«Арсен, все в порядке?» – побежали буквы в левом нижнем углу.
Он не смог ответить. Не слушалась гортань.
«Воображай ответ графически».
«Да».
«Освойся. Видишь стрелку?»
Маленькая красная стрелочка летала, как мошка, перед глазами.
«Указывает путь к интересующему нас персонажу. Как освоишься – иди».
И Арсен пошел.
Это было похоже на его опыт работы с «шубой». Более того – опыт виртуальной игры в «Царь горы», как теперь Арсен понимал, дал ему очень много. Прежде всего координацию в нарисованном мире, лишенном силы тяжести и силы трения. «Почувствуй себя селедкой»…
Как теперь выяснилось, для эффекта присутствия в игре вовсе не нужны костюмы, железные стойки, пояса, движущиеся ленты под ногами, линзы, краска на лицо. Просто берешь мышку с отрезанным штекером, кликаешь по воображаемой иконке… Визуализация. Вот как.
Он много раз мечтал, как это будет. Ведь случится когда-нибудь – человечество так хочет устроить себе вторую жизнь, на экране компа. Интереснее. Ярче. Справедливее. Разнообразнее. И все давно уже мечтают об эффекте присутствия. Костюмы, перчатки, шлемы. «Шуба». Фантастическая дип-программа. Нам так скучна и несносна жизнь, что хочется куда-то из нее убежать…
Красная стрелка повернула направо и увеличилась в размерах. Арсен тоже повернул. Его ноги в железных башмаках тяжело грохали о землю. Поднималась пыль. С каждой минутой мир вокруг казался менее и менее нарисованным. Пробежала мимо девица в кожаной броне на голое тело, с белыми патлами до земли, с огромным мечом за спиной…
«Вот твоя фигурантка, Арсен».
Ни о чем не успев подумать, он пристроился бежать за девицей. Ланселот не уставал.
«Внимание. Активация «Блохи».
Арсен вдруг почувствовал в правой руке, одетой в железную перчатку, мышку. Это было неприятное раздвоение. Снова затошнило. Он увидел муравья на своей внутренней панели, кликнул: «ON».
И сразу сделался свободным. Как веселое привидение.
Выскользнул из Ланселота, который продолжал автоматически бежать. Робот, бот, программа.
И, как коршун на загривок, упал на голову девице с белыми волосами, пышной грудью и длинным мечом.
Я хищная птица… Нет, я блоха. Какой лес: это девицын скальп. Я блоха, я легкий, я держусь…
Рывок! Помутнело в глазах. Арсен сидел за компьютером в офисе, у окна. За окном крыши припаркованных цветных машин, два тополя и далекий вид на автобусную остановку. Выкинуло из Сети, меня выкинуло из Сети. Игра прервалась… Оглядеться: никто не заметил, что я играю?
Он посмотрел на свои руки. С тонкими пальчиками и двумя серебряными кольцами. Девчачьи руки. Меня зовут Ира Ивина, мне двадцать два года, я неудачница… Почему? Почему все так складывается в моей жизни? Я могла бы окончить университет… А не бросать со второго курса… Я могла бы…
Встать и идти в кабинет. Зовут! Надо немедленно встать и идти… С цифры на цифру. У меня вышло перекинуться с цифры на цифру, теперь – с мяса на мясо…
Девица с острым носом поднялась и, ни на кого не глядя, не отвечая на недоуменные вопросы, зашагала к двери в кабинет.
* * *
– …Воды.
– Ну, молодец, молодец… Я не сомневался, что у тебя получится. Ну, почти не сомневался. Браво, браво, ты нас всех посрамил…
Отец на мониторе мерил кабинет шагами. Девица с острым носом полулежала в кресле в соседней комнате – все собрались вокруг, отпаивали ее валидолом, обмахивали бумажками и давали ценные советы. Два монитора, две локации.
Арсену тоже было плохо. Хуже, пожалуй, чем девице.
…Он был в голове собственного отца!
Максим ему подсобил в решающий момент. Максиму нечего делать в папиной голове. Арсену там тоже нечего делать. Цветокоррекция – процесс, когда одни образы в памяти делаются ярче, а другие – искусственно тусклее. Простая работа в фотошопе. Только вместо картинок – человеческое сознание. Папино. Какое счастье, что Арсен почти сразу все забыл – у него нет в голове ячеек… Нет устройств, чтобы хранить информацию в таком формате. И не надо.
– Мне, честно говоря, эта его фифа не понравилась совершенно, – озабоченно говорил Максим. – Типичная хищная киса, такой, знаешь, агрессивно-бабский тип… Все, ты ее отвадил навеки. Угрызения совести у него будут, но тяжелого комплекса вины – нет. А зачем нам тяжелые комплексы?
Он поднес чашку с водой Арсену под нос:
– Выпей.
Арсен хлебнул. Потрескавшиеся губы впитали воду, как почва в засуху. Утоление дикой жажды – вот радость для человека, и ведь каждому доступна, каждому.
– Максим, – Арсен прокашлялся. – Я что, сидел, уставившись… как зомби?
– Как очень увлеченный игрой человек. Сознания при визуализации ты не терял и терять не должен. В этом нет ничего неестественного: когда ты читаешь интересную книжку… я понимаю, что это в прошлом, но ты ведь читал, когда был младше? Когда ты читаешь книжку, ты можешь забыть, что находишься в метро. Можешь проехать свою остановку. Но при этом ты остаешься собой, дышишь, перевариваешь накануне съеденный бутерброд, и, если что-то случится рядом – пожар! – ты моментально бросишь это увлекательное занятие и вернешься из грез в реальность. Ну-ка, посмотри на меня, – Максим оттянул ему нижние веки. – Ну, держись, держись. Психика твоя, никуда не убежишь, – подростковая, со всем букетом. И вестибулярный аппарат… м-да. У меня на тебя целое дело заведено, после тренинга-то. Знаю твою психо-физиологическую конфигурацию почти как свою… шучу. Ты как?
– Спасибо, – сказал Арсен, отдышавшись. – Теперь… все будет… хорошо, да?
* * *
Ту безумную манипуляцию он помнил урывками. Лицо «фифы» не мог восстановить перед внутренним взглядом, зато помнилась пятого размера грудь, впалый живот, пупок с колечком и… Нет, нельзя лазить сыновьям в головы отцов; нельзя даже с благими намерениями.
Он добился, чего хотел. Максим хвалил его, это было приятно, от похвал даже кружилась немного голова. И одновременно не оставляло чувство, что жизнь разделилась на две половины: до того, как он влез отцу в голову, и теперь, после манипуляции. Теперь он не может смотреть на папу прежними глазами.
Вспоминались урывками давние праздники, отец шел сквозь толпу, неся трехлетку на плечах. Арсен сидел, сжимая ниточку шарика, и был как человечество на плечах титана: внизу великан с широченными плечами, над головой синее небо и красный шар, тянущий вверх, будто мечта о будущем. Арсен помнил сладкое чувство влюбленности: мой папа выше всех, мой папа самый лучший.
А теперь он вырос и повзрослел, но как-то рывком и как-то неожиданно. Нет, нельзя сыновьям лазить в головы отцов…
В пятницу вечером родители пошли в ресторан.
Арсен проводил их до двери и потом глядел в окно, как они уходят. За день отец дважды сказал маме: «Я тебя люблю». И дважды встроенная в Арсена программа-распознаватель подтвердила: «Правда».
