Из укрытия Максим выбрался не с пустыми руками, в каждой он нес по основательному обломку кирпича. В два прыжка оказался за доской почета с полуоборванной листовкой на ней, потом бросился к стволу кривой ели. И уже оттуда метнул первый снаряд — он влетел точно в центр стекла передней дверцы иномарки Букина. Второй обломок пролетел чуть дальше, врезался в блестящее крыло машины охраны. Сигнализации иномарок взвизгнули слаженным дуэтом, завыли синхронно, как волки в августе. Из дверей конторы одновременно ломанулись двое, столкнулись в узком проеме, третий топтался позади. Максим вышел из-за елки, подождал, пока охранники просочатся в двери, улыбнулся приветливо. И синхронно, с двух рук, «по-македонски» продемонстрировал быковатым телохранителям Букина известный со времен античности оскорбляющий и унижающий человеческое достоинство жест. И быстро, пока те не опомнились, рванул им навстречу, вильнул вправо, промчался мимо воющих иномарок. И по знакомой, дважды пройденной сегодня утром тропе помчался к развалинам. Маневр удался, можно даже не оборачиваться, достаточно топота за спиной, тяжелого сопения и выкриков. Максим пронесся мимо знакомого окна, через которое недавно наблюдал церемонию въезда Букина в его владения, пробежал дальше. И свернул вправо, ворвался в дверной проем, метнулся к стене, вжался в нее и замер. Топот и ругань ненадолго стихли, и в дверь вломился один из преследователей. Остановился на пороге, покрутил головой вправо-влево и упал на грязный пол. Два ножевых ранения в поясницу — прогноз для жизни неблагоприятный. Максим быстро, старясь не шуметь, оттащил убитого к дальней стене, бросил его за грудой строительного мусора. Межэтажные перекрытия обвалились здесь давно, и теперь через дыры в крыше снег падал прямо на пол первого этажа. Первый охранник Букина упокоился в небольшом сугробе из льда и смерзшихся бетонных обломков. Обыскать убитого Максим не успел — к нему бежали сразу двое. И орали — звали дружка и одновременно угрожали мерзавцу, покусившемуся на святое — транспортное средство хозяина. Но самого негодяя не видели, зато сами были как на ладони. Проскакали через все развалины от одной торцевой стены до другой и вернулись назад. И совещались теперь, что делать дальше. Порешили для начала найти третьего, а то он что-то долго не отзывается. И разошлись в разные стороны, побрели в полумраке вдоль стен. Второго Максим «встретил» минуты через три, здесь тоже все получилось быстро и тихо. Охранник успел только моргнуть глупо несколько раз и аккуратно сполз вниз по стеночке, прижимая руки к животу. Куртка на нем промокала быстро, и под пальцами охранника уже выступили первые темные капли крови. Максим пнул его ногой в плечо, и телохранитель Букина мешком свалился на пол. Обыск убитого ничего не дал, охранник был безоружен. Странно, а как же они недопонимания оформляют? Силой внушения, что ли? Или витиеватые, хорошо замаскированные угрозы в листовке — всего-навсего преувеличение, а проще говоря — дешевые понты? Похоже, что так и есть.
Третий букинский телохранитель уже волновался не на шутку. Он давно прекратил осмотр помещения, стоял теперь у пролома в стене и орал. По его голосу Максим слышал, что тот уже давно пожалел, что повелся на дешевый трюк, и очень хочет выбраться отсюда. Но одному страшно, да еще и остальные почему-то не отзываются. И решился наконец, рванул со всех ног назад, к манящему свету, льющемуся из дверного проема. Но остановился на полдороге, вернее, его остановили. Максим пропустил охранника немного вперед, шагнул из-за полуразрушенной перегородки, догнал и рывком зажал телохранителю ладонью рот и нос. Человек дернулся, замычал, попытался укусить душившую его ладонь, но два ножевых удара под лопатку прекратили истерику. Максим вытер нож об одежду убитого, обыскал телохранителя. Найденный травмат отлетел за спину, ударился о стену и грохнулся на битый кирпич. Здесь все, пора возвращаться. Этих будут искать, если уже не начали. И где-то в глубине здания раздалась трель мобильного. Но на звонок не ответили, тогда зазвонил второй телефон, за ним третий. Максим вышел из развалин, осмотрелся, стоя на пороге, прислушался. Воя сигнализаций не слышно, поблизости никого. Основная народная тропа пролегала вдали от заброшенного цеха, но осторожность все же не помешает. Поэтому к зданию конторы Максим подошел с другой стороны. Иномарки на месте, рядом пусто. Тянуть нечего, надо идти внутрь, нанести уважаемому рейдеру Букину визит вежливости.
Максим вбежал на крыльцо, рванул на себя дверь за ручку, влетел в небольшой тамбур. Распахнул вторую дверь, бросился вперед. Длинный пустой коридор уходил в обе стороны. Максим чуть притормозил, осмотрелся на месте — обычное конторское здание: на полу коричневый истоптанный линолеум, стены выкрашены синей краской, двери кабинетов — грязно-белой, давно облезшей от старости. Так, Вика говорила что-то про охрану в кабинете Букина. Максим еще раз посмотрел по сторонам. Если он прав, то кабинет директора находится на втором этаже. Ждать нечего, надо проверить. И, прыгая через ступеньку, помчался по лестнице вверх. Здесь чувствовалась близость барских апартаментов — стены покрыты пластиком, на полу ламинат. На новые двери тоже не поскупились, и похоже, что ремонт здесь делали недавно. Одна из них приоткрылась, и из кабинета вышли две женщины. Максим тут же отвернулся и сделал вид, что изучает стенд с ассортиментом продукции «Техноэкспорта». Тетки, шепотом переговариваясь, прошли мимо, затем раздался негромкий хлопок, и все стихло. Максим оторвался от созерцания размытых нечетких фотографий, помчался по коридору дальше и остановился перед последней дверью. Прислушался к голосам, доносящимся из-за нее. Это, скорее всего, приемная, и один из находившихся внутри стоит (или сидит) рядом с дверью. Второй — чуть подальше, предположительно у окна. Вряд ли помещение большое, хотя черт его знает. Посмотрим.
Дверь открылась сама, и тот, мелкий, похожий на болонку, попытался выйти из кабинета. В руках он бережно держал электрический чайник и две чашки. Но попить чайку телохранителю Букина не дали — Максим пнул его ногой в живот и влетел следом за охранником в приемную. Второй уже приподнимался со стула и даже задрал полу толстовки. Но грохнулся навзничь вместе со стулом на пол, рыпнулся, пытаясь подняться, и больше не дергался. Неудобно сопротивляться с проникающим ножевым ранением в живот. Последний букинский страж слабо шевелился у подоконника, стонал тихо и хватался руками за ушибленный затылок. Полет телохранителя закончился у батареи, а радиаторы отопления в старом здании остались со времен его постройки — чугунные, основательные. Поэтому еще три удара о голову охранника выдержали легко. Максим осмотрелся, бросился к входной двери, повернул защелку замка. Все, вход сюда снаружи заблокирован. Да и выход, пожалуй, тоже, придется искать другой путь к отступлению. Со специалистами по оформлению недопониманий покончено. Пора переходить ко второй части марлезонского балета, тем более что в дверь уже два раза постучали.
Максим осмотрелся еще раз — обычная приемная, только оба секретаря лежат на полу. Один почти под столом, скорчившись и прижимая к животу руки, второй — нежно прижавшись головой к батарее. И оба не двигаются, у одного пульс не прощупывается, у второго — слабый, нитевидный, того и гляди оборвется. Максим отпихнул носком ботинка валявшийся рядом чайник, тот покатился по полу и врезался во вторую дверь. Деревянную, покрытую лаком, украшенную позолоченной табличкой с надписью: «Генеральный директор». «Ты-то мне и нужен». — Максим рывком распахнул дверь, ворвался в кабинет. Помещение поражало богатством внутренней отделки, в цветовой гамме преобладали красный и золотой цвета. Шторы, карнизы, светильники и мебель — декор интерьера и обстановка строго выдержаны в купеческом стиле. А через все помещение протянулся длинный темного дерева стол, и с его дальнего конца Букин пялился на гостя щелевидными глазенками с опухшими веками. Брови его шевелились, как гусеницы, выдавая интенсивную умственную деятельность директора.
