– Отличный выстрел.
Саймон Фрэзер шатался – вот-вот упадет; один из адъютантов отчаянно взывал о помощи, другой держал поводья генеральской лошади и тянул ее то в одну сторону, то в другую, не зная, куда ехать и что делать. Наконец, адъютанты взяли себя в руки и поехали по обеим сторонам от генерала, поддерживая его и не давая упасть. Внимания на радостные крики, доносящиеся из рощи, они не обращали.
Джейми окинул взглядом поле, ища юного офицера с саблей. Сердце сжалось от боли. И вдруг он увидел его, сошедшегося в поединке с конным капитаном ополчения. Никакой искусности в их схватке не было, и кони сражались наравне со всадниками. Когда кони отпрянули друг от друга, разделенные валившимися вокруг телами, англичанин не стал снова нападать на ополченца – у него была другая цель. Криками и жестами он подозвал гессенцев, которых вывел из боя. Глянув в сторону леса, он увидел алое пятно на фоне потоптанной пшеницы: генерал Фрэзер шатался в седле, а его лошадь вели под уздцы.
На миг привстав на стременах, юноша погнал коня к генералу.
Со своего места Джейми видел бордовое пятно на мундире Саймона Фрэзера. Даже если генерал еще не умер, то умрет уже скоро. Горечь и ярость от потери комом встали в горле. Слезы и без того бежали – глаза ел дым, – и Джейми моргнул и тряхнул головой, чтобы лучше видеть.
Поводья грубо вырвали из его рук, и грузное тело Арнольда оттолкнуло Джейми от кобылы, обдав запахом рома. Арнольд сел в седло; от волнения и ликования лицо его было красным, словно кленовый лист.
– За мной, парни! На редуты!
Роща кишела ополченцами – Арнольд собрал их, когда скакал через поле боя. Они радостно взревели и ринулись за ним, ломая ветки и спотыкаясь.
– Иди за этим придурком, – сказал Морган.
Джейми удивленно посмотрел на него. Морган кивнул на удаляющегося Арнольда.
– Он пойдет под трибунал, попомни мои слова. И лучше, чтобы у него был свидетель. Ты, Джеймс. Иди!
Джейми молча подхватил винтовку и побежал из царства тихо падающих золотых и рыжих листьев на пшеничное поле за вопящим Арнольдом, машущим шляпой.
* * *
Арнольд ехал на лошади, но та не могла скакать быстро, и люди шли рядом с ним – орущая вооруженная толпа. Шел и Джейми, глядя в спину генерала. Синий мундир, туго обтянувший широкие плечи Арнольда, потемнел от пота. Один выстрел – и все можно будет списать на сражение… Мысль мелькнула и пропала.
Пропал и Арнольд – пришпорив кобылу, скрылся за редутом. Джейми подумал, что он, должно быть, решил заехать с тыла. Чистое самоубийство, ведь редут кишел немецкими гренадерами – их высокие шапки торчали над стенами. А может, Арнольд и хотел совершить самоубийство, отвлекая врага и заплатив своей жизнью, чтобы американские солдаты могли атаковать редут?
По земле застучали пули, и Джейми взбежал по насыпи, вцепился в бревна, просунул руку между ними… Рука соскользнула вместе с отвалившейся корой, и Джейми полетел вниз. Он упал спиной на винтовку, от удара перехватило дыхание. Стоявший рядом с ним солдат выстрелил в проем между бревнами, и белый дым скрыл Джейми от гессенца, которого он заметил наверху. Перевернувшись, Джейми быстро пополз в сторону, пока дым не отнесло, а гренадер не надумал швырнуть в него гранату.
– Уходи! – крикнул он через плечо стрелявшему солдату. Тот тоже попытался запрыгнуть на редут. Однако стоило смельчаку залезть наверх, как в грудь ему попала граната и взорвалась.
Джейми потер ободранную руку о рубаху и сглотнул подкатившую к горлу желчь. Полетели осколки металла и щепки, что-то попало Джейми в щеку, и он почувствовал, как щиплет ранку пот, а по щеке стекает теплая струйка крови. Между бревнами частокола мелькнул зеленый мундир гренадера. Быстрей, пока он не ушел!
