Савва хмуро осматривался, выглядел он здесь несуразно большим и, наверное, испытывал дискомфорт, точно оказался в клетке. Чуйков плотно закрыл дверь и остался стоять, Савва тоже решил не садиться, слегка привалился к столу, а я устроилась на диване, больше было негде.
– Вы кто? – нервно спросил Виктор.
– Близкие друзья Мелентьевой Любови Петровны, – ответил Савва. Чуйков поморщился.
– Вот оно что. И зачем она вас прислала?
– Она нас не присылала. Это в принципе затруднительно, Любовь Петровна на днях скончалась.
– Как это? – Вышло довольно глупо, Виктор сам это почувствовал, сглотнул и спросил немного испуганно: – Скончалась? Когда? Почему? Она ведь… была здорова?
– Значит, вы общались?
– Нет. С чего вы взяли?
– Вы в курсе ее самочувствия…
– Ничего я не в курсе. Молодая женщина, с какой стати ей умирать?
– Она утонула, – сказал Савва. – В полиции считают это самоубийством.
– Что? – не удержался Виктор.
– Да-да, она была в депрессии… Но лично у нас есть сомнения. Вот мы и решили встретиться с вами.
– Почему со мной?
– Вы недавно встречались. Приходили к ней домой. Вас видела соседка. Это я к тому, что отрицать очевидное и тратить свое и наше время не стоит. Кое-что поясню: мы просто хотели убедиться, что в полиции правы. И проводить Любовь Петровну в последний путь с чистой совестью. Но если вы откажетесь отвечать на наши вопросы, это, безусловно, вызовет подозрения…
– Да понял я… не трудитесь. Не захочу говорить с вами, буду разговаривать с полицией. Когда это случилось?
– Неделю назад.
– Понятно. Алиби у меня нет. Хотя надо подумать. Но… это же глупо. Зачем мне ее убивать? Вы ведь решили, что я ее убил? Мог убить? – поправился он. – Мелентьева не виновата в гибели моей семьи. Она же не была за рулем.
– Правильно. За рулем был Питиримов Артем Юрьевич, если не ошибаюсь. Ее водитель, который сейчас отбывает заключение.
– Уже не отбывает. Выпустили. За хорошее поведение.
– Так вы поэтому к Любови Петровне зачастили? Считаете это ее заслугой?
– Я с ним разговаривал. Уже после того, как его освободили. Он сюда не вернулся. К родителям уехал, в Самару. Ну, и я туда отправился с ним поговорить.
– И что?
– А то… Я и раньше думал, что он чужую вину на себя взял, а после разговора с ним уже не сомневался.
Мы с Саввой переглянулись и уставились на Чуйкова. История делала неожиданный поворот.
– Вы знаете, что тогда произошло? – спросил Виктор.
– В общих чертах.
– Моя жена и дочь переходили дорогу и… Питиримов с места аварии скрылся. Потом утверждал, что в темноте их не заметил и не понял, что это был за удар. Но, узнав из новостей об аварии, сам в полицию отправился. Вместе с Мелентьевой. Она якобы тоже ничего не заметила…
– Ясное дело, сначала испугались и сбежали. Потом одумались, – сунулась я.
– Я тоже так решил. Питиримов сначала в показаниях путался и на суде говорил неуверенно. Все на стресс валил. Мол, так на него это подействовало, что в голове все перемешалось.
– К Мелентьевой у тебя какие претензии? – не выдержал Савва. – Зачем ты к ней приходил?
– Хотел узнать, кто действительно был за рулем, – пожал плечами Виктор.
– По-твоему, это Любовь Петровна?
– Нет. Там свидетель был, мужик на остановке. И он точно видел женщину справа. На пассажирском сиденье. А за рулем мужчину. Только не разглядел его, само собой. Но Мелентьева-то знала, с кем в тот вечер домой возвращалась.
– То есть ты считаешь, было так: она едет с мужчиной, тот сбивает людей на переходе, они уезжают с места преступления, находят Питиримова и уговаривают его взять вину на себя. Что тот и делает. С какой стати, интересно?
– С такой, что ему наверняка хорошо заплатили. Очень хорошо. Когда тебе предложат кучу денег… В общем, некоторые готовы отсидеть пять лет, а потом жить королем. Он даже пять лет не отсидел. Мне следовало сразу понять, что дело нечисто.
– Ага, – кивнул Савва. – И когда же ты стал это подозревать?
– Когда узнал, с кем Мелентьева дружбу водила.
– И с кем же?
– С Осмоловым. Слышали о нем? «Взаимовыручка». Народ к нему деньги чемоданами нес. Такому откупиться – раз плюнуть.
Я кивнула, что да, то да. На утрату одного чемодана денег он бы и внимания не обратил. А бедному парню из Самары на красивую жизнь хватит.
– Ты решил, что за рулем был Осмолов? – спросил Савва.
– Решил. Понимаю, доказательств у меня нет, – заволновался Виктор. – Но косвенных улик – сколько угодно. Даже этот водила… Он ведь у него в фирме работал три года, я узнавал. А потом Осмолов девице своей тачку подарил и шофера в придачу. Если хотите знать, я к частному детективу обращался. И всю их подноготную…
– Однако доказательств, что за рулем был именно Осмолов, и он не нашел?
– Не нашел. Как их найдешь через столько времени? Этот гад обо всем позаботился. Человек за него уже отсидел, все чики-чики…
– И зачем ты в таком случае к Мелентьевой приходил?
– Чтобы правду узнать. И если это в самом деле Осмолов, он должен сидеть в тюрьме.
– Так он и сидит. Разве нет?
– Сидит, но не за это преступление. Я хочу добиться правды.
– Ага, – кивнул Савва. – Только правды или еще и денег?
Виктор пошел пятнами и ответил:
– Совести у вас нет…
Но почему-то не убедил.
– Пока ты добился только одного: Мелентьеву скоро похоронят.
– Я-то здесь при чем?
– Пока не знаю. Может, кому-то твои поиски правды не понравились.
– Вы думаете… – Виктор немного посидел молча. – Неужто Осмолов решил свидетеля убрать? Такие все обычно деньгами решают.
– Обычно да. Но положение у него не ахти, и то старое дело его отнюдь не улучшит. Сейчас на него всех собак готовы навешать, чтобы он в тюрьме надолго задержался. А у него, я полагаю, противоположные цели и задачи.
– Но… вы же сказали – менты считают, что Мелентьева сама…
– Совершенно верно. Но мы не менты и хотим знать правду. Кому это понять, как не тебе? Так что будем очень благодарны за подробный рассказ.
– О чем? – вновь нахохлился он.
– О ваших встречах. И обо всем остальном. Сдается мне, тебе есть что рассказать.
– Ну, встречались мы… трижды. Первый раз я к ней домой пришел. Но она со мной говорить не захотела. Решила, я деньги начну вымогать, так и сказала. Сучка наглая… извините. Второй раз я ее на улице подкараулил. Тут она со мной поговорила, не хотела, чтобы на нас внимание обращали. Повторила, что за рулем был Питиримов. Мол, сожалеет, что все так получилось. Что уехали и все такое… Но ничего нового она мне сказать не может, все уже на суде сказано. Но я ей не поверил. Чувствовал, что врет, глаза прячет. Видно, совесть все же есть. Они уже давно с Осмоловым разбежались, но, может, она его боится…
