– Когда кровь остановится, – сказал он, – я прикреплю комок бумаги под бретельку лифчика. Получится что-то вроде повязки.
– Хорошо, – отозвалась она. – Спасибо.
Ци махнула рукой, Фред понял, что она имеет в виду, отложил бумагу и застегнул лифчик, а Ци натянула его обратно на грудь. Потом Фред снова занялся кровотечением – теперь оно почти прекратилось. Он сложил кусок туалетной бумаги и засунул его, куда собирался. Кровотечение определенно заканчивалось.
– И как ты поступишь с чипом? – спросил Фред.
– Выкину где-нибудь. Может, подложу кому-нибудь в багаж, пусть соглядатаи думают, что я в другом месте.
– Может, закинуть его в другой поезд, когда мы сойдем или остановимся на станции? Если будет шанс. Бросить в другом поезде, как будто ты поехала куда-то еще.
– Пожалуй, – согласилась она.
Фред прижал комок туалетной бумаги плотнее к разрезу.
– Сколько мы будем ехать?
– Всю ночь. В этих купе можно проспать до утра, если поезд прибывает на станцию посреди ночи.
– Но ты же хочешь сойти?
– Да. Но это все равно будет утром.
– Похоже, кровь уже не течет. Просто будь осторожна некоторое время.
– Да. Спасибо за помощь.
– Не за что. Тебе удобно?
– Все нормально.
– А что насчет твоей беременности, ну, ты понимаешь? Чувствуешь, как толкается ребенок?
– Может быть. У меня странные приступы голода, но ведь мы же были на Луне, так что кто знает?
– Это точно.
Некоторое время они прислушивались, как поезд клацает и раскачивается в ночи. Небольшая вибрация вызвала у обоих легкую дрожь в такт грохоту поезда. Фред решил, что его большой палец, лежащий на спине Ци, должен вызывать у той болезненные ощущения, и снова почувствовал странную интимность момента. А если бы чип был в ее ягодице? Хотя нет, конечно же, он должен быть там, куда человек не может дотянуться самостоятельно. Совершенно неуместная мысль.
Он вздохнул, и Ци посмотрела на него.
– В чем дело? – спросила она.
– Да так, ничего. Мне просто хотелось бы знать, что происходит.
Она покачала головой и уставилась в стену.
– Это же Китай, – сказала она. – Бесполезно и пытаться.
Поезд снова завибрировал.
– Кажется, кровотечение прекратилось, – наконец сказал Фред, а потом подсунул новый комок туалетной бумаги под бретельку лифчика. Ци снова надела блузку. Прощай, час сближения. Он растаял со скоростью старого поезда, дребезжащего в ночи.
Они снова уселись в кресла лицом друг к другу, как и их отражения-близнецы в черном окне между ними. Сквозь отражения мелькали сельские пейзажи. То тут, то там его подсвечивали огни, ландшафт выглядел холмистым и малонаселенным, загадочным в лунном свете.
– Твой ребенок будет первым, зачатым на Луне? – спросил Фред.
– Не знаю. Я в этом сомневаюсь, но точно не знаю.
– Так это опасно?
– Никто не знает. Некоторые так считают. Ты знаешь насчет гиббонов?
– Каких гиббонов?
– На станции в зоне либрации держат группу гиббонов. Жаль, что ты их не видел, они великолепны. Я работала с ними и просто их обожаю. Даже на Земле они летают по своим загонам, как безумные акробаты. А на Луне это просто… – Она взмахнула рукой, показывая, что описать это словами невозможно.
– Как из другого мира, – предположил Фред.
Она улыбнулась.
– Да. И у них там родились дети. Уже три или четыре поколения. И никаких проблем с ними не замечено.
– Вероятно, их просто не могли проверить на… Ну, ты понимаешь, – осмелился сказать Фред.
Ци нахмурилась.
– Я знаю. Но я провела с ними немало времени, наблюдала за ними и…
– И они выглядят нормальными?
Когда-то Фред играл так с братом. Тот начинал предложение и умолкал посередине, чтобы Фред угадал, как оно заканчивается. Фреду редко это удавалось, а брату игра нравилась, к тому же она позволяла скоротать время. И матери нравилось, когда они так играют. Она говорила, что это полезно для развития.
– Да, – сказала Ци, и он очнулся от воспоминаний и стал ее слушать, – трудно судить наверняка. Это что-то вроде эксперимента. Не стану отрицать. – Она посмотрела Фреду в лицо и резко добавила, как будто возражая: – Конечно, мне не хотелось проводить подобный эксперимент! Но я совершила ошибку. Я не хотела этой беременности. Но теперь у меня будет ребенок. Так что посмотрим. Я в любом случае буду его любить. Многие рожают проблемных детей.
«К примеру, как моя мать», – подумал Фред. Но такое лучше не говорить, и он не сказал: «Не думаю, что все так просто». Наконец, он догадался ответить:
– Да. – А потом добавил: – Так там, куда мы едем, у тебя есть друзья?
– Да. Вот почему мы туда едем.
– Я так и подумал.
– А что случилось с тобой на Луне? Расскажи, – попросила Ци.
– Я и сам не знаю.
– Но что ты помнишь?
– У меня провалы в памяти. Когда я очнулся, то не понимал, что происходит. Пришлось догадываться об этом по вопросам, которые мне задавали. Кто-то сказал, что я чуть не умер, и в это я верю. Мне и правда было паршиво. Никогда прежде так себя не чувствовал. Но оказалось, что я не жертва, а подозреваемый.
Она пожала плечами.
– Похоже, тебе лучше остаться со мной. Хотя бы на время.
– Да.
Это скорее означало «возможно». Но сидеть напротив нее в ночном поезде было определенно интересно. Ци держала в руке чип, который Фред только что выковырял. Она засыпала. Гравитация их истощила. Ци по-кошачьи потянулась. Она поднялась и легла на узкую койку, головой к Фреду. Потом подвинулась и легла головой ему на колени, даже не спросив разрешения, черные волосы рассыпались по ногам Фреда как шелковые нити. Ци заснула, приставив ладонь к лицу, как будто хотела пососать палец, ее дыхание стало глубоким, с легким астматическим присвистом.
Теперь Фред зависел от нее. Да и она от него! Путешествие с иностранцем несомненно привлекало к ней ненужное дополнительное внимание, но Ци все равно взяла его с собой. И это любопытно. Всю жизнь Фред искал то, что пробуждает любопытство. Квантовая механика, к примеру, очень любопытная штука, но этот интерес отдалял его от людей. Он жил отшельником, не зная, как найти еще что-то интересное, к тому же люди часто говорили ему нечто, что, по их мнению, пошло бы ему на пользу, однако получалось совсем наоборот.
Теперь же все вокруг стало несомненно интересным. Они очутились в центре загадки. И эта ситуация пробуждала любопытство.
* * *
