Изначально съемки должны были развернуться в Америке, в Хамптонсе, но начиная с «Разбирая Гарри», который принес 10,6 миллиона долларов, доходы от фильмов Аллена на родине снизились до 5 миллионов за картину, а бюджет фильмов в среднем составлял 20 миллионов. Fox Searchlight даже не пыталась заниматься дистрибьюцией «Матч-поинт», так как предыдущий его фильм «Мелинда и Мелинда» принес лишь 3,8 миллиона в США. Вместо этого рука помощи протянулась от BBC Films в Англии, компания согласилась частично профинансировать фильм, если он снимет его в Англии с местными актерами и командой. «„Матч-поинт“ было приятно, невероятно приятно делать», — говорил Аллен о семинедельных съемках летом 2004 года. Погода была чудесная, было много серого неба, такого, как он любит, и у него в распоряжении была целая куча талантливых актеров. Сначала он хотел Кейт Уинслет на главную роль, но актрисе казалось, что она пренебрегает семьей, если слишком много работает, поэтому она отказалась.
Джульет Тейлор предложила Скарлетт Йоханссон. Узнав, что она готова сниматься, Аллен послал ей сценарий в пятницу вечером. К вечеру воскресенья она согласилась. Они сняли с ней первую сцену сразу после ее прилета в Лондон. Скарлетт приехала сразу в паб, где они снимали, и без репетиций прекрасно сыграла пьяную девушку в сцене с Джонатаном Рисом-Майерсом. «Первые дубли были прекрасными», — сказал Аллен о своей новой звезде, в которую он через некоторое время буквально влюбился, чего с ним давно не происходило с другими актрисами. «В ней было все: личность, голос, то, как она выглядит, ее глаза, ее сила, ее губы. Все это собиралось вместе и становилось прекрасным. Этот тот случай, когда все вместе прекраснее, чем сумма отдельных частей».
Обычно режиссер тратит много времени, шутя со своими актерами в перерывах между дублями, так что им тяжело ухватить более серьезный тон некоторых сцен, в которых они снимаются. «Я думаю, с „Матч-Поинт“ я был более успешным, чем когда-либо с мрачным материалом, — сказал Аллен. — Вы знаете, я все свои фильмы пытался сделать хорошими, но некоторые удавались, а некоторые нет. С этим все, казалось, идет хорошо. Актеры подходили, операторская работа была на высоте, и история работала. Мне здесь очень повезло. Этот фильм оказался одним из счастливейших опытов из всех, что я когда-либо имел. Каждая небольшая удача, которая нужна была нам в небольшой переломный момент, приводила к хорошему».
«Матч-Поинт» несся дальше, как старый Ягуар. Это киноэквивалент винтажной спортивной машины, в которой алленовские фильмы того периода доставляли столько чистой радости: они были застенчиво стильными, в некотором смысле антиквариатными, но быстрыми, оформленными и невероятно крутыми на поворотах. Режиссура Аллена является чудом изысканных многоточий. Ирландец из обычной семьи, Крис Уилтон (Джонатан Рис-Майерс) работает в эксклюзивном клубе Queen’s в Лондоне, там он помогает богатым людям, таким как Том Хьюит (Мэтью Гуд), дружелюбный, несерьезный наследник огромного состояния, оттачивать удары с отскока. За этим следует приглашение на оперу и в гости к Тому в загородный особняк, где его славная сестренка Хлоя (Эмили Мортимер) вскоре проникается симпатией к новому другу. Аллен делает восхождение Криса кажущимся простым, это гирлянда возможностей, которые ведут наверх, все это похоже на балет и перемежается винтажными моментами в саундтреке. Ключ к хорошему социальному взлету, что привносит в историю некоторую магическую составляющую или шутку, состоит в том, чтобы сделать этот момент так, как будто это не стоит ему никаких усилий.
«Каждое решение, которое было сделано относительно картины не только мной, но и любым другим человеком, просто сработало. Я не уверен, что смогу когда-либо это повторить или сделать такой же хороший фильм».
