— Вас беспокоит нечто, связанное с этой лошадью? Что именно вас огорчает? — произнес в отдалении чей-то голос, слабый, чуть слышный, словно бы где-то в соседней комнате оставили включенным радио.
— Джемма — моя лошадь. Она забрала мою лошадь. А он ведь обещал подарить ее мне.
Ее голос надломился, и она заплакала. Нервно затянувшись сигаретой, открыла калитку и прислушалась, высматривая собаку. Но в том конце двора, где стояла собачья конура, никаких признаков присутствия пса не было. Она побрела по подъездной дорожке, испуганная, утомленная, чувствуя, как ребенок тяжело ворочается у нее в животе.
Автомобиль был там. Тот самый автомобиль. Черный «триумф» с опущенной крышей бросили у амбара. Лошадь снова заржала, и взглядом, затуманенным слезами, она пристально всматривалась в просторные конюшни, пока не увидела выглядывавшую оттуда голову гнедой кобылки.
Похоже, здесь недавно сделали ремонт: все было в отличном состоянии. На амбаре поменяли крышу, а двери его заново покрасили. Деревянные части дома блестели лаком. Она выбросила сигарету и пошла по гравию и дальше, вверх по ступенькам. А на крыльце заколебалась, ощутив страх. Нерешительно посмотрела на звонок, на полированное медное дверное кольцо в виде львиной головы, а потом снова на звонок. И наконец нажала кнопку.
В глубине дома залаяла и тут же смолкла собака, и дверь распахнулась почти мгновенно, как будто ее ожидали. На пороге стояла высокая женщина, элегантная и надменная, в куртке, сапожках для верховой езды и бриджах. Ее черные волосы с деланой небрежностью были зачесаны на одну сторону. Хозяйка дома поджала губы и окинула незваную гостью испепеляющим взглядом.
— Я же говорила тебе, чтобы ты больше сюда не приходила, — холодно произнесла она.
— Пожалуйста, я только хочу увидеть его. Пожалуйста, позвольте мне увидеть его.
Жестокая улыбка, полная угрозы, мелькнула на лице женщины. Пройдя через холл, она открыла дверь. Потом щелкнула разок пальцами правой руки и вымолвила всего одно слово:
— Принц.
Здоровенный мастиф вышел в холл и уставился на нее враждебным взглядом, в котором сквозило узнавание. Сердито заворчав, пес опустил голову и осклабился. Она отступила, повернулась и побежала, едва не упав со ступенек, слыша рычание огромной собаки у себя за спиной. Когда зубы Принца впились ей в ногу, она почувствовала обжигающую боль.
— Нет! Пошел вон! — завопила она, размахивая во все стороны руками и отчаянно отбрыкиваясь.
Собака трясла ее ногу, зажав в своих массивных челюстях, словно косточку. Она потеряла равновесие и, защищая живот, рухнула на дорожку. Мастиф навис над ней.
— Нет! Убирайся! Заберите его! — кричала она, пытаясь откатиться в сторону. — Ну, пожалуйста, помогите мне! Нет! Дик! Нет! Пощадите моего ребенка!
Она видела над собой лицо той женщины в куртке для верховой езды — хозяйки дома, которая внимательно наблюдала за происходящим, сложив руки на груди. Приподнявшись, она попыталась бежать, но собака снова вцепилась ей в ногу и бросила ее на гравий. Она завизжала от боли.
— Принц, хватит уже. Принц, фу! — скомандовал чей-то голос, и пес отпустил ее.
Она лежала на земле, рыдая, нога и руки страшно болели. И тут она увидела Дика, в мешковатых брюках и домашней рубахе. Лицо его побагровело от ярости.
— Убирайся! Я же сказал тебе: между нами все кончено! Выметайся! Я не желаю, чтобы ты приходила. Пошла вон!
Она посмотрела снизу на женщину, которая глядела на нее так, словно она была пустым местом.
