Шары поднимались в воздух один за другим. Замерев, мы смотрели и слушали.
Когда отзвучала последняя мелодия, все собравшиеся ещё долго сидели у озера в тишине и темноте, потом так же молча все разом, точно по команде, поднялись и пошли в ночь. Никто не произнёс ни звука.
Стелли заговорила, только когда мы покинули Болота и остановились у поваленного дерева, рядом с которым впервые повстречались.
— Что это было, Мир?
— Так Болота отпускают тех, кого поглотили.
— Это так красиво. А куда они летят?
Я пожал плечами:
— Наверное, туда, куда зовёт их мелодия.
— Да-да, и у каждого музыка своя.
— Именно так. Каждый уходит в свою мелодию, туда, где будет счастлив. А может быть, и становится музыкой сам. Сегодня такого не было, но иногда мелодия бывает не совсем стройной и красивой, иногда она пугает и отталкивает, но в то же время всё равно завораживает. Порой мне кажется, что все мы созданы из музыки и, если догадаться, как сыграть мелодию человека правильно, можно не только изменить его жизнь, но и сделать его счастливым. Видимо, Болота это могут, они губят, но и отпускают на свободу.
— Но знаешь, Мир, есть места, которые не отпустят ни одной погубленной ими жизни. — Стелли села на поваленный ствол дерева, я примостился рядом. — Есть места, которые поглощают человека целиком, переваривают и делают частью себя.
В траве вспыхнул светлячок, затем ещё один и ещё.
— Говорят, что светлячки освещают своими фонариками путь заблудившимся душам. — Я следил за их полётом.
— Я была в тюрьме, где держит своих врагов мой отец, — вдруг сказала Стелли.
Я замер, словно её слова парализовали мою волю.
— Вы все были правы: он — чудовище.
Голос девочки дрогнул, я ожидал, что она заплачет, но Стелли лишь передёрнула плечами.
— Я стану такой же, как он, Мир.
— Нет, нет…
— Я ведь буду королевой, но перед этим мне предстоит испытание.
— Какое?
— Лабиринт. После смерти королевы было решено, что все претендентки на престол должны пройти общее испытание — Лабиринт. Его создали маги, и никто, кроме них, не знает, что в нём. Известно только, что войдут в него все девушки, претендующие на корону, а выйдет только одна. И уже никто не сможет оспорить её права. В стране будет мир, не будет войн, и все будут счастливы.
— А если затем родится новая претендентка королевской крови?
— После того как Лабиринт изберёт королеву, только она сможет продолжить династию, только её кровь даст право пользоваться Книгой Судеб.
У меня сжалось сердце. Выхода не было, я сам словно оказался в этом Лабиринте. Я не хотел, чтобы Стелли стала королевой, но если она ею не станет, то просто не вернётся.
— Малая плата… — Стелли усмехнулась. — Знаешь, Мир, это в какой-то степени справедливо. Многие века за корону проливалась кровь простых людей, теперь пора платить по счетам.
— Но с чего ты взяла, что прольётся кровь? Возможно, другие претендентки уйдут в иные миры, маги могут открывать врата между реальностями…
— Может и так. — Стелли безразлично пожала плечами. — Главное лишь то, что королевой буду я.
— Почему ты так уверена?
— А ты бы не хотел этого?
— Нет, я бы хотел, чтобы всё осталось по-прежнему.
— По-прежнему, Мир, всё равно не будет.
— Почему?
— Потому что теперь знаю, что такое страх. Я видела… — Она на секунду замолчала. — Мир, я даже представить не могла, что тюрьма может быть такой.
— Как ты попала туда?
— Самое смешное, что проще и придумать нельзя. Тюрьму никто не охраняет.
— Врёшь.
— Нет, Мир, охрана не нужна, ведь нет такого безумца, который может добровольно отправится в пасть к чудовищу.
— Кроме тебя, конечно.
— Да, кроме меня.
— И зачем ты туда пошла?
— Я хотела знать правду, а поведать её могли лишь те, кому нечего больше терять.
— И ты узнала?
— Да. Хочешь, я расскажу тебе, что собой представляет тюрьма Хазера?
— Рассказывай, — не раздумывая, ответил я, готовый разделить со Стелли любую ношу.
— Ну что ж, Мир, тогда слушай. Узнать дорогу было несложно, хотя о наличии тюрьмы знают немногие. Она ведь не требует охраны, не требует заботы, даже еды узникам носить не нужно. Очень удобно.
— Как же ты её нашла?
— Помнишь, я рассказывала о том, что у меня в служанках эльфийка?
— Да.
— Она предана только мне, я могу делиться с ней всеми тайнами.
— Обо мне ты тоже ей рассказала?
Стелли вдруг улыбнулась тепло и искренне:
— Нет, Мир, ты только моя тайна. Но слушай. Эльфы растеряли свою магию. Точнее, её высосали из них маги.
— Как так, как вампиры?
— Почти. Ведь магия в мире не прибывает и не убывает, потому количество магов постоянно, но если забрать силу у других существ, то можно даже родить наследника или наследницу. Маги смертны и жаждут, чтобы их сила перешла не кому-то ещё, а была передана по наследству. Но мы отвлеклись. Так вот, эльфы утратили магию, но кое-какие волшебные навыки у них всё же остались. Элли может говорить с камнями.
— Что может ответить камень, он же мёртв.
— Кто тебе это сказал? Элли говорит, что камни — это самые древние волшебные существа, однажды они познали суть бессмертия, и их время замерло.
— Странное у них понятие о бессмертии, — пробормотал я.
— Так вот, Элли спросила камни, и они указали ей дорогу. Ты же знаешь, что Белая поляна — проклятое место?
— Да, никто из Доллина туда не ходит, раньше были смельчаки, но они назад не вернулись.
— Охотно верю.
— Но ты-то вернулась.
— Потому что я дочь Хазера.
— Что-то я запутался. Так ты дочь ему или нет?
— И да, и нет.
— Так не бывает, тут уж либо одно, либо другое.
— Я не дочь Хазера, но он воспитал меня и вложил в меня часть своего сердца.
— У Хазера есть сердце? — У меня вырвался смешок.
— У всех есть сердце, и по-своему Хазер меня любит, ведь я должна привести его к королевскому трону.
— Но править же будешь всё равно ты.
Стелли только покачала головой. Я взял её за руку, она в ответ сжала мои пальцы. Меня словно огнём обожгло. Я готов был выслушать самый страшный рассказ в своей жизни, но был необыкновенно счастлив в этот момент.
