— Заводите.
Прежде чем он успел ступить на асфальт, чтобы отправиться обратно к своей машине, раздался гул мотора.
— Что происходит? — спросила девушка, когда он открыл дверцу машины. — Это те, что преследовали нас тогда?
— Вроде да. — Филипп протянул руку, готовый при малейшем сопротивлении просто закинуть девчонку себе на плечо. — Нам пора.
Нужно было отдать должное Франческе — она не колебалась и не задавала лишних вопросов. Взглянув на Филиппа, лишь произнесла:
— Хорошо, я вам доверяю.
И, взяв его за руку, быстро пошла к самолету. Себ и Филипп закрывали фланги, Джеймс шел сзади. Только в самолете, застегнув ремень, девушка сказала тихонько:
— Полагаю, что у этих людей были плохие намерения.
— Да, я тоже так полагаю.
Медленно кивнув, Франческа произнесла:
— Не случайно они оказались в аэропорту. Что, как вы думаете, они хотели?
— О, я бы дорого заплатил, чтобы это узнать.
Воцарилось долгое молчание. Наконец девушка спросила:
— Вы думаете, они знают о деньгах?
— Готов поспорить на что угодно — знают.
Филипп вытер лоб. Он знал, какой шаг ему нужно сделать следующим, и, пройдя в носовую часть самолета, поделился своими мыслями с командой. Когда они подъехали к отелю Себа и Джеймса и мужчины вышли из машины, он рассказал о своем плане и Франческе. Она вела себя безупречно — сидела рядом, не перебивая его и не мешая делать многочисленные телефонные звонки.
— Джеймс и Себ поедут с нами.
— В наш отель?
— А еще на остров прилетят три моих человека. Все входы в отель перекроют и будут вести наблюдение.
Филипп не мог рисковать теперь, когда угроза в адрес Франчески стала неоспоримой. Доверять охране отеля он не станет — ее можно подкупить, в отличие от его команды. Его люди не упустят никого.
Однако тут Франческа скептически спросила:
— Полагаете, те люди из аэропорта приедут сюда?
— Я не знаю, что они собираются делать, так что приготовлюсь ко всему.
— На Агуадилле очень серьезная охрана — как и у нас в отеле. Как они проберутся к нам?
— Может, вы и правы, но рисковать я не стану. Филипп не хотел оставлять ничего на волю случая. Конечно, охрана в аэропорту Агуадиллы была хорошая, как в США или Европе. Теоретически Франческа была здесь в безопасности. Но только теоретически. Уже давно он понял, что это слово не имеет абсолютно никакого веса. Люди непредсказуемы, особенно в стрессовых ситуациях. Инстинкт подсказывал ему, что преследователи охотятся за деньгами, а не за девушкой. Ведь они изначально следовали за ними из резиденции губернатора. Это значит, кто-то из членов персонала чиновника намекнул им на взятку. Но что, если он ошибается? Вдруг они хотят и получить деньги, и взять заложницу? Он полагает, что они выжидают момент, чтобы отнять деньги, а они могут выискивать возможность схватить Франческу. Однажды Филиппу уже приходилось побывать в ситуации с захватом заложников — и тогда все пошло наперекосяк. Ему приходилось видеть, как мерк свет в глазах его товарищей — и Серджио. Нельзя допустить и мысли о том, что Франческа может оказаться в подобной ситуации. Чтобы ее защитить, он обязан сосредоточиться. Но как же много условностей!
Франческа знала, что должна быть напугана до предела — это нормальная реакция человека, за которым ведут слежку какие-то незнакомцы в одном из самых опасных районов мира. Но на Агуадилле с Филиппом и его армией она была в безопасности. В отличие от Кабальерос остров Агуадилла был воплощением рая на земле.
Разумеется, увидев, что их преследователи поджидают у самолета, она испугалась, но ее успокоил взгляд Филиппа, говорящий, что он не позволит, чтобы с ней случилось что-то плохое. А пройдясь от машины к самолету, она наконец вздохнула свободно. Если бы таинственные незнакомцы и хотели что-то ей сделать, то не стали бы упускать момент. Так что им явно нужны деньги — те, что она по глупости согласилась привезти на остров, да еще наличными. Придя к такому выводу, она поняла, что ее мучает чувство вины — а вместе с ним какое-то странное возбуждение, отчего кровь пульсировала в венах. Никогда еще она не ощущала себя такой живой, не чувствовала, как ласковы солнечные лучики, согревающие кожу, как мягка ткань платья, как сладок аромат в воздухе. Все, что раньше она принимала в своей жизни как данность, теперь засияло яркими красками, точно она испытывала это впервые. Похожее состояние было у нее два дня назад, и этому способствовали объятия Филиппа.
Она последовала за ним в отель, восхищаясь его сильным телом, снова отметила легкую хромоту — единственное несовершенство во внешности. Дойдя до номера, открыла было рот, чтобы поблагодарить Филиппа и извиниться снова за все проблемы, которые она сама им создала. Однако прежде, чем она успела вымолвить слово, мужчина произнес:
— Зайдите на минуту в мой номер, пока я соберу вещи.
— Зачем? Мы что, меняем отель?
Его лицо потемнело.
— Я переезжаю в ваш номер. Пока мы не отследим тех людей и не поймем, на кого они работают и чего хотят, вам нельзя оставаться в одиночестве.
При мысли о том, что они будут спать в одной комнате, дрожь пробежала по телу Франчески, и радостное возбуждение охватило ее. Однако на лице Филиппа не отразилось ни малейшей эмоции. Последовав за ним в его номер — который оказался копией ее собственного, — девушка присела на диван, наблюдая, как Филипп стащил со шкафа большую вещевую сумку цвета хаки и бросил ее на кровать, а потом удалился в гардеробную.
— Вы обычно спите с клиентами? — спросила она, когда ее телохранитель вернулся с охапкой одежды.
Ответом ей стал гневный взгляд.
— Это все не шутки.
— Я знаю.
— Тогда не дурачьтесь.
— А что мне делать? Встать в угол? Спрятаться под кроватью? Разве не очевидно, что они охотятся за деньгами. И будут наблюдать за нами, пока не поймут, что их привезли. Когда, кстати, привезут?
— В субботу. Значит, очевидно, да? Я полагал, что вы собираетесь стать юристом. У нас нет никаких доказательств того, что именно они хотят, так что будем готовы ко всему.
— Если бы они хотели меня, давно бы уже попытались захватить.
— Откуда вы знаете?
— Опираюсь на факты.
— Но все же в основном это предположение.
Входя в ванную за туалетными принадлежностями, Филипп мрачно подумал: вот почему он не смешивает бизнес с удовольствием: чувства затуманивают рассудок. Но как бы то ни было, симпатия к Франческе лишь усиливается — точно они два магнита, которые тянутся друг к другу. Сдержать эту симпатию — настоящая битва для него. Чтобы защитить девушку, нужна трезвая голова, а как возможно ее сохранять, когда она смотрит на него так? Если бы он мог ее игнорировать… Но Филипп уже знал, что это невозможно.
