– Нет, – ответил Ральф. Однако тут что-то было, и он почему-то не сомневался, что в отличие от желтой бретельки эту связь – конфлюэнцию, как сказала бы Дженни, – он уловит. Но ему потребуется помощь Юна Сабло. Ральф поднялся из-за стола. – Спасибо, что уделила мне время, Марси.
Она одарила его холодной улыбкой.
– Для тебя – миссис Мейтленд.
– Понятно. И, Ховард, спасибо, что ты все устроил. – Ральф протянул ему руку, и на секунду она одиноко повисла в воздухе.
Наконец Хоуи все же пожал ему руку.
– Я тебя провожу, – сказал Алек.
– Думаю, я в состоянии найти выход.
– В этом я даже не сомневаюсь, но поскольку я тебя встретил, значит, должен и проводить.
Они вышли в прихожую, и Алек открыл дверь. Ральф шагнул через порог и удивился, когда Алек вышел на крыльцо следом за ним.
– Так что там с царапиной?
Ральф посмотрел ему прямо в глаза:
– Ты о чем?
– А то ты не знаешь! Я видел, как ты изменился в лице.
– У меня несварение. Бывает, прихватит в самый неподходящий момент, особенно если переволноваться. Встреча выдалась суровой. Хоть и не такой суровой, как взгляд этой девочки. Я себя чувствовал букашкой под лупой.
Алек прикрыл входную дверь. Ральф уже спустился на две ступеньки, но из-за его роста они с Алеком сейчас стояли лицом к лицу, почти вровень.
– Скажу тебе одну вещь, – начал Алек.
– Ну давай. – Ральф мысленно подобрался.
– С арестом ты облажался по полной программе. Думаю, ты уже сам это понял.
– Чего мне сейчас не хватает, так это еще одной взбучки. – Ральф повернулся, чтобы уйти.
– Я еще не закончил.
Ральф снова обернулся к нему, наклонив голову и расставив ноги. Бойцовская стойка.
– Я сам бездетный. Мэри не может иметь детей. Но если бы у меня был сынишка, ровесник твоего сына, и если бы у меня имелись веские доказательства, что человек, тренирующий моего сына – человек, которого мой сын уважает, практически боготворит, – на самом деле – сексуальный маньяк-педофил, на твоем месте я сделал бы то же самое, если не хуже. Я хочу сказать, что понимаю, почему у тебя перемкнуло в мозгах.
– Спасибо, Алек. Лучше от этого мне не станет, но все равно спасибо.
– Позвони, если вдруг передумаешь и все же захочешь рассказать об этой царапине. Может быть, мы на одной стороне.
– До свидания, Алек.
– До свидания, детектив. Береги себя.
20
Он рассказывал Дженни, как прошла встреча, и тут у него зазвонил телефон. Это был Юн.
– Мы можем встретиться завтра, Ральф? Там было кое-что странное, в том амбаре, где нашли одежду Мейтленда, в которой его видели на вокзале. Много странного на самом деле.
– Скажи сейчас.
– Нет. Я еду домой. Устал как собака. И мне надо подумать, уложить все в голове.
– Хорошо, давай завтра. Где?
– Где-нибудь в тихом, уединенном месте. Не надо, чтобы нас видели. Ты в принудительном отпуске, а я официально уже не веду это расследование. Да и нет никакого расследования. Теперь, когда Мейтленд мертв.
– Что будет с одеждой?
– Ее отправят в Кэп-Сити на экспертизу. Потом передадут в департамент шерифа округа Флинт.
– Ты что, издеваешься? Ее надо приобщить к вещдокам по делу Мейтленда. К тому же Дик Дулин не в состоянии даже сморкнуться без четких инструкций сверху.
– Может, и так. Но область Каннинг относится к ведению округа, а не города и, стало быть, попадает под юрисдикцию шерифа. Я слышал, шеф Геллер отправил в Каннинг какого-то детектива, но просто из вежливости.
– Хоскинса.
– Да, так его звали. Он еще не доехал, а когда доедет, здесь уже никого не будет. Наверное, он заблудился.
Или засел где-нибудь в баре, подумал Ральф, что более вероятно.
Юн сказал:
– Эта одежда осядет в хранилище для вещдоков в департаменте окружного шерифа и пролежит там до конца двадцать первого века. Такое ощущение, что всем наплевать. Типа Мейтленд виновен, Мейтленд мертв, дело закрыто.
– Я еще не готов закрыть дело, – сказал Ральф и улыбнулся, когда Дженни, сидевшая рядом с ним на диване, подняла вверх два больших пальца. – А ты?
– Иначе стал бы я тебе звонить? Где завтра встречаемся?
– У вокзала в Даброу есть кофейня. «Ложечка О’Мэлли». Сможешь ее найти?
– Наверняка.
– В десять утра?
– Давай в десять. Если что-то изменится, я позвоню.
– У тебя есть протоколы допроса свидетелей?
– Все в моем ноутбуке.
– Тогда не забудь захватить свой ноутбук. Все мои материалы остались в участке, а меня туда не пускают. Мне нужно многое тебе рассказать.
– Аналогично, – ответил Юн. – Может быть, мы еще докопаемся до правды, Ральф, но я не уверен, что нам понравится эта правда. Тут такой темный лес…
На самом деле, подумал Ральф, завершив беседу, тут канталупа. И внутри полно червей.
21
По пути на ферму Элфманов Джек Хоскинс заехал в «Джентльмены, для вас» и взял в баре водку с тоником, рассудив, что заслужил эту маленькую приятность, раз уж ему не дали догулять отпуск. Первый стакан он опрокинул залпом, сразу же заказал еще порцию и уже смаковал каждый глоток. Две стриптизерши на сцене, все еще полностью одетые (что в «Джентльмены, для вас» означало трусики и лифчики), лениво обжимались на сцене, отчего у Хоскинса случилась умеренной силы эрекция.
Когда он достал из кармана бумажник, бармен только махнул рукой:
– За счет заведения.
– Спасибо.
Джек оставил чаевые на барной стойке и ушел если не в приподнятом настроении, то уж точно не в таком поганом, как раньше. Усевшись в машину, он первым делом открыл бардачок, взял упаковку мятных конфет и забросил в рот две штуки. Говорят, что от водки нет запаха, но это полная чушь.
Дорога к ферме была перекрыта желтой полицейской лентой – лентой полиции округа, а не города. Хоскинс вышел из машины, выдернул из земли один столбик, к которому была привязана лента, проехал ограждение и снова выбрался из машины, чтобы вернуть столбик на место. Вот же геморрой, подумал он, и геморрой только усугубился, когда Хоскинс подъехал к скоплению ветхих построек посреди чистого поля – большому амбару и трем сараям – и обнаружил, что там никого нет. Он хотел позвонить в полицейский участок, чтобы поделиться своим возмущением хоть с кем-нибудь, пусть даже с Сэнди Макгилл, которую он считал исключительно тупой сучкой. Но рация только трещала помехами, и, конечно же, в этой дыре не было сотовой связи.
