– Вам пора.
В ту же секунду Имани и Кани вскакивают на ноги, каждая из них хватает меня за руку.
– Эй! – кричит Тзайн. Он пытается вырваться из рук Ифе и Кеньона. – Пустите!
В таверне воцаряется тишина. Никто не хочет пропустить такое развлечение. Я пытаюсь вырваться, но девушки, не обращая внимания на крики, тащат меня к дверям, так, словно от этого зависит их жизнь. Когда Имани начинает задыхаться, а хватка Кани усиливается, я понимаю, в чем дело.
Они не злятся…
Просто напуганы.
Сбрасываю их руки, используя прием, который Инан показал мне несколько месяцев назад. Хватаюсь за рукоять меча и с резким звуком вытаскиваю лезвие.
– Я здесь не для того, чтобы причинить вам вред! – стараюсь, чтобы голос звучал ровно. – Единственное, что мне нужно, – это вернуть магию.
– Проклятье, да кто ты такая? – спрашивает Имани.
Тзайн наконец освобождается от хватки друзей. Расталкивает предсказателей и близняшек, чтобы добраться до меня.
– Она со мной. – Он заставляет Имани отступить. – Это все, что вам нужно знать.
– Все в порядке, – выхожу из тени Тзайна, из-под его защиты. Предсказатели буравят меня взглядами, но на этот раз я не отступаю. Вспоминаю мать, которая, стоя перед толпой олойе, была способна заставить их замолчать одним движением брови. Нужно проявить ту же силу.
– Я – принцесса Амари, дочь короля Сарана, и… – хотя эти слова прежде никогда не срывались с моих губ, теперь очевидно: выбора нет. Нельзя, чтобы закон о престолонаследии встал у меня на пути. – Будущая королева Ориши.
Тзайн удивленно хмурится, но его потрясение не может быть долгим. Таверна наполняется разговорами, которые не думают прекращаться, и он пытается утихомирить толпу.
– Одиннадцать лет назад мой отец забрал вашу магию. Если мы не будем бороться сейчас, то упустим последний шанс вернуть ее.
Осматриваю тоджу, думая, что кто-то возразит или вновь накинется на меня. Несколько предсказателей уходят, но большинство остается в ожидании продолжения.
Разворачиваю свиток и поднимаю его вверх, чтобы все увидели древние символы.
Один из предсказателей склоняется к нему и вскрикивает, когда поток воздуха вырывается из его ладоней. Это случайное представление становится тем самым желанным доказательством.
– Существует священный ритуал, который поможет восстановить вашу связь с богами. Если мы с друзьями не проведем его через два дня во время солнцестояния, магия исчезнет навеки.
И мой отец пронесется по вашим улицам, вновь вырезая ваш народ. Пронзит ваше сердце и убьет вас, как мою подругу.
Оглядываю зал, встречаясь взглядом с каждым из присутствующих:
– На кону не только магия, но и жизнь вашего народа.
Толпа шепчется, пока кто-то не кричит:
– Что нужно делать?
Выхожу вперед, убирая клинок в ножны, и поднимаю подбородок:
– В крепости рядом с Гомбе заключена девушка. Она – ключ к ритуалу. Мне нужна ваша магия, чтобы вытащить ее оттуда. Спасите соратницу, и вы спасете себя.
В таверне воцаряется тишина. Все замирают. Кеньон облокачивается на стену, скрестив руки на груди. Награждает меня взглядом, который сложно разгадать.
– Даже если бы мы хотели помочь, какую бы магию ни пробудил в нас свиток, она будет недостаточно сильна.
– Не беспокойтесь, – лезу в кожаную сумку Зели и вытаскиваю солнечный камень. – Если вы согласны помочь, я об этом позабочусь.
Глава шестьдесят шестая. Инан
Крики Зели замолкают, но еще долго не прекращаются в моей голове. Жуткие.
Пронзительные.
Хотя ее измученное сознание сейчас находится в моем сне, физическая связь с телом не исчезает. Ее боль передается мне, обжигая кожу, временами настолько сильная, что трудно дышать. Стараюсь скрыть ее, когда стучу в покои отца.
Несмотря ни на что, я должен спасти Зели. Однажды я уже подвел ее. Если она погибнет здесь, я никогда не прощу себе этого.
– Входи.
Открываю дверь и, загоняя магию внутрь, вхожу в комнаты командира, которые занял отец. Он стоит в бархатной ночной рубашке, изучая выцветшую карту. Ни ненависти. Ни тени отвращения.
Для него вырезать слово «МУХА» на спине у девушки – обычное дело.
– Ты хотел меня видеть.
Отец долгое время не отвечает. Он поднимает карту так, чтобы на нее падал свет. Долина предсказателей отмечена красным крестиком.
В это мгновение я наконец понимаю: смерть Зулайки и крики Зели ничего для него не значат. Они – маги, а значит ничтожества.
Король ставит долг превыше всего, но в его Орише им нет места. И никогда не было.
Он хочет не просто уничтожить магию. Желает стереть их с лица земли.
– Ты опозорил меня, – наконец говорит он. – Так не ведут себя во время следствия.
– Вряд ли это можно назвать следствием.
Отец опускает карту:
– Прости, что ты сказал?
«Ничего». Именно этого ответа он ждет.
Но я слышу, как плачет и дрожит Зели. Невозможно заменить «пытки» другим словом.
– Я не узнал ничего нового, отец. А ты? – Мой голос становится громче. – Единственная новость – это то, что ты можешь заставить девчонку кричать.
К моему удивлению, он улыбается. Но улыбка короля опаснее гнева.
– Путешествия закалили тебя, – кивает он. – Это хорошо. Но не трать сил, защищая эту…
Муху.
Знаю, что он скажет, еще до того, как оскорбление срывается с губ. Такими он их видит.
Таким же будет видеть меня.
Делаю шаг в сторону и встречаюсь со своим отражением в зеркале, вспоминая о новом слое краски на пряди. Только небесам известно, сколько она еще продержится.
– Мы не первые, кто взвалил на себя эту ношу – решился на крайние меры, чтобы королевство было в безопасности. Братонии, порльтогане были уничтожены потому, что недостаточно боролись с магией. Хочешь, чтобы я помиловал муху и навлек на Оришу подобный рок?
– Я предлагал не это, но…
– Такие мухи, как она, похожи на диких зверей, – продолжает отец. – Просто так она тебе не ответит, сначала придется сломать ее, показав свою власть.
Его взгляд возвращается к пергаменту. Он ставит крест на Илорин:
– Ты бы понял, если бы имел смелость остаться. В конце муха рассказала мне все, что было нужно.
Пот струится у меня по спине. Кулаки сжимаются сами собой.
– Все?
Отец кивает:
