Забудь об этом. Просто смешно.
Я закрыл ноут, накинул куртку и засунул фонарик и одну сигнальную ракету во внутренний карман. Когда подошел к входной двери, Молли уже терлась о мои колени. Виляя хвостом, она сказала мне, что чувствует приключение. Вместе мы вышли в ночь.
Мы прошли шесть кварталов к ларьку буррито, открытому всю ночь. Я оперся на стену и стал есть лепешку, завернутую в алюминиевую фольгу, время от времени выковыривая кусочек чоризо и бросая его Молли; та торопливо съедала его и немедленно просила следующий. У моих ног стояла бутылка красного «Маунтин Дью». Я посмотрел на часы.
До восхода еще три часа, которые надо убить. Я завернул в фольгу оставшуюся половину буррито и бросил ее в мусорный бак. Молли наблюдала за этим актом расточительности с таким выражением, как будто она только что увидела семью, погибшую в огне. Мне понадобилось не меньше полудюжины салфеток, чтобы стереть с ладоней оранжевый жир.
В этот час еще пять человек ели буррито, сидя за столиками перед окошком ларька – вся бизнес-модель этого заведения была направлена на пьяниц, выставленных из закрывающихся в два ночи баров. Две парочки, выглядевшие как студенты колледжа, – все четверо пьяные вдрызг – праздновали тот факт, что они молоды, красивы и так будет всегда. Еще был невысокий жирный парень, одетый в куртку байкера. Его харлей стоял на парковке позади. Хотел бы я знать его историю. Быть может, он едет через всю страну и завтра в это время окажется уже в Огайо.
Интересно, кто из этих пяти Бэтмен, и какие у них тайны. Но это невозможно узнать, просто глядя на них. В этом-то все и дело.
* * *
Мы с Молли плелись обратно к дому, когда я заметил серебряный «порше», припаркованный на моей улице. Сказать, что это было необычно, – ничего не сказать. Я жил в квартале белого отребья, здесь один дом был без передней двери, а еще один запечатан желтой полицейской лентой. Перед моим маленьким бунгало был припаркован мой «Форд Бронко» 1998 года. На подъездных дорожках следующих трех домов стояли «Понтиак Фиеро» 1985 года, «Гео Трекер» 95-го и «Крайслер ПТ Круизер Вуди» 2004-го. Ну хотя бы налог на собственность у меня был низкий.
«Порше» стоял, хищно припав к обочине посыпанной гравием дорожки перед тем самым домом без двери, который я считал брошенным, за три дома до моего. Сверкающее авто выглядело так, как будто оно сбилось с пути, когда ехало из выставочного зала. Даже на шинах еще остался чистейший слой фабричной резины.
Я подошел к дому и оглядел двор. Ничего необычного. Скоро надо будет прочистить сточные канавы. Огромное дерево в задней части двора умирало с первой недели октября и уже потеряло все листья, которые засыпали двор по лодыжку; но я знал, что постепенно ветер унесет их к соседу. Старику, жившему там, придется поработать лопатой, но все равно ему нечем заняться. Дождавшись, пока собака погадит во дворе, я пошел к черному входу.
Войдя в гостиную, я обнаружил там какого-то подозрительного типа, который сидел в моем изодранном кресле и чувствовал себя в нем, как дома. Вероятно, лет сорок, волосы темные с легкой сединой на висках, угловатая челюсть обросла трехдневной щетиной. Ямочка на подбородке. На нем была кожаная куртка, сделанная так, чтобы выглядеть поношенной и линялой прямо с вешалки, и черная рубашка на кнопках; три верхних были расстегнуты. Еще он носил джинсы и ковбойские сапоги и сидел, скрестив ноги. Парень выглядел так, словно его только что выдрали из каталога, и я сразу понял, что он и есть владелец «порше».
– Мне кажется, ты забрел не в тот дом, приятель, – сказал я.
Он сделал именно то, что я от него ожидал: сунул руку во внутренний карман и вытащил маленький кожаный бумажник для удостоверений. Потом открыл его.
– Доброе утро, мистер Вонг. Я детектив Лэнс Фальконер. И нам надо поговорить.
5 часов до Эпидемии
В гостиной Молли подошла прямо к незнакомцу. Он почесал ей за ушами, и она свернулась клубочком у его ног.
– Хорошенькая собачка. Сколько времени она у вас?
Я заколебался, сначала подумав, что в вопросе есть какая-то ловушка. В конце концов, он был копом. Но потом решил, что он просто дурак и пытается вести себя вежливо. И еще немного подумав, сообразил, что вежливость должна заставить меня расслабиться и привыкнуть отвечать на его вопросы, и на самом деле это и есть ловушка, хотя бы частично.
– Это собака моей подружки. Она любит кусать людей за яйца, для развлечения. Вы знаете, что сейчас четыре утра?
Лэнс Фальконер посмотрел на фотографию в рамочке, стоящую на телевизоре. На фотографии был я, выглядящий пухлым и бледным, а по волосам, казалось, прошелся ураган. Я стоял позади Эми, обняв ее обеими руками, и глядел через нее; копна ее рыжих волос была прямо под моим подбородком. Она надела на себя солнечные очки и огромную улыбку, а я надел выражение человека, озабоченного тем, что незнакомец свистнул его камеру.
– Это и есть твоя девушка?
– Ага. Мы помолвлены.
– Она живет здесь?
– Она учится в колледже, не здесь. Изучает программирование. А что?
– Могу я спросить, что случилось с ее рукой?
У парня острый глаз. На фото видна здоровая рука Эми, держащая пятидолларого мягкого слоника, выигранного на карнавале, билеты на который стоили только 36 долларов. Ее левая рука была почти вне снимка. Но если присмотреться, то у самого края фото можно увидеть маленькую полоску синего неба там, где рука кончается запястьем.
– Она потеряла ее в автомобильной аварии несколько лет назад.
– Вы выходили проведать ее? Поэтому вас и не было дома ночью?
– Нет.
– И куда вы ходили?
– К ларьку с буррито. А вы, что, сломали дверь?
– Она была открыта. У меня было основание считать, что вы стали жертвой жестокого преступления, так что я вошел.
– Я совершенно уверен, что вы не имели права поступать так, детектив.
– Я дам вам номер, по которому вы можете позвонить и пожаловаться на меня. У меня есть собственный ящик в голосовой почте. Ваш друг высказал опасение, что за вами придет Фрэнки Бёрджесс. Ну, тот парень, который вчера в больнице напал на двадцать человек. И я спросил местных копов, говорил ли кто-нибудь из них с вами, и с удивлением услышал, что никто. На самом деле любое упоминание вашего имени в полицейском отделении влечет за собой неловкое молчание.
– Ну, как вы видите, я в полном порядке. Кстати, через эту дверь можно и выйти.
– Пожалуйста, еще одну минуту вашего времени. Вы же понимаете, что сейчас идет самая большая охота на человека, которую этот штат когда-либо видел. Не думаю, что Фрэнки получит большую передышку, но вы же понимаете, почему мы хотим поскорее найти его и покончить со всем этим ужасом.
– А почему вы не участвуете в поисках?
– Я уверен, что его здесь нет. Я прав?
