Юн постучал по экрану и открыл нужный файл.
– Вчера ближе к вечеру парнишка по имени Дуглас Элфман нашел в старом амбаре брошенную одежду. Он видел новости по телевизору и узнал по описанию пряжку в виде лошадиной головы. Он позвонил отцу, и тот сразу вызвал полицию. Я прибыл на место вместе с передвижной лабораторией примерно без четверти шесть. Джинсы-то ладно, они и в Африке джинсы, но пряжку я узнал сразу. Смотри сам.
Он вывел на весь экран фотографию крупным планом и развернул айпад к Ральфу. С первого взгляда было понятно, что эта самая пряжка красовалась на ремне Терри на записях с камер видеонаблюдения транспортного узла Фогель в Даброу.
Ральф задумчиво произнес:
– Ладно, еще одно звено в цепочке. Он бросил микроавтобус у бара «Шорти». Пересел в «субару». Потом бросил «субару» у Чугунного моста, переоделся в чистое…
– Джинсы «Левайс пятьсот один», трусы, белые спортивные носки, дорогущие пафосные кроссовки. И ремень с фигурной пряжкой.
– Ага. Испачканную кровью одежду он оставил в «субару», пошел в «Джентльмены, для вас» и взял такси до вокзала в Даброу. Но почему-то не сел в поезд. Вопрос: почему?
– Может, пытался запутать следы. Или же… У меня есть одна совершенно безумная идея. Хочешь послушать?
– Хочу, – сказал Ральф.
– Я думаю, Мейтленд собирался сбежать. Собирался сесть в поезд Даллас – Форт-Уэрт, а потом рвануть дальше. Может быть, в Мексику. Может быть, в Калифорнию. Глупо было бы оставаться во Флинт-Сити, ведь его многие видели после убийства. Вот только…
– Что?
– Он не мог уехать из города перед полуфинальным матчем. Не мог бросить своих ребят перед такой ответственной игрой, когда решалась судьба финала.
– Идея и вправду безумная.
– Еще безумнее, чем убийство мальчика?
Ральф не знал, что на это ответить, но ему не пришлось отвечать, потому что им принесли заказ. Когда официантка отошла, Ральф спросил:
– Отпечатки на пряжке?
Юн вывел на экран еще одну фотографию крупным планом. На этом снимке блестящая серебристая пряжка была присыпана белым дактилоскопическим порошком. Ральф разглядел несколько перекрывавших друг друга отпечатков пальцев, напоминавших старые обучающие диаграммы танцевальных шагов.
– У криминалистов есть образцы отпечатков Мейтленда, – сказал Юн. – Они прямо на месте запустили программу сличения, и отпечатки совпали. Но вот первая странность, Ральф. Завитки и бороздки отпечатков на пряжке какие-то бледные, местами линии полностью прерываются. Совпадений достаточно, чтобы предъявить в качестве доказательства на суде, но техник, который работал с программой – у него большой опыт в таких делах, – сказал, что они напоминают отпечатки очень старого человека. Лет восьмидесяти. Если не девяноста. Я спросил, не могло ли быть так, что Мейтленд торопился переодеться и быстрее свалить и потому его отпечатки смазались. Он сказал, что такое возможно, но по его лицу было видно, что сам он в это не верит.
– Ну, – сказал Ральф, отломив вилкой кусок омлета. Разыгравшийся аппетит, как и внезапный приступ веселья по поводу гольф-клюшки двойного назначения, стали для него приятным сюрпризом. – Это странно, но вряд ли существенно.
А про себя подумал: интересно, как долго еще он собирается отмахиваться от «несущественных» странностей, что постоянно всплывали в ходе расследования?
– Там были еще чьи-то отпечатки, – сказал Юн, – тоже смазанные и нечеткие. Настолько нечеткие, что их даже не стали пересылать в национальную базу данных ФБР. Но на всякий случай сравнили с неопознанными отпечатками, снятыми в микроавтобусе. И смотри, что получилось…
Он передал айпад Ральфу. Тот внимательно рассмотрел два набора отпечатков: один был обозначен «МИКРОАВТОБУС / НЕОПОЗНАННЫЙ СУБЪЕКТ», второй – «РЕМЕННАЯ ПРЯЖКА / НЕОПОЗНАННЫЙ СУБЪЕКТ». Похожи, но не настолько, чтобы предъявлять их в суде в качестве доказательства. Тем более если их будет оспаривать такой адвокат, как Хоуи Голд. Однако сейчас Ральф был не в суде, и ничто не мешало ему признать, что неопознанные отпечатки на пряжке и в микроавтобусе принадлежат одному и тому же субъекту. Тем более что это сходилось с той информацией, которую он вчера получил от Марси Мейтленд. Сходилось не идеально, но достаточно близко для детектива в принудительном отпуске, которому не надо отчитываться в своих действиях перед начальством… и перед окружным прокурором в горячий предвыборный период.
Пока Юн ел свои huevos rancheros, Ральф рассказал ему о вчерашней встрече с Марси. Рассказал почти все, придержав одну вещь на потом.
– Наверняка в микроавтобусе есть отпечатки того парнишки, который угнал его первым, – завершил он свой рассказ.
– Да, их уже опознали. Полиция Эль-Пасо переслала нам отпечатки Мерлина Кессиди. Они совпали с некоторыми «бесхозными» отпечатками из микроавтобуса. В основном на ящике с инструментами. Наверное, Кессиди его открывал. Проверял, нет ли там чего ценного. Но его отпечатки достаточно четкие, и это не они. – Он ткнул пальцем в экран с расплывчатыми неопознанными отпечатками.
Ральф наклонился вперед, отодвинув тарелку в сторону.
– Ты понимаешь, что это значит? Мы знаем, что Терри не угонял микроавтобус в Дейтоне, потому что Мейтленды летели домой на самолете. Но если эти отпечатки из микроавтобуса и отпечатки на пряжке действительно принадлежат одному и тому же человеку…
– Думаешь, у него все-таки был сообщник? Который пригнал микроавтобус из Дейтона во Флинт-Сити?
– Может быть, – сказал Ральф. – Другого объяснения я не вижу.
– Сообщник, похожий на Терри как две капли воды?
– Ну вот, опять, – вздохнул Ральф.
– И на пряжке есть отпечатки обоих, – продолжал Юн. – Это значит, что Мейтленд и его двойник носили один и тот же ремень. Может быть, один и тот же комплект одежды. Хотя размер-то у них одинаковый, да? Близнецы-братья, разлученные при рождении. Вот только по всем документам выходит, что Терри Мейтленд был единственным ребенком в семье.
– Что еще у вас есть?
– Еще много всего. Странного и удивительного. – Он передвинул стул так, чтобы сесть рядом с Ральфом, отобрал у него айпад, положил на стол и вывел на экран новый снимок: сваленная в кучу одежда рядом с пластмассовой меткой для вещдоков с цифрой 1. – Видишь пятна?
– Ага. Это что?
– Без понятия, – сказал Юн. – Криминалисты тоже не знают, но один из них высказал предположение, что это может быть сперма. И я вроде как с ним согласен. На фотографии плохо видно, но…
– Сперма? Ты шутишь?
К ним опять подошла официантка. Ральф перевернул айпад экраном вниз.
– Джентльмены, кому подлить кофе?
Добавки попросили оба. Когда официантка ушла, Ральф снова принялся рассматривать снимок одежды, увеличив изображение.
