– Мара, – прочитала заинтригованная Забава и, присев напротив, с любопытством спросила: – И что?
Я разместила листок между нами и задумчиво проговорила:
– Как бы то ни было, я эпицентр всего этого безумия. – Написав на другом листе имя волколака, сдвинула бумагу влево: – Вукула был моим парнем, а теперь стал тем, кто хочет лишить меня силы… ну или жизни.
Лицо русалки побелело:
– Думаешь? Но он же не убил тебя в Тремдише, хотя не раз мог это сделать.
Я неприязненно поёжилась:
– Возможно, он хотел сначала меня унизить. Но этот изощрённый план, чтобы лишить меня силы, не сработал… – Я осеклась и, поглядев на свои руки, поправилась: – Частично сработал.
– Нет! – уверенно махнула рукой Забава: – Ты же не считаешь, что Вукула мог тебя убить? Мара, он любит тебя!
– Любил, – раздражённо отмахнулась я. – Ты и сама знаешь, что от любви до ненависти один шаг, а у Вукулы их было множество. Я много чего натворила, часто делала ему больно, так что не удивительно, что он жаждет самой изощрённой мести. Он сам в нашу последнюю встречу сказал, что стал моим врагом. Но я не поверила… А зря! – Я горько усмехнулась и, схватив ещё один листок, вывела имя погибшего стража. – Багира осталась в Дубовой роще, но только для того, чтобы шпионить за Вукулой. Обо всём она докладывала Генриху…
– Откуда ты знаешь? – ахнула Забава, русалка склонилась ко мне и прошептала: – Генрих раскололся?
– Дождёшься от него! – фыркнула я и тут же прикусила язык: пока я сама не разобралась со своей новой способностью, о ней нельзя говорить даже Забаве! – Э… Кое-кто другой мне рассказал. Не важно! – Я положила лист между своим именем и волколаком. – Главное, инститор узнал, что Вукула готовит мне ловушку в Тремдише, и бросился меня спасать. – Ощутив прилив нежности, я невольно вздохнула: – Эх, если бы он сразу рассказал мне обо всём, то я…
– Не поверила бы ни единому слову, – авторитетно заявила Забава. Она окинула меня насмешливым взглядом и покачала головой: – Мара, ты сама только что сказала, что признала в Вукуле врага лишь после случая в Тремдише. Увидев, так сказать, всё собственными глазами. Ты бы стала обвинять Генриха в том, что он наговаривает на твоего бывшего, вывалила бы на инститора тысячу обвинений и наломала бы дров!
– Будто я и без этого не наломала, – мрачно буркнула я и, помотав головой, продолжила: – Итак, Генрих приехал в Тремдиш, но вёл себя тихо и аккуратно вызнавал обо всём, а Багира прикрывала меня. – Я вывела на новом листе имя зверуна и, держа его в руках, помрачнела: – Данья… Зверун предал некромага потому, что Вукула превратился в нечто посильнее мёртвого мага. Но Вукуле Данья была не нужна. Её миссия была лишь в том, чтобы заманить меня в ловушку, заставить отдать силу, и сгореть в синем пламени, спрятав все концы в воду…
Я рассеянно улыбнулась и положила листок в сторону.
– Вукула убил её, да?
– Возможно, – я пожала плечами. – Я видела лишь тушку кошки в пасти волка. Мертва ли она? А может, без чувств или притворялась, – не могу утверждать. Ясно только, что у неё теперь нет руки. – Я положила новый лист и вывела имя брата Генриха. – Джерт спит и видит, как остаться на месте Главы навсегда. Он так рвался занять то чудовищное зеркальное кресло, и, оказавшись в нём, стремится оставить всё, как есть… Раньше разглагольствовал о прогнившей системе, а теперь яростно поддерживает её.
Забава поджала губы и осуждающе покачала головой, а я двинула листок в правую сторону и вздохнула. Разглядывая эту «схему», думала о том, насколько же непросто Генриху вертеться в этом аду… особенно, если учесть, что я тоже добавляю масла в огонь.
– Так что всё это значит? – нетерпеливо спросила русалка. Она провела рукой над листами и пытливо посмотрела на меня: – Вукула жаждет мести, а Джерт закрывает глаза на нарушения?
– Думаю, всё сложнее, – медленно проговорила я. – Вукула лишил меня силы, а не жизни. И, если предположить, что он и не собирался меня убивать, а лишь хотел уничтожить последнюю из даймоний, то… – Я встрепенулась: – Знаешь, у меня в голове постоянно крутится одна фраза. «Комитет – это лишь организация. И, как любую организацию, её можно изменить». Сказал ли её Вукула? Не могу точно вспомнить. Но если это его слова, то… – Я, покусывая нижнюю губу, ещё раз пробежалась взглядом по именам и, подхватив последний, написала на нём имя некромага. Положив лист на пол между именами Главы Комитета и его брата, закончила свою мысль: – То он вознамерился разрушить Комитет! Первая часть – лишить инститоров такого козыря, как даймония, и для этого использовал некромага…
– Не знал, что у ведьмы ещё и мозги есть!
Услышав насмешливый голос Генриха, я вздрогнула и хмуро посмотрела на стоящего в дверях инститора. Хотела ответить на его издёвку привычной колкостью, но, вспомнив то, что прочувствовала не так давно через зеркало, сдержалась. Генрих не стремился меня унизить или оскорбить, теперь я понимала это. Сказанное – своеобразный корявый комплимент. Увы, для моего сурового избранника даже это требовало немалых усилий, ведь наши отношения, по сути, его первые.
– Ты ещё многого обо мне не знаешь, инститор! – буркнула я.
– Уверен в этом, – искренне ответил Генрих, выразительно посмотрел на болтающуюся на одной петле дверь и спросил: – Но сейчас мне хотелось бы узнать, кто взял штурмом наш офис…
– Скорее, вырвался на свободу, – невольно рассмеялась я и, ощущая волнение, переспросила: – Так мои размышления верны?
Генрих подошёл к нам и, присев на корточки, с удовольствием рассмотрел разложенные листы с именами. Протянул руку и ткнул пальцем в один из них: прямоугольный ноготь Генриха царапнул имя Джерта.
– Точнее, чем у него, – вздохнул инститор и хитро покосился на меня: – И когда ты успела поумнеть? Похоже, что вместе с силой тремдишевских ведьм, к тебе перешли и их мозги…
Я возмущённо вскрикнула и ткнула его кулаком в бок так, что инститор, не удержавшись, уселся на пол и рассмеялся. Забава, не обращая внимания на наши выкрутасы, подхватила листок, который я положила последним.
– А это кто? Э… о… – Она щурилась и моргала, словно из тёмного помещения вышла на залитую солнечными лучами улицу. – Вроде понимаю, что буквы знакомые, но в слово они не складываются, словно абракадабра какая-то!
– Это истинное имя некромага, – ответила я. – После того, как стала его невестой, оно возникло в голове, но произнести его так ни разу и не смогла. Написать получилось, но, похоже, никто, кроме меня, не может это прочесть… То есть, меня и ещё шести невезучих девчат из Тремдиша. – Обернулась к Генриху и спросила: – Кстати, как они? И где?..
– Они с Олдриком, – отстранённо ответил инститор. Я заметила, что его взгляд его прикован к листу в руках Забавы. Он требовательно протянул руку, и русалка отдала Генриху бумагу, которую тот спешно сложил несколько раз и сунул в карман. – В городском доме Аноли.
Я удивлённо воззрилась на инститора:
