Кажется, что мрачное уныние Эйба связано не столько с основоположником экзистенциализма Кьеркегором, сколько с фляжкой в его кармане. Или с тем, что, как сам он говорит: «Я пассивный интеллектуал, который не может спать с женщинами». В старые времена Эйба из хандры обязательно бы вытащила какая-нибудь женщина. Но здесь, как и во многих последних работах Аллена, эта роль отводится убийству. Однажды Эйб и Джилл подслушивают в ресторане рассказ расстроенной женщины о судье в деле об опеке, который превращает ее жизнь в ад. Лицо Эйба загорается: а что, если он убьет ее врага за нее? Эта идея идеального убийства, когда убийца совершенно не знаком с жертвой, восходит к «Незнакомцам в поезде» Хичкока. И вот, совершив преступление, Эйб вырывается из своей депрессии. Вскоре он начинает писать, одновременно крутит роман с Ритой и Джилл, параллельно восторгаясь экзистенциальной силой убийства. В «Иррациональном человеке» не один, а целых два закадровых голоса, которые частенько ссылаются на Канта, Хайдеггера и Сартра, и это даёт нам повод подозревать, что Аллен скорее предпочитает размышлять о значении своей истории, чем рассказывать ее: слишком много мыслей, слишком мало связи между ними.
Фильм не «заиграл», и это в значительной степени на совести Феникса, который словно бы посмотрел на невероятно высокую планку, установленную для его персонажа, и решил: «не-а», а затем просто походил вокруг нее, выпячивая свой живот и доставая фляжку. Роль подходит ему своим неторопливым, пропитанным ромом ритмом, а также сочетается с его естественной способностью изображать людей, оказавшихся в тисках своих собственных размышлений: в его глазах, вспыхивает настоящий огонь, когда он уходит с места преступления.
В поздних работах Аллена сходство с великими моралистами европейского кино — с Бергманом, Ромером — заметно сильнее, чем когда-либо. Если он начал свою карьеру с портретов комических авантюристов, убегающих от всего, начиная с Вирджилла Старкуэлла в «Хватай деньги и беги» до Филдинга Меллина из «Бананов», которые весело прошли тюрьму, революцию и смерть, то здесь мы видим позднего Аллена, который сам ставит подножку своим героям и затягивает петлю вокруг их шеи.
Вуди Аллен: Актер
Так много в ранних материалах Вуди Аллена зависело от недооценки зрителями маленького паренька, который потел в софитах напротив их — по большему счету, мы до сих пор так делаем. Мы знаем его актерские ужимки очень хорошо — его запинки, жесты, панику и истерики, все то, что он делает, когда лжет или добивается живости — что он уже стал мультяшкой самого себя. Его лицо, как и лицо Чаплина, имеет практически пиктографическую простоту: пирамидальные брови, межбровные морщины, яйцевидное лицо, очки, без которых он выглядит, как только что вылупившаяся черепашка. Самоуничижение так сильно въелось в его персонаж и на экране, и вне экрана, что до сих пор трудно понять, какой же он на самом деле: один из величайших киноактеров, намеренно небрежный, как Брандо или Богарт, который, как и многие комики, повернул свою личную предрасположенность к угрюмости в свою собственную нервозную комедию. Но он преуспел больше, чем кто-либо в превращении своей замкнутости в особенную форму самолюбования. Чингисхан мог бы быть таким же робким.
Актерская работа Аллена, не считая его собственных фильмов, тяготеет к уличным авантюристам и музыкантам, но сами фильмы являются смесью всякой всячины. Он появился в «Подставном лице» (1976) в роли ничтожного букмекера, который позволяет Зеро Мостелу, писателю с волчьим билетом, использовать его имя для написания телевизионных сценариев, и впоследствии становится самым важным именем в шоу-бизнесе — это тень самого Мостела в «Продюсерах» и алленовских «Пуль над Бродвеем».
Он кажется самым таинственным из всех со своим не указанным в титрах камео в «Короле Лире» Годара (1987), где он сыграл киномонтажера, цитирующего шекспировские сонеты. Он достигает немедленного острого ритма, смотря на свою свадьбу с Бетт Мидлер в «Сценах в магазине» Пола Мазурски (1991). В то время как черный юмор является главной, и даже единственной причиной его появления в роли мясника, который режет на куски свою жену в фильме «По кусочкам» (2000).
«Мне всегда нравилось играть, и когда я пишу сценарий и вижу роль, которую мог бы сыграть я, я делаю это. И я всегда открыт для съемок в других фильмах, но меня никто не зовет — было всего два или три предложения за тридцать лет».
С другой стороны, его голос, сыгравший в мультфильме DreamWorks «Муравей Антц» (1998) тихого нервозного рабочего муравья по имени Зед, который привел своих товарищей-муравьев к похожей на марксистскую революцию, может считаться его ярчайшим выступлением в карьере. Сценарий братьев Вайц искусно касается интересов и увлечений самого Аллена: романтическое притяжение, карьерные разочарования, экзистенциальное остроумие. Точно так же «Под маской жиголо» (2013) был создан Джоном Тортурро под Аллена на роль владельца книжного магазина, который начинает играть роль сутенера для своего друга, местного флориста, но его бизнес загибается. «К тому, чтобы снимать его, приходилось привыкнуть, — сказал Тортурро. — Черновая версия была устрашающей. Он мне сказал незадолго до этого: „Ты хочешь моей критики? Я буду брутальным“. Я смотрел на фильм, сидя от него в нескольких креслах. Он почти не смеялся, если он смеялся, то он это делал тихо. На середине я пошел в уборную и подумал: „Господи, зачем я вообще это снял?“ В конце просмотра он мне сказал: „Это намного серьезнее, чем я думал… но в хорошем смысле“. Я сказал: „Что ты думаешь о своей игре? Ты доволен?“ Он ответил: „Мне всегда нравится, как я играю“».
Перемотка вперед
В декабре 2015 Вуди Аллену исполнилось 80, но когда ему не было столько лет? Он всегда действовал, как восьмидесятилетний, мучаясь мыслями о смерти еще в школе, проводя свой второй и третий десяток в трауре по 20-м и 30-м годам в Америке. Вам нужно смотреть на фотографии, чтобы напоминать себе, что он был когда-то значительно моложе, с густыми песчано-рыжими волосами и менее веснушчатой кожей. Теперь, когда ему на самом деле 80, он выглядит так, будто стал собой. Неутолимый молодой голод по недавнему покорению мира прослеживается в «Матч-поинте», «Вики Кристине Барселоне» и «Римских приключениях» вместе с удовольствием от того, что молодое поколение актеров заняло свое место под солнцем. Возвращение юношеской озабоченности прослеживается также через тему магии, которая присутствует в работах Аллена, начиная с момента, когда Великий Перский отправил профессора Кугельмаса в роман, который он выбрал, в коротком рассказе «Образ Сиднея Кугельмаса в романе „Госпожа Бовари“». Мертвые разговаривают в «Матч-поинте». Они возвращаются в «Сенсации» и отправляют сообщения живым в «Магии лунного света». Все художники превращаются в Просперо, если они долго творят.
Вступая в свой девятый десяток, Аллен, создавший свою индустрию, продолжает приближаться к образу молодой, предприимчивой пчелки. «Он хранит свои фильмы, как мед», — сказал однажды его соавтор Маршалл Брикман. 2015 год принес новости не только о новом фильме с Джесси Айзенбергом, Кристен Стюарт, Брюсом Уиллисом и Блейк Лайвли, который он снял в цифре в качестве эксперимента («Это больше, чем веяние будущего, — сказал он в Каннах, — это веяние настоящего»), но и большом контракте на написание полного сезона 30-минутного телевизионного сериала для Amazon Prime для показа в интернете, хотя у него даже нет компьютера. «Я не знаю, что такое этот Amazon. Я никогда не видел ни одного их сериала, даже по кабельному телевидению. Я никогда не смотрел „Клан Сопрано“ или „Безумцев“. Я каждый вечер ухожу из дома, а когда возвращаюсь, я смотрю конец бейсбольной или баскетбольной игры, и там Чарли Роуз, и я иду спать. Люди из Amazon долго ходили ко мне и говорили, пожалуйста, возьмитесь за это, когда захотите. Я долго говорил, что у меня нет идей, что я вообще не смотрю телевизор. Я ничего об этом не знаю. Это продолжалось примерно полтора года, и они делали все более и более хорошее предложение. Наконец, они сказали, послушайте, мы сделаем все, что вы хотите, просто напишите для нас 6,5 часов… все вокруг меня начали на меня давить, давай, сделай это, что ты потеряешь?.. Я был нагло самоуверен, что я сделаю это так же, как я делаю фильмы — это будет кино в шести частях. Оказалось, что все не так. Для меня это было очень, очень трудно. Это не кусок пирога. Я отработал каждый пенни, который они мне заплатили, и я только надеюсь, что они не говорят: „Господи, мы ему такую хорошую сумму заплатили и дали ему свободу, и вот что он нам дал?“»
