— Тебе что, жить надоело?! Это же граната!
По «чистой случайности» браконьерское наследие улетело в сторону самой близкой лодки, которая в считаные секунды стала самой дальней.
— Если она за столько лет не взорвалась, то сейчас-то с чего? — смущенно пробормотал лесник, тем не менее боязливо всматриваясь в место падения гранаты. Естественно, ничего не бахнуло, но круг из лодок стал еще шире.
— С того, что дураку в руки попала! — так громко и категорично объявила старуха, что Женька не смог тащить этот крест в одиночку и раздосадованно обратился к Джеку:
— А ты почему меня не предупредил?!
— Потому что в те же руки попал! — не унималась Степановна.
Мокроголовый киборг иронично смотрел на хозяина и молчал: «Тебе ведь уже ответили!»
Через полчаса оказалось, что кто-то из зрителей (Женька подозревал, что мстительный Кингшенг) не вынес столь беззастенчивого браконьерства, маякнул куда положено, и над «Стремительной» нависла тень закона. Перегнувшись через борт гидроаэрокара, Брайан растерянно попытался рассмотреть «улов», и бабка, хвастаясь, широко распахнула мешок. Инспектор сдался, взял правее и приводнил машину бок о бок с лодкой.
— Стесняюсь спросить — чем это вы таким интересным занимаетесь?
— А то сам не видишь? — глумливо хмыкнула Степановна.
Брайан не обладал ни прозорливостью Кэма, ни Женькиным печальным опытом и неловко попытался пошутить:
— Романтическая прогулка на лодочке?
— Она самая! Бывало плывешь весенней ночкой по затопленным джунглям, и такая благодать вокруг: в кустах чьи-то глаза посверкивают, вдали зенитки воркуют, за бортом рыбка плещется, вот такая, и это только башка! — Глаза бабки ностальгически затуманились. — А я ее веслом, веслом по хлебалу, чтоб аж хрящ всмятку и кровища брызнула…
Брайан неуверенно посмеялся и предпринял еще одну попытку докопаться до истины:
— А киборг вам зачем?
— Какой же рейд без кибера? Он нам в лодке и движок, и оружие, и, если совсем припрет, провиант!
Степановна, скорей всего, шутила, но ее забота о питании Джека перестала казаться леснику такой уж трогательной.
— В каком еще рейде? — совсем растерялся рыбинспектор.
Планшет снова требовательно запищал, привлекая всеобщее внимание.
— Мы бинокль ищем, — сжалился над Брайаном Женька. — Ну, который вы с Кэмом не нашли.
Лицо рыбинспектора потрясенно вытянулось.
— А что, нам вы уже не доверяете?!
— Доверяем, но проверяем! — Степановна выразительно поправила ремень висящего за спиной ружья.
— Помогаем, — попытался сгладить ситуацию Женька. — У вас же киборга и миноискателя не было, а у нас есть.
— Ясно-понятно. — Вид у Брайана оставался обиженный. — И как успехи?
— Пока никак, — честно признался лесник, пытаясь втайне от бабки просемафорить рыбинспектору мимикой: он тоже не в восторге от этой идеи.
— Так, может, и мне вам помочь? — немного смягчился Брайан.
— Спасибо, но один тюк с балластом у нас уже есть! — бескомпромиссно растоптала старуха дипломатические успехи Женьки. — Или хочешь киборга подменить?
Лесник непонимающе поискал взглядом упомянутый тюк и тоже обиделся:
— Чего это «балласт»?! Я же на веслах сижу!
— Во-во, сидишь, а давно пора лодку поддувать!
Женька потыкал в борт и ужаснулся: прежде тугая резина легко вминалась на всю длину пальца, ватерлиния скрылась под водой сантиметров на десять, а пузырьки пели уже не «уи-и-и», а «тр-р-р».
— Кажется, дырка расползается!
— Тогда тем более нечего сидеть сложа легкие! Кибера — в воду, а сам дуй, пока давление поменьше!
Брайан немного посмотрел на это, покачивая головой и, кажется, с трудом удерживаясь от желания залепить лицо ладонью, а поверх нее второй; затем включил мотор и умчался проверять, как и на что клюет у других лодочников.
Коллекция мусора обогатилась рваным резиновым мячиком, половиной жестяной таблички «купаться запре…» и полусгнившим остовом видеофона. Джек, завернувшись уже в оба спальника, преданно смотрел на хозяина, героически сражающегося с дырой, но постепенно начинающего ей проигрывать.
Когда бока лодки и лицо Степановны почти сравнялись по концентрации морщин, бабка с сожалением заключила:
— Похоже, пора закругляться. Куда остановился?! Дуй-дуй, пусть кибер гребет, заодно и согреется!
«Давно пора», — обессиленно подумал лесник. Лодка успела сделать четыре с половиной прохода, и, если честно, Женька потерял надежду отыскать бинокль еще после третьего. Все-таки Даер была хрупкой девушкой, а не тренированным солдатом, сдавшим норматив по метанию на сто баллов.
— Джек, ты умеешь грести? — прохрипел лесник, всей душой надеясь на отрицательный ответ.
— Конечно, хозяин! — Подлая техника так рвалась ему угодить, что даже не стаза дожидаться прямого приказа — сразу схватилась за весла.
Лодка круто развернулась на сто тридцать пять градусов, Степановной, то есть носом, к пляжу.
— Эй-эй, — возмутилась та, — поаккуратнее!
Киборг привычно проигнорировал «нейтральный шумовой фон» и налег на весла. За «Стремительной» возникла слабая, но радующая глаз кильватерная струя. Женька выпрямился и утер лоб, решив, что сто метров лодка уж как-нибудь протянет. А если Степановна в этом сомневается, то пусть она и ду…
Сзади раздалось громкое «пфффф!», и корма, на которую откинулся лесник, внезапно исчезла, а лодка одновременно скакнула вперед. Несильно, но Женьке этого хватило, чтобы в стиле киборга кувыркнуться назад и вниз головой плюхнуться в воду.
Возможно, плановый нырок вызвал бы у лесника меньше эмоций, но, пока Женька разобрался, где верх, где низ и что вообще произошло, адреналина он нахлебался не меньше, чем воды. Судя по тому, как она обжигала кожу, а ноги вообще обгладывала, омут был где-то рядом. Еще рядом был Джек, как ни в чем не бывало поинтересовавшейся: «Хозяин, ты умеешь плавать?» — а пятью метрами дальше с комфортом дрейфовала на спасательном круге Степановна. Чертова бабка даже не сильно подмокла — недаром она прозорливо положила круг себе в ноги и при катастрофе прицельно шлепнулась задом в него, а не в воду.
Но вместо того чтобы спокойно сидеть и ругаться, Степановна сорвала с плеча ружье и принялась широким веером палить в озерный простор, вопя:
— Отступаем!!!
Рыбаки кинулись выполнять этот приказ намного раньше ошеломленного Женьки: вокруг поднялся многоголосый плеск воды и треск хвоща, словно бабка вспугнула огромную стаю птиц. По цепочке, впрочем, всполошились и птицы — к шуму добавились их истошные крики, панический писк молодняка и хлопанье крыльев, с которым бедняги продирались сквозь заросли или выпархивали из них.
