Я рванулась назад так же яростно, как мгновением раньше — к нему. Неловко закусив губу, когда скользнула чувствительной кожей по грубой ткани брюк. Стараясь не смотреть на отчетливо выступающее под ними желание и не думать о том, что сейчас вытворяла. Подтянула покрывало к себе, намереваясь свалить отсюда как можно быстрее, но меня перехватили за локоть.
— Далеко собралась, Зажигалка?
— К себе. В номер, — резко отняла руку. — Есть проблемы?
— Есть.
Прежде чем я успела договорить, Гроу достал из кармана брюк упаковку и с характерным звуком надорвал пакетик. Прежде чем мои глаза выкатились из орбит, мне на шею уже налепили пластинку.
— Комплекс от температуры и больного горла. Вчера удалось купировать воспалительный процесс, так что нужно просто соблюдать постельный режим.
Слова «постельный режим» прозвучали особенно выразительно.
— Сегодня мы заканчиваем досъемки…
— Сегодня?!
Я покосилась на балконную дверь, где солнце только-только собиралось взойти.
Да чтоб меня!
— Да, ты проспала почти сутки. — Гроу оттолкнулся от кровати и на удивление легко с таким… хм, желанием, поднялся. — После того как свалилась с дикой температурой. Ну почти свалилась.
Заодно чуть не свалилась со скалы.
— Некоторые туристы не обременены большим умом и регулярно гуляют без кепок, хватая тепловые и солнечные удары на раз. Специально для них и для таких, как ты, в медпункте заповедника поставили охлаждающую капсулу. Так что тебе здорово повезло.
Повезло, что я упала в обморок рядом с Гроу, потому что иначе мне было бы до чешуи на охлаждающую капсулу. Если так подумать, мне в последнее время вообще несказанно везет. Не жизнь, а одно сплошное везение.
— Словом, сегодня мы заканчиваем досъемки и вечером возвращаемся в Зингсприд. А до этого ты лежишь здесь и отдыхаешь. Без вопросов.
Я моргнула. Выразительно так.
— Ничего, что я буду лежать в твоем номере?
— Не переживай, все уже десять раз додумали, что мы здесь делали. Каждый в меру своей фантазии.
Что мы делали в его номере.
Что я… делаю… в его номере?!
Почти сутки.
Я здесь ночевала.
Ну полный абзац.
Взгляд метнулся к дивану, не тронутому ни телом, ни пледом.
— Я, знаешь ли, привык к комфортным условиям, — заметив его, ухмыльнулся этот драконогад.
— У тебя вообще совести нет?! Я была голая!
— Я тоже. Так что все честно.
Вот теперь во мне кончились слова, и это дало Гроу тактическое преимущество. Читай, возможность отправиться в душ, на ходу раздеваясь у меня на глазах, явив миру широкую спину, отмеченную рельефом мышц, крепкую задницу и мускулистые ноги. Пока я смотрела на эту задницу (в прямом и переносном смысле), в голове не было ни единой мысли. До той минуты, пока задница не повернулась, явив миру плоский подтянутый живот и все остальное. В полной боевой готовности.
Да, вопрос о совести снят.
— Активируй смартфон. — Он кивнул на коробку, которую вручил мне вчера. — Лежи и отдыхай, Ладэ. Можешь еще обед заказать, но не больше.
Ы?!
— Да ты мне вообще кто?! — выдохнула я, когда обрела дар речи.
— Я тебе режиссер, — заметила эта драконья морда. — Еще вопросы?
— Всего один. Надеюсь, ты не сильно расстроишься, если моя охрана позвонит Леоне и доложит ей обстановку в меру своей фантазии?
— Честно? — Гроу приподнял бровь. — Мне без разницы. Когда мы с ней в последний раз общались по душам, она очень просила, чтобы я отказался от идеи снимать тебя в роли Ильеррской. Сначала она, потом Халлоран в рекомендательно-приказном порядке. Как видишь, ты все еще здесь.
Наверное, температура и правда действует на мозги, потому что мне даже спорить с ним расхотелось. Хотя, возможно, дело было в пластинке, от которой меня слегка повело. Видимо, комплекс от горла и температуры тоже имел седативный эффект.
— Надеюсь, в душе тебе будет хорошо, — фыркнула я.
Гроу прищурился.
— Поправишься, — это больше напоминало рычание, — и мы вернемся к разговору, как сделать мне хорошо, Зажигалка.
Хотела посоветовать ему утопиться, но передумала, мысли потекли как-то вяло, а голова стала совсем тяжелой. Я пристроила ее на подушке, завернулась в покрывало и закрыла глаза.
Хайрмарг, Ферверн
Столица Ферверна всегда казалась ему сложенной из кристаллов льда. Несмотря на яркое весеннее солнце, иглы небоскребов искрились холодом, хрупкие лучи ломались о стекла и конструкции из материала, способного выдержать натиск любого пламени. Лишь на миг оторвавшись от монитора, он пробежал взглядом по верхушкам заснеженных гор, вырастающих над пустошами. Пламя, которое питало его, билось в груди, стремясь обрести выход, а под ним ворочалось глухое, тщательно погребенное под ледяными пластинами выдержки раздражение.
Он привык просчитывать все, но все просчитать невозможно.
Особенно когда приходится доверять другим.
Например, этой идиотке Ярлис, одержимой идеей восстановить справедливость и вернуть себе роль. Она была на месте, она видела ситуацию, но все равно не отказалась от воплощения задуманного.
Подлокотник жалобно скрипнул под ладонью, грозя покрыться льдом и рассыпаться хрустящей крошкой, в отличие от строительных сплавов мебельные не способны выдержать натиск таких температур.
Дверь открылась, и секретарь, высокая светловолосая девица, недавно появившаяся у него исключительно благодаря высокому уровню интеллекта и не менее высокой груди, приблизилась настолько, что он мог ощутить запах ее духов. Сладковатый аромат смешался с крепкой горечью, ударил по обонянию, будоража еще сильнее.
— Ваш кофе, местр. — Девушка наклонилась, чтобы поставить поднос.
Волосы ее были убраны в идеальную офисную прическу: никаких тебе кокетливых завитков, которые обожала Лирта, ни единой легкой прядки на шее, якобы выбившейся случайно. Лирта любила его провоцировать и обожала секс. Ее чувственность была запредельной, особенно на фоне сдержанных холодных фервернок. Уроженка Раграна, она приехала к Хайрмарг в поисках лучшей доли и не прогадала. Два года зарплата, которая в Рагране ей даже не снилась, должность помощницы старшего юрисконсульта в «Ноддергер Харм».
Эта была другой.
Она метила выше, как минимум на место в отделе, об этом говорил пункт «образование» в ее резюме и взгляд.
Ледяной. Как взгляд большинства его соотечественниц, тем не менее, когда на уровне глаз мелькнула ложбинка между грудей, ему стало без разницы. В общем-то, ему всегда было безразлично, женщины — это всего лишь инструмент. Как и все остальные, впрочем, а с любым инструментом нужно уметь обращаться. Чтобы прослужил долго и чтобы использовать можно было максимально эффективно.