— Ты слышала? — выкрикнул Дик. — Слышала, что я сказал? В следующий раз я не стану отзывать пса.
Она поднялась на колени:
— Помоги мне. Ты должен помочь мне. Ну, пожалуйста, Дик.
Они оба смотрели на нее в полном молчании.
— Помоги мне! — Теперь она уже кричала. — Ты не можешь так со мной поступить!
Их лица вдруг утратили четкость и стали расплываться перед глазами. В отдалении раздался звук сирены. Оконные стекла дребезжали от ветра. Скрипело какое-то кресло. Кто-то тяжело дышал совсем рядом.
— Успокойтесь, Чарли, с вами все в порядке. Все хорошо. Вы в безопасности. Вы свободно парите во времени. А теперь продвиньтесь немного вперед, ну же, продвиньтесь вперед.
Чарли открыла глаза и увидела лицо Эрнеста Джиббона, почти не узнавая его. С усилием снова закрыла глаза, чувствуя, как проваливается в темноту.
В ее ушах стоял рев воды.
Была темная ночь, на запруде что-то громыхало. Она куда-то решительно направлялась, держа в левой руке какой-то непонятный предмет, тяжелый и скользкий. Она шла не по гравиевой дорожке, а прямо по траве, мокрой от росы. Зарычала собака.
— Ш-ш-ш, — прошипела она.
Ее трясло, она боялась, что мастифа, возможно, на ночь спустили с цепи. Мрачно струился поток воды у мельничного колеса. Снова зарычала собака, и она, чтобы не испугаться, старалась думать только о своей ненависти. Пес лаял, и цепь дребезжала в железном кольце. Она посмотрела на молчаливый силуэт дома, ожидая, что в любой момент в каком-нибудь окне вспыхнет свет или луч фонаря упадет на нее.
Быстро. Надо все сделать быстро. Впереди неясно вырисовывался амбар. Она направила свет своего фонарика прямо на собачью конуру, и в ответ полыхнули красным свирепые глаза мастифа. Он заворчал и напрягся, натянув цепь. Ее сердце бешено колотилось. Это ворчание, казалось, лишь подлило масла в костер ее гнева, внезапно сделав ее сильной, сильнее, чем эта собака.
— Принц! А ну-ка тихо! — твердо скомандовала она.
Огромный пес заколебался, и дело тут было не только в ее решительном тоне. Он учуял запах кости. А она решительно протянула Принцу эту кость, мягко окликнув его:
— Хороший мальчик! Иди сюда!
Она держала угощение в левой руке, высоко, чтобы пес не достал, и, когда тот попытался подпрыгнуть, его челюсти лязгнули, цепь потянула назад, и мастиф потерял равновесие. Подняв приманку еще выше — так, чтобы собаке пришлось вытянуть голову вверх и выставить незащищенную шею, она шагнула вперед.
Когда Принц жадно ухватил огромную кость челюстями, она что есть силы провела зазубренным лезвием ножа, который сжимала в правой руке, поперек его горла, налегая всем своим весом и чувствуя, как нож буквально вгрызается внутрь. Острое лезвие прорезало насквозь и плоть, и мышцы, и кость.
Послышался сдавленный вздох, и пес, казалось, стал обвисать. Кровь брызнула на ее руки, одежду, лицо. Мастиф издал странный свист, выронил кость из пасти, закашлялся, накренился набок, лапы его подогнулись, и он рухнул вперед, издавая резкие, скрежещущие звуки. Заливая грудь и лапы, из его пасти исторгалась кровь. Скрежет постепенно начал затихать.
Она пробежала по мостику мимо мельницы и вверх по насыпи, к рощице. Колючий куст порвал ей платье. Когда она остановилась, сердце ее колотилось так громко, что она слышала, как стук эхом разносится по роще, по всей ночи, на миллион миль вокруг. Она зашвырнула нож в кусты и услышала, как тот с шуршанием упал. Совсем рядом пропищал какой-то зверек.
