– Я почти уверен, что когда наш убийца жег круг в гостиной, Соболева уже лежала в нем мертвой, – добавил Костя, закрывая папку, из которой читал отчет.
– Откуда такая уверенность? – тут же поинтересовался Семенович.
– Оттуда, что тяжело было бы втащить в него тело, не нарушив границу.
– Это не показатель, – возразил следователь. – Тот факт, что на теле Соболевой нет следов борьбы, может говорить, что убийца был намного сильнее ее физически. А значит, поднять тело ему не составило бы труда.
– На одежде и в волосах трупа я нашел частички золы, – невозмутимо продолжил Костя. – Значит, когда круг горел, она была уже внутри, иначе с волос точно смыло бы, когда ее топили.
На это Семеновичу возразить оказалось нечего.
– А что насчет Подгородцевой? – спросил он. – Как она приехала, тоже никто не видел?
– Неа, – покачал головой Дима.
– Ослепли и оглохли все, мать их.
– У меня есть свидетель, который встречал Ингу на Заболотной дороге у самого города в четверть девятого, – вставил Максим. – Если Соболеву убили в восемь, Ингу можно исключить из списка подозреваемых.
– Насколько надежный свидетель? – заинтересовался Семенович. – Время перепутать не мог?
– О, поверьте мне, этот свидетель время перепутать не мог. Учительница английского в школе, помешанная на расписаниях.
– А вот я мог и ошибиться минут на тридцать-сорок, – пожал плечами Костя.
– Но от того места, где видели Ингу, до дома Соболевой около получаса езды. А ведь еще нужно было припарковать машину, набрать воды. Даже если Инга уже ехала с намерением убить, она бы не успела.
– Ох, сдается мне, найдем мы нашу мэршу с проломленным черепом где-нибудь в лесу, – покачал головой следователь. – Поверьте старому псу, не она это.
Он какое-то время молчал, задумчиво глядя в грязное окно, а затем повернулся к Максиму.
– Что там с ритуалом-то? Нашел похожее?
Тот отрицательно покачал головой.
– Слишком мало данных, чтобы что-то найти. И одновременно даже те, которые есть, не похожи на описания в книгах. Моя дочь пыталась найти в интернете…
– Твоя дочь? – перебил его Дима. – Ты что, Янку в это втянул? Ей же пятнадцать.
– Эта Янка еще и тебе фору даст, – внезапно хмыкнул Семенович. – Была у нас тут недавно лекция в школе, потом экскурсия к криминалистам, – он кивнул на Ирину. – Так Васильева такие знания и такой интерес демонстрировала! Сразу видно: вся в отца.
Максим промолчал. Он прекрасно знал интерес Яны к работе в полиции, но сознательно не поощрял его. Сам еле вылез из этого болота, дочери туда влезть не позволит. Пусть вон, языки учит. С хорошими знаниями английского не пропадет. Нечего ей в полиции делать, и близко он ее туда не пустит.
Внутренний голос тут же напомнил, что вчера он сам позволил ей помогать, но Максим отмахнулся от него. Спорить с Яной все равно было бы бесполезно.
– Так что нашла Яна в этих ваших интернетах? – перебил его мысли следователь.
– Только то, что обычно ритуальные убийства сопровождаются реками крови или каким-либо членовредительством. Жертвам вырезают сердца, отрубают головы, выкалывают глаза…
– И никто не топит их в тазу, – глубокомысленно изрекла молчавшая до этого Ирина. – Глупости, никакой это не ритуал. Просто маскарад.
– Даже если маскарад, то откуда-то он взялся в голове убийцы, – не сдавался Семенович. – Что по библиотеке? Кто интересовался подобными книгами?
Максим вытащил из кармана сложенный вдвое листок.
– Вот, – он положил его на стол следователя. – Я выписал всех, кто в течение года брал книги на оккультную тематику.
Следователь взял листок, быстро пробежался по фамилиям и одобрительно хмыкнул.
– Проверим всех. О! – Он посмотрел на Костю. – Тут и помощничек твой есть.
– Шурка этим увлекается, ни для кого не секрет, – кивнул тот.
– Так ты заодно и у него поспрошай, может, он тебе еще какие фамилии назовет. А что с отпечатками пальцев? – этот вопрос был адресован уже Диме, но отвечать все равно пришлось Максиму. Поделиться сведениями с другом он не успел.
– Отсутствие отпечатков пальцев науке известно. Называется «адерматоглифия». Всего в мире человек двадцать с такими генетическими отклонениями. Но! – Максим сделал паузу, неосознанно придавая словам вес. – У таких людей нет рисунка на подушечках пальцев. То есть они изначально не оставляют отпечатков.
– А наша дамочка оставляла, – задумчиво пробормотал следователь. – Просто они потом исчезают.
– Вот как может быть такое, я не знаю. И никто не знает.
– Мне вот еще что интересно, – следователь повернулся к Диме. – А почему и этим Васильев занимался? Ты вообще что делал?
Дима уже открыл рот, чтобы начать оправдываться, но его перебил звонок телефона Максима. Следователь неодобрительно глянул на него, но Максим не мог не ответить.
– Это важно, – шепнул он, поднимая трубку. – Здравствуйте, Виктория!
Виктория Архипова, лучшая подружка Инги Подгородцевой, не отвечала на звонки все утро, хотя он звонил ей несколько раз.
– Я была в ночь на работе, – сказала она сейчас, – а телефон дома забыла. Вот только вернулась. Вы что-то хотели?
– Виктория, вы случайно не в курсе, какие отношения связывали Ингу и Марину Соболеву? – спросил Максим, поймав на себе четыре заинтересованных взгляда.
– Связывали? – ухватилась за эти слова Виктория. – Инга?..
– Ингу мы пока не нашли, – поспешил успокоить ее Максим. – Добровольцы уже прочесывают лес, но пока безрезультатно. А вот Соболева убита.
– Почему вы думаете, что это как-то связано с исчезновением Инки?
Максим вопросительно посмотрел на следователя, и тот кивнул.
– Ее машина нашлась у дома Соболевой.
Он слышал, как Виктория тяжело вздохнула.
– Они были подругами.
– Подругами? Подгородцев утверждает, что они не дружили.
– Ну да, откуда ему знать? – фыркнула Виктория. – Они дружили с детства, жили неподалеку, общались в одной компании. Я была намного младше, но Инка за мной часто присматривала по-соседски, брала с собой. И тогда с Мариной они дружили. Когда Инка вернулась из Москвы обратно сюда и вышла замуж за Подгородцева, они общались уже не так часто, дружбу старались скрывать. Сами понимаете, жена мэра и учительница с проблемами с алкоголем. Такую дружбу лучше не афишировать.
– А это правда, что Соболева лечилась от алкоголизма по программе Инги?
– Это правда. Инка жалела ее, хотела помочь.
Максим увидел, что следователь подает ему какие-то знаки, прикрыл ладонью микрофон и вопросительно посмотрел на него.
