Любой кадр начинался с разговора с камерой, мизантропичный Борис Ельников выдавал монологи о космической несправедливости, его провале в получении Нобелевской премии («Это политика, как и любое другое фальшивое чествование»), глобальном потеплении, терроризме, «дебильных семейных ценностях и дебильном оружии», пока его компаньоны в кофейне почесывали голову. Ему кажется, что он разговаривает с кем-то? Это ловкий трюк, который обозначился в «Энни Холл», но там Аллен разбавлял монологи Элви Сингера сценами с его прошлым и настоящим: в школьном классе, в кинотеатрах, во время обеда с семьей Энни. Там он раззадоривал нарциссизм героя, а тут он просто позволил Борису тараторить, и даже Дэвид не смог вызвать смех этим материалом. Он должен читать публичные речи, как в сериале «Умерь свой энтузиазм», но он всего лишь облаивает ноги не обращающей на него внимания вселенной. «Будь что будет» уделяет ему пристальное внимание, ведь он единственный персонаж хоть с какой-то глубиной.
Однажды вечером он видит у своей двери симпатичную молодую беглянку из Миссисипи по имени Мелоди (Эван Рэйчел Вуд). Он так любит ставить под сомнение ее образованность («Землемер!»), что разрешает ей поселиться у него и, в конце концов, женится на ней: Вуди ничего не может поделать с этой глупой Лолитой. Она вваливается в сцены со своим хвостом, становится объектом снисходительности Бориса, но возмездие, которое, вы уверены, должно его настигнуть, так и не показывает носа. Происходит нечто совершенно иное. Мать Мелоди Мариэтта (Патриша Кларксон) появляется у их дверей и сначала шокируется женитьбой своей дочери («Он не муж, — говорит она о Борисе, — он больше похож на амбулаторного больного»). Затем она обращается под его еврейско-атеистическим влиянием в либерально-интеллектуальную ортодоксию, внезапно организуя выставку фотографов в стиле ню и живя с двумя мужчинами. Кларксон такая жизнерадостная и привлекательная, что она практически оттягивает все внимание на себя, но то, что сценарий был написан давным-давно, видно. Аллен по-прежнему не научился творчески не соглашаться с самим собой, разрешая противящимся персонажам уходить в драму. Фильм есть кивок согласия зеркалу — история Элви Сингера до появления «Энни Холл».
«Вы знаете, в какой-то момент я собирался назвать этот фильм „Худший человек в мире“. Я думал, что это будет забавный персонаж — парень, который является квинтэссенцией мизантропии и не может приспособиться, не хочет приспосабливаться, все отрицает. Он просто не тот, кто хочет уживаться с жизнью».
Ты встретишь таинственного незнакомца
2010
В 1969 году Аллен снял несколько шоу для CBS, в которых он брал интервью у Билли Грэма. Это была интересная светская беседа, затрагивавшая религию, мораль, смысл жизни. Эта беседа оставила у Аллена неприязненное уважение к американскому проповеднику. «Я говорил с мрачной точки зрения, а Билли Грэм говорил мне, что даже если я прав, а он ошибается, и в жизни нет смысла, и что жизнь — это мрачный опыт, и нет никакого бога и жизни после смерти, нет никакой надежды и так далее, то его жизнь все равно лучше, чем моя, потому что он верит по-другому. Даже если он на 100 % не прав, наши жизни будут завершены, и у меня будет жалкая жизнь, основанная на пессимистичной точке зрения, а у него будет замечательная жизнь, уверившая в то, что есть что-то большее».
Этот комментарий остался с Алленом и много лет спустя стал основой фильма «Ты встретишь таинственного незнакомца» — фильма о ценности необоснованной веры. Снимал он фильм в Лондоне на испанские деньги с интернациональным актерским составом, включавшим Энтони Хопкинса в роли Альфи, загорелого, седовласого бизнесмена, который борется с надвигающейся старостью, уходя от жены по имени Хелена (Джемма Джонс), с которой он прожил 40 лет, и женясь на веселой длинноногой проститутке по имени Шармейн (Люси Панч). Ее он одевает в меха, бриллианты и покупает ей впечатляющие апартаменты на берегу Темзы. Отверженная Хелена начинает злоупотреблять скотчем и подпадает под влияние гадалки (Полин Коллинз), которая убеждает ее в том, что она получает невероятное количество позитивной энергии. Над этой идеей насмехается ее несчастливая в браке дочь Салли (Наоми Уоттс), чей грубый муж Рой (Джош Бролин), неудачливый писатель, справляется с неуспехом своего нового романа интрижкой с красивой молодой женщиной (Фрида Пинто), которую он видит в окне напротив.
