– Ладно. Звучит, пожалуй, убедительно. – эффект от погибшего шкафа еще не выветрился и поддерживал у профессора благостное расположение духа. – Повтори это в присутствии Харгена, и у больных уроборосом, быть может, появится один шанс на тысячу. Да и председатель сохранит под собою кресло: кто знает, на что способен миллион отчаянных людей, обреченных на смерть?
– Поговорю с отчимом завтра утром, он сейчас на срочном военном совете.
– Вот и отлично, – профессор встал, потирая руки, и перешагнул останки шкафа. – Отдохни сегодня, ты зря вышла на работу так скоро после крушения.
– До того, как Вы здесь все разбомбили, Шиманай, я считала лабораторию своим вторым домом и почти не уставала. Но я обязательно отдохну вечером – мы с Бензером идём в «Баламут».
– О. Ого. Кстати, а что это за нелепый запрос на смену экспериментального материала? Висит в системе с утра.
– Ну, как Вам сказать. Не хочу больше работать с млекопитающими, жалко их. Амфибии скользкие, с ними трудно. И с рептилиями загвоздка: если договоримся с Железным Аспидом, это будет не политкорректно.
– А, вот оно что. И на кого думаешь поменять мышей?
– На членистоногих. Не то, чтобы их было не жаль… – Самина задумчиво втянула воздух и цокнула языком, – О, да кому я вру, я их боюсь смертельно, поэтому нет. Не жаль.
Кафт ехидно скривился:
– Забавно. Надо при случае упомянуть об этом новому безопаснику – как его… Бритцу, кажется.
Сказав так, профессор оставил Самину наедине с последствиями своего маленького сумасшествия.
10. Глава, в которой героине не место в высшем обществе
Клуб «Баламут» занимал едва ли не самое выгодное место на континенте: он расположился вблизи природного водоема. Утром, на репетиции шоу, здесь даже устроили искусственный дождь, ведь ожидался аншлаг. На премьеру новой программы гости прибывали заранее, и пунктуальная Самина явилась к их с Бензером столику первой. Стульев было не два, а четыре. Значит, предполагалось командное развлечение. К центру их стола крепилась панель с большим рычагом посередине и белибердой из символов вокруг. Самина никогда раньше не была в «Баламуте», но отчим упоминал, что это элитный охотничий клуб, так что, наверное, они будут наблюдать за охотой, заедая впечатления обширным меню. Заполненные нарядными гостями, столики и стулья парили над каменным полом, готовые отправиться в полет. Сперва на открытый воздух из-под сводов пещеры, где располагался главный зал, потом над диким лесом, мимо ручья и дальше – в горы.
Девушка выловила порхающий меж гостей маленький дрон и заказала фруктовый салат, овощное рагу и натуральное вино. Бензер опаздывал и должен был поплатиться за это. Продукты растительного происхождения в «Баламут» привозили за тридевять парсеков, а значит, счет за ужин составит целое состояние.
Бензер Бюрлен-Дукк явился в компании двух общих друзей. Импозантный мужчина и его изящная спутница, оба в элегантных костюмах в тон и покрой друг другу. Короткая стрижка леди отливала всеми цветами радуги – новый тренд на Бране. Самина, дитя лабораторий, представляла, что у приверженцев новой моды вместо головы призма. Куда более эффектно смотрелись, по ее мнению, цветные узоры на длинных гладких волосах. Разумеется, когда это были изысканные орнаменты, а не групповые портреты спортивных команд, поп-звезды и жирные кошки.
Самина тоже выделялась из толпы, и самым оригинальным образом. Она пришла с невероятным для своего знатного происхождения светлым, почти белым цветом волос. Ко всему прочему, просьба Бензера расплести плебейскую косу была исполнена слишком формально: вместо нее девушка свинтила не менее плебейский конский хвост.
– Я не знаком с тобой, женщина, – буркнул Бензер, усаживаясь на свое место. – Прия, Освель, я должен извиниться за этот нелепый вид напротив. Моя леди никак не может простить мне занятости на работе.
– А мне нравится, а-ля натюрель, – мурлыкнула Прия, – И холодный лунный оттенок так подходит к зеленому платью. Это кутюрье алливеев?
– Это мама… мамино платье, то есть. – запнулась Самина, как всякий раз, когда ее мысли касались матери. – Спасибо, Прия.
Спутник подруги лукаво осмотрелся и заметил:
– Кроме того, у нас теперь больше шансов на победу – все вокруг будут отвлекаться, чтобы обсудить прическу Сэм.
– Или начнут охотиться на нее. Решат, что это хвост единорога, – проворчал Бензер, пряча нос в меню.
Прия распахнула глаза и задрожала тяжелыми, влажными ресницами:
– Гости будут охотиться? Сами? И мы тоже?
– О, я прошу прощения, – встрепенулся Бензер, – Леди впервые в «Баламуте». Я сейчас расскажу, как здесь проводят вечера. Вы уже знаете, что основное развлечение клуба – охота. Но вы, конечно, заметили, что в меню совсем нет мясного?
Девушки переглянулись и пожали плечами. Они как-то не обратили внимания, нет – и нет. Тем временем Бензер продолжал:
– Гостям нужно самостоятельно выследить дичь и убить ее. Каждый столик – это команда. Тут их, я вижу, десятка полтора сегодня. Та команда, которая нанесет решающий удар по зверю, побеждает. Их столику полагаются стейки из лучшей части туши, а самому удачливому игроку – сердце убитого животного, приготовленное по особому рецепту.
– Но у нас ведь нет оружия, – удивилась Самина. – Мы что, вилками будем в дичь бросать?
«Дамы и господа! Приветствуем гостей в охотничьем клубе “Баламут!”»– разнеслось под сводами пещеры, и в зал откуда-то сверху спланировал ведущий шоу, верхом на пегасе искусной работы. Конферансье был одет в красный охотничий редингот и высокие сапоги с отворотами. Он облетел все столики, красуясь под аплодисменты, и завис в центре зала. Конь под ним вальяжно расправил крылья. «Сегодня мы впервые приготовили для вас загон хищного! Благородного! Оленя!» – надрывался ведущий шоу, чеканя слова. – «Жмите кнопку и получайте ваших гончих! Ату!»
– А вот теперь будет и оружие, – потёр руки Освель и, что было силы, ударил по центру стола.
Символы на панели ярко засветились. Они поочередно и быстро мигали. Приглядевшись, девушки разобрали, что это пиктограммы животных. Бензер галантно взял руку Самины в свои ладони и коснулся губами кончиков ее пальцев:
– На удачу, моя дорогая. Дергай рычаг, в последнее время тебе везет на добычу!
Самина, не зная точно, что последует за этим, потянула рычаг. Пиктограммы на панели разом потухли, и осталась только одна. Тотчас откуда-то из-под стола вылетела большая птица и зависла над головами друзей. На карбоновом теле и крыльях – двух веерах из лезвий – светились логотипы клуба.
– Сапсан, – протянул Освель, – Вот и все везение. Куда нам с этой птахой на оленя?
– Он самый быстрый среди гончих, – неуверенно возразил Бензер, уже досадуя, что доверил рычаг Самине. – Если организаторы не исключили его из списка, значит, шанс есть.