Джейми вынул из сумки патронташ, вскрыл зубами коробку, считая про себя. Он знал, что может зарядить винтовку за двенадцать секунд. Девять, восемь… Как там Бри учила считать детей? Ах да, гиппопотамы. Шесть гиппопотамов, пять гиппопотамов… Захотелось рассмеяться, когда перед внутренним взором предстала группа гиппопотамов, мрачно наблюдающая за ним и отпускающая критические замечания. Два гиппопотама… Еще жив. Джейми прицелился сквозь щель в частоколе и выстрелил в размытое зеленое пятно, которое вполне могло оказаться елкой. Впрочем, нет, елки не кричат.
Джейми закинул винтовку за спину, подпрыгнул, цепляясь за неошкуренные бревна. Пальцы скользили, под ногти вонзались занозы, боль от них молнией прошивала руку. Здоровой левой рукой он ухватился за правое запястье, не давая руке расцепиться. Ноги скользнули по грязи, и он повис на руке, словно белка на ветке. Затем подтянулся – в плече будто что-то оторвалось, но отвлечься и посмотреть было некогда. Изогнувшись, забросил ногу на бревно и повис на нем, словно ленивец. Что-то ударило по бревну – он ощутил, как дерево вздрогнуло.
– Держись, рыжий! – крикнул кто-то внизу, и Джейми застыл.
Что-то снова ударило по бревну в дюйме от его пальцев. Топор? Испугаться он не успел – снизу выстрелили, и над его плечом пролетела пуля, жужжа, словно злой шершень. Джейми поспешно пополз вверх, быстро перебирая руками, протискиваясь между бревнами и обдирая одежду, локти и колени.
Над облюбованным им проемом лежали двое то ли мертвых, то ли раненых гессенцев. Еще один, стоявший в десяти футах, заметил врага и полез в сумку, обнажив в ухмылке зубы под нафабренными усами. За спиной гессенца раздался душераздирающий крик, и капрал Моргана проломил ему череп томагавком.
Следующим шагом капрал наступил на одного из лежащих неподвижно гессенцев, и тот внезапно пришел в себя. Гессенец взмахнул мушкетом, и штык попал капралу в зад. Мужчина споткнулся, и штык вышел в брызгах крови. Джейми привычно схватил винтовку за ствол и, вложив в удар силу плеч, рук и запястий, стукнул гессенца прикладом по голове. Руки пронзило болью, в шее хрустнуло, в глазах потемнело. Джейми тряхнул головой, приходя в себя, и запястьем отер с глаз пот и кровь. Черт, винтовка погнулась.
Гессенец умер с удивленным выражением лица. Раненый капрал уже полз прочь; одна штанина промокла от крови. Винтовку он повесил за спину, а штык держал в руках. Глянув через плечо, он крикнул Джейми:
– Стрелок! Сзади!
Джейми не стал оборачиваться, а прыгнул головой вперед и откатился в сторону по листьям и утоптанной земле. За ним, ругаясь, с частокола кто-то упал. Джейми медленно поднялся, взял один из пистолетов, взвел курок и вышиб мозги гренадеру.
Выстрелы, стоны, глухие удары… Бой стих. Редут был завален телами, большинство из них – в зеленых мундирах. Джейми встретился взглядом с испуганной кобылкой Арнольда. Та прихрамывала, всадника в седле не было. Арнольд лежал на земле, пытаясь подняться.
Джейми и сам едва стоял на ногах, колени дрожали, а правая рука онемела, но он все же подошел, шатаясь, к генералу и опустился на землю рядом с ним. Генерала подстрелили: нога была в крови, лицо побледнело и покрылось испариной, веки дергались от боли. Джейми взял Арнольда за руку, попытался приподнять. Должно быть, он с ума сошел, раз делает это; следовало бы вонзить кинжал ему между ребер из жалости к нему и к жертвам его будущего предательства.