Все, за исключением Хелены, гонятся за тем, чего у них нет, и в конце у них остается еще меньше, чем у них было в начале, в этой не совсем комедии о безумном желании получить то, чего ты хочешь. Чем больше пропускает игру через себя исполнитель, тем лучше его игра. С прической, которую, кажется, сделали в конце 70-х и с подобающим словарным запасом Бролин слишком шумный и взвинченный. У Наоми есть один чудесный момент без слов в машине с ее женатым боссом, галантным владельцем галереи искусств, которого сыграл Антонио Бандерас, хотя по моральной схеме фильма ее желания также превращаются в пепел. Игра Хопкинса самая живая.
Пользуясь связью, которая была налажена Майклом Кейном еще в «Ханне и ее сестрах» между двойственностью эмоций самого Аллена и его британским темпераментом, Хопкинс выкурил все страхи и сомнения режиссера в своего довольного богача, достаточно умного, чтобы знать, что его чувство собственного достоинства покидает его, и он настолько паникует перед лицом надвигающейся смерти, что не может отказаться от своих собственных неугомонных желаний. Посмотрите, какую извиняющуюся гримасу строит Альфи, когда ждет, пока подействует виагра. «Три минуты», — говорит он, постукивая по часам.
«В прошлом Аллен делал фильмы, которые были эхом Чехова и Бергмана, а это по Бальзаку: мир управляется эгоцентризмом и подлостью. И большая часть того, что мы делаем, похоже на грязную комедию», — написал А. О. Скотт в New York Times. В каком странном и замечательном месте оказался поздний Вуди Аллен: намеки на фарс, боль мелодрамы, какая-то невероятно красивая недвижимость, диалоги в гостиной, поверхностное знание поворотов сюжета О. Генри — все подается с насмешливой нравоучительной забавой на грустном спектакле человеческого несчастья.
Полночь в Париже
2011
«У меня вообще не было ни одной идеи по поводу Парижа, ни одной», — говорил Аллен, когда французские продюсеры предложили ему снять фильм в столице Франции. Он спрашивал себя, что первое приходит ему в голову, когда он думает о Париже, конечно же, романтика. Тогда у него появилось название «Полночь в Париже», которое стало лишь намеком на историю. «И я думал месяцами, что же произошло в полночном Париже? Люди встречаются и влюбляются друг в друга? У двух людей завязывается роман? И потом однажды мне пришло в голову, что некто приезжает в Париж, гуляет по ночному городу, и это полночь, и внезапно к нему подъезжает машина, он садится в нее, и его забирают в реальное приключение».
Он пытался начать съемки в 2006 году, но бросил эту идею, так как она была слишком дорогой. В 2009 Франция ввела налоговые льготы на иностранную продукцию, и Летти Аронсон, сестра Аллена, которая в тот момент была его продюсером, смогла снизить бюджет до приемлемых 18 миллионов долларов. Главный персонаж Гил изначально был интеллектуалом с Восточного побережья США, но Джульет Тейлор предложила Оуэна Уилсона, «который очень походил на парня с пляжа и с серфом», по словам Аллена. Режиссер без особого труда переписал сценарий так, чтобы он стал жителем Лос-Анджелеса. На роль сложной и требовательной невесты Гила Инес он всегда имел на уме Рэйчел Макадамс. Марион Котийяр должна была получить роль, как Хавьер Бардем и Пенелопа Крус в «Вики Кристине Барселоне», больше как национальная гордость. А Кори Столл был выбран на роль Эрнеста Хемингуэя после того, как Аллен увидел его в спектакле Артура Миллера «Вид с моста» со Скарлетт Йоханссон. «Он передал мне несколько страниц с диалогами Хемингуэя, — рассказал Столл. — Они мне жгли пальцы. Я был так взволнован тем, что буду играть Хемингуэя».