Несмотря на то что Рис-Майерс действительно ирландец, он не является тем, кого большая часть людей видит в голове при упоминании слова «ирландец», но ощущение самозванства только помогает беспокойству, которое окутывает все грани его угрюмой мрачной игры. Когда он зависает в разговоре, он вносит в него небольшие капельки вежливости, а потом он слишком быстро начинает отвечать, иногда залезая на реплики других людей, как будто торопится вступить на личную территорию человека — ему много приходится выжидать. Вскоре его охватывает страсть к невесте Тома, сладострастнице с шелковым голосом по имени Нола Райс (Скарлетт Йоханссон), которую мы слышим, прежде чем видим. Она торжествует над противником по пинг-понгу: «Кто моя следующая жертва?» Из Йоханссон эта роль сделала звезду, ее сцены с Рисом-Майерсом имеют такое эротическое давление, которого никогда не было в работах Аллена. Он беспрестанно шутил о сексе. Он беспрестанно о нем говорил. Он рассказал нам все, что мы хотели знать, но боялись спросить. Но он никогда не снимал реальных сексуальных сцен до этого момента, таких, какая происходит между Нолой и Крисом в пшеничном поле однажды вечером. В этой сцене они сплетаются, как две змеи, отдыхая от карабканья по социальным лестницам.
Фильм делится их двуличностью. Прежде чем мы это понимаем, глянцевое представление входит на территорию Хичкока, мрачную от схожести с «Преступлениями и проступками» самого Аллена, в которой любовница настолько начинает тяготить, что доводит мужчину до убийства. На вопрос, почему убийство должно замещать мастурбацию, любимое занятие мужских персонажей Вуди Аллена, должен ответить его аналитик, хотя Фрейд был не первым человеком, который настаивал на скрытой враждебности, которая прячется под юмором в «Остроумии и его отношении к бессознательному». Томас Гоббс в своем трактате 1651 года «Левиафан» определяет юмор как «внезапную гордость, вырастающую из внезапной концепции некоторого нашего превосходства по сравнению с недостатками других людей» — это вспышка превосходства, когда кто-то другой поскальзывается на кожуре от банана, а мы нет. Жесток даже сам язык: «ударная реплика», заставить зрителей «помереть со смеху», «сразить ее наповал». Когда мы смеемся, мы обнажаем наши зубы.
Убийства в последних работах Аллена затягивают драматическую слабину, появившуюся из-за отсутствия ударных реплик. Между тем «Матч-Поинт» разрешается ужасным концом с двустволкой. «Это коктейль из шампанского, приправленный стрихнином, — написал А. О. Скотт в New York Times. — Вам придется вернуться к безрассудному аморальном расцвету Эрнста Любича и Билли Уайлдера, чтобы найти цинизм, так же искусно перевернутый в высшее развлечение».
В Entertainment Weekly Оуэн Глейберман назвал фильм «самым живым возвратом к этой форме со времен, когда Роберт Олтмен создал „Игрока“». Фильм получил более резкие отзывы от британских критиков, которые были готовы вступить в борьбу по отношению к вопросам локации и языка. Питер Брэдшоу из Guardian сказал, что «диалог скомпонован из чего-то вроде Напыщенного Английского (Posh English), который Аллен, кажется, выучил из разговорника Berlitz». А Джейсон Соломонс из Observer пожаловался, что действие фильма «разворачивается в Лондоне, это узнаваемо, но все в реальности выглядит не так». На это можно ответить лишь одно: добро пожаловать в клуб. Критики то же самое десятилетиями говорили о Нью-Йорке Вуди Аллена. Ему эти отзывы нисколько не сделали больно.
«В фильме есть сексуальность без показа реального секса. Вы понимаете, о чем идет речь. И так веселее. В реальном сексе вы можете увидеть все, что хотите. Он выглядит как пистоны или пневматическое сверло, это редко бывает сексуальным».
