты точно не видишь Тзайна?
– Абсолютно.
– Что насчет… Ааа!
Зели оступается и начинает хихикать. Едва сдерживая смех, я подхватываю ее. До меня доносится сладкий запах пальмового вина.
– Небо, Зел, ты пьяна?
– Хотелось бы, но нет. Кто бы ни сделал это вино, он явно не мастер. – Она берет меня за руку и прислоняется к дереву, чтобы не упасть. – Думаю, это все наши танцы с Салимом.
– Принесу тебе воды.
Я хочу уйти, но Зели не отпускает.
– Останься! – Ее пальцы скользят по моей ладони. Я вздрагиваю от ее прикосновения.
– Ты уверена?
Она кивает и снова смеется, так мелодично, что сложно сдерживаться.
– Ты пригласил меня на танец, – игривый огонек сверкает в ее серебряных глазах. – Так давай же.
В возбуждении, как мальчишки, что вились вокруг Зели, я подхожу ближе. Достаточно близко, чтобы уловить запах вина в ее дыхании. Когда моя рука скользит по хрупкому запястью, она закрывает глаза, дыхание Зели прерывается, а пальцы впиваются в кору дерева.
Ее реакция отзывается во мне невероятным, яростным желанием. Никогда не испытывал ничего подобного: хочется поцеловать ее, запустить пальцы в мягкие волосы, прижать к стволу…
Она открывает глаза. Я губами касаюсь ее уха:
– Если мы собираемся танцевать, надо двигаться, крошка Зел.
Она замирает.
– Не зови меня так.
– Ты же называешь меня маленьким принцем, а я тебя – крошкой Зел.
– Так меня звала мама.
Небо. Я отпускаю ее. Хочется удариться головой об это дерево.
– Зел, прости. Я не знал…
– Знаю.
Она опускает глаза. Вся игривость исчезает, тонет в океане горя. Затем внутри нее поднимается волна ужаса.
– Ты в порядке?
Внезапно она прижимается, пряча голову у меня на груди. Ее страх проникает мне под кожу, вызывая приступ удушья. Он пожирает ее, такой же сильный, как и тогда в лесу. Только сейчас предсказательницу пугает не монархия – она боится каких-то теней, которые могут слететь с ее рук.
Я обнимаю ее и сжимаю в объятиях, желая отдать все на свете, чтобы забрать этот страх. Мы стоим так довольно долго.
– Ты пахнешь морем.
Зели поднимает глаза.
– Твоя душа, – поясняю, – пахнет морем.
Она смотрит на меня с выражением, которое мне не разгадать, но это неважно: достаточно утонуть в ее глазах. Жить только этим серебряным взглядом.
Заправляю выбившуюся прядь ей за ухо. Она стоит, уткнувшись лицом мне в грудь.
– Сегодня я потеряла контроль. – Ее голос срывается. – Сделала ему больно. Ранила Тзайна.
Заглядываю ей в душу, и после временного затишья память Зели обрушивается на меня, как прилив.
Вижу все: ядовитые слова Тзайна и ярость выпущенных ею теней. Чувство вины, ненависть и стыд пробудили в ней магию.
Крепче обнимаю Зели. Она отвечает мне тем же, и тепло разливается по телу.
– Однажды я тоже не смог себя контролировать.
– И кто-то пострадал?
– Умер, – тихо отвечаю я. – Человек, которого я любил.
Она отстраняется и поднимает глаза, полные слез:
– Вот почему ты так боишься своей магии.
Я киваю. Вина за смерть Каэи режет меня больнее ножа.
– Не хочу навредить еще кому-нибудь.
Зели вновь прижимается ко мне и тяжело вздыхает:
– Не знаю, что нам делать.
– С чем?
– С магией.
От удивления мои глаза округляются. Меньше всего я ожидал услышать такое от нее.
– Вот чего я хочу. – Зели обводит рукой окружающий нас праздник. – За это я боролась, но стоит подумать о том, что случилось… – Слова застревают у нее в горле при мысли о кровоточащем плече Тзайна. – Они добрые и чистые сердцем. Но что будет, если удастся вернуть магию и власть захватят злые волшебники?
Этот страх знаком мне так хорошо, что я ощущаю его как свой собственный. И все же мои опасения уже не так сильны, как прежде.
Даже думая о пламени Кваме, я вспоминаю, что оно погасло, когда Зулайка приказала поджигателю остановиться.
Зели открывает рот, но не может сказать ни слова. Смотрю на ее полные губы, которые она покусывает. Молчание затягивается.
– Это нечестно, – вздыхает она.
Трудно поверить, что это не сон. Сколько раз я желал держать ее в объятиях и мечтал, чтобы она обняла меня в ответ?
– Ты играешь в моей голове, а я понятия не имею, что происходит в твоей.
– Действительно хочешь знать?
– Конечно! Ты хоть понимаешь, как это смущает, когда не…
Я прижимаю ее к дереву и целую в шею. Она замирает, когда мои пальцы скользят по ее спине, и с губ срывается тихий стон.
– Вот, – шепчу я, целуя ее с каждым новым словом. – Вот, о чем я думаю, что творится в моей голове.
– Инан, – хрипло выдыхает Зели. Нежные пальцы ложатся на спину, и она притягивает меня к себе. Не могу бороться с желанием. Все во мне хочет этого. Бесконечно.
Жажда ее тела все объясняет, наполняет смыслом.
Нам не нужна магия.
Нам нужна любовь.
Глава пятьдесят девятая. Зели
Ты не можешь.
Не можешь.
Не можешь!
Неважно, сколько раз я повторяю это, мое желание буйствует, как дикий зверь.
