И теперь я прикидывала, в какой момент к этому лучше приступить. Верка как ближайшая родственница стояла возле гроба, в черном коктейльном платье и кружевной косынке, повязанной так, чтобы она скрывала шею и грудь. Впоследствии выяснилось: таким образом скорбящая пыталась замаскировать следы любовных утех, украшавшие эти части тела. Что скрывали темные очки, осталось загадкой: то ли заплаканные глаза, то ли отсутствие слез. Родня, кстати, на слезы особо не налегала. Навзрыд плакали лишь две старушки, дальние родственницы, их поспешно выпихнули в первый ряд. Оказалось, что мать Олега, она же сестра покойного Константинова, умерла еще три года назад, о его отце никто ничего толком не знал, в общем, близкую родню представляли все та же Верка с братцем Матвеем и дяди с тетями.
Все тихо переговаривались, замолкая лишь в тот момент, когда старушки начинали громко причитать, точно вспомнив о торжественности момента. Учитывая, что Верка является одним из главных действующих лиц, подобраться к ней будет не просто, думала я, наблюдая все это.
Однако Верка сама подошла ко мне, когда гражданская панихида закончилась и родня потянулась на улицу, где ждали автобус и собственные транспортные средства. Верка, кстати, приехала сюда на такси вместе с матерью, пожилой женщиной в черном офисном костюме словно с чужого плеча. На родню она смотрела недобро, предпочитая держаться в стороне. Усадив мамулю в автобус, Верка решительно направилась ко мне.
– Привет, на кладбище поедешь? – спросила она, во взгляде настороженность, но недовольства точно не было.
– Не знаю. Думаешь, надо?
– А чего… если уж пришла… простишься. Потом в ресторане поминать будут, но там только родня…
– Ага, – кивнула я. – Вчера я, кстати, с одним типом разговаривала из Следственного комитета, приятелем моей подруги. Он мне по секрету сообщил, они нашли того, кто подделку изготовил.
– Да ты что! – нахмурилась Верка. – И чего? Он сказал, что Олег ее заказал?
– Про Олега не знаю. Наверное, им такое разглашать не положено. Тайна следствия. Ты же понимаешь. Он сказал, что было два портрета.
– Как это? – не поняла Верка.
– Он изготовил две копии. Одна оказалась в доме вашего дяди, на месте оригинала, а вот вторая… Следак говорит, где-нибудь всплывет. Наверняка ее уже предложили какому-нибудь доверчивому коллекционеру.
– Как это? – продолжала тормозить Верка.
– Смотри, – вздохнула я и начала терпеливо объяснять: – Кто-то, допустим, Олег, заказал копию портрета. Но не одну. А две. Одну он вешает на стене в доме дяди, оригинал же прячет у себя. А вторую копию отдал коллекционеру, который уверен, что на самом деле это оригинал.
– Так где сейчас настоящий портрет?
– Не знаю. Но должен быть у того, кто копию заказывал. Он всех надул.
– Глупости, – пробормотала Верка, меняясь в лице. – Не знаю, что тебе следак наговорил, но портрет мог подменить только Олег. Его убили и…
– Вот именно, убили. Возможно, за то, что он своим подельникам фальшивку подсунул, а настоящий портрет у себя оставил. Так следаки думают. Хотя вовсе не обязательно, что это Олег. Его называют одним из подозреваемых.
В этот момент граждане в автобусе начали проявлять нетерпение, и Верке пришлось спешно к ним присоединиться. Автобус вскоре тронулся, и я бегом припустилась к джипу Саввы.
– Клюнула? – спросил он, не спеша следуя за автобусом.
– Не знаю. Впечатление я, безусловно, произвела. Но что там в Веркиной голове отложилось, поди, разбери.
– Ладно, посмотрим, – утешил Савва.
На кладбище, куда мы вскоре приехали, Верка вела себя довольно нервно. И вовсе не похороны брата были тому причиной. Рука ее постоянно тянулась к мобильному, она начинала то ли писать сообщение, то ли набирать номер, оглядывалась и убирала телефон, должно быть, сообразив: для звонков время неподходящее.
– В ресторане она долго не выдержит, – прокомментировал все это Савва, который на сей раз пошел со мной. И оказался прав.
Автобус привез скорбящих родственников в ресторан. Мы остались ждать в машине, припарковавшись неподалеку. Верка отсутствовала минут сорок, после чего появилась в дверях ресторана, возле которых за минуту до этого остановилось такси. Вскоре стало ясно: Верка следует к своему возлюбленному.
Из машины припустилась чуть ли не бегом, нетерпеливо позвонила, дверь распахнулась, и Верка вошла в дом.
– Пошли, – скомандовал Савва.
– Куда? – растерялась я.
– Примем посильное участие в поисках истины.
– Как мы в дом-то попадем?
– Без спроса, – ответил он.
Идея представлялась идиотской, однако возразить я не посмела, потому что своих идей не было. Мы направились к дому Веркиного возлюбленного, но предпочли двигаться в обход, то есть для начала обогнули строение по кругу, точнее, по дуге, и обнаружили вполне подходящее место для того, чтобы перемахнуть через ветхий забор. Если честно, перемахнул Савва, довольно громко матерясь, потом выломал две доски, что позволило проникнуть на сопредельную территорию и мне.
Узкая дверь, обитая листами фанеры, выходила во двор. Савва открыл замок ровно за три секунды, тем самым всколыхнув в моей душе самые черные подозрения. Согласитесь, подобные навыки добрых чувств вызывать не могут.
Мы вошли в темные сени и, двигаясь чуть ли не на ощупь, вскоре достигли добротной двери, из-за которой слышались голоса.
– Ты правда меня не обманываешь? – плаксиво выводила Верка, мужской голос звучал невнятно.
Савва потянул дверь на себя, она с тихим скрипом открылась, и голоса стали громче.
– Что ты слушаешь всяких дур? Ну, сказал ей кто-то… Неизвестно, что это за следак такой, а главное, что конкретно сказал…
– Но если они художника нашли, он же может тебя опознать!
– Хрен он меня опознает. Я к нему пришел с бородой, в парике и солнцезащитных очках. К тому же он вечно бухой, родную мать не вспомнит, не то что меня.
– Все равно я беспокоюсь, Ваня.
– Не беспокойся, я же сказал, все будет тип-топ. Главное – помни: с картиной сейчас никуда соваться нельзя. Выждем время, когда все уляжется. А потом найдем нужных людей, которые купят ее за хорошие деньги, не задавая лишних вопросов.
– Отличный план, – сказал Савва, появляясь перед Веркой и ее приятелем.
Верка захлопала глазами, заметив меня, приоткрыла рот, но особого беспокойства пока не проявляла. А вот ее дружок отреагировал мгновенно: вскочил и бросился к шкафу, за которым, как выяснилось позднее, хранил бейсбольную биту. Достать ее он не успел. Савва догнал его несколько раньше и, по обыкновению, дал в ухо. Парень обмяк и был возвращен на диван со словами:
– Тихо, тихо, куда нам торопиться?
– Ваня, – пискнула Верка, заподозрив, что все идет как-то неправильно.
