— Как здесь красиво, — восторженно выдохнула Кьяра, когда их частный самолет приземлился в Саленто, спрятанном в кристально чистых водах Адриатического моря.
— Здесь живет один из моих знакомых, — пояснил Лаззеро, помогая Кьяре спуститься по трапу. Он боялся, что она свернет себе шею на этих высоченных каблуках. Но от прикосновения к ней огонь, пожиравший его изнутри, разгорелся еще сильнее. — Место очень живописное.
Когда они пошли по взлетной полосе, подол платья Кьяры взмыл вверх от ветра, и Лаззеро быстро прижал его к ее бедру, когда один из проходивших мимо рабочих вдруг остановился, разинув рот.
— Пожалуйста, может, ты как-то усмиришь свое платье?
— Это все ветер, — густо покраснела Кьяра. — Если бы я знала, что мы отправимся на ужин на самолете, я бы выбрала другой наряд.
Что очень огорчило бы Лаззеро. Он старался сдерживать грозившие выйти из-под контроля гормоны, когда усаживал Кьяру в машину, чтобы отвезти ее в расположенный на высоком скалистом берегу городок Полиньяно-а-Маре.
Это место в лучах заходящего солнца становилось сказочно красивым, и Лаззеро, взяв Кьяру за руку, предложил часть пути пройти пешком.
— Мы не на публике, — смутилась она.
— Сила привычки, — беспечно ответил он. — Кьяра, не будь такой колючей. Мы всего лишь держимся за руки, а не целуемся прямо посреди улицы.
Лаззеро тут же представил, как заводит ее в какую-нибудь тихую, вымощенную камнем боковую улочку и делает с ней то, о чем мечтал с самой первой их встречи.
Кьяра не стала вырываться и молча шла с ним по направлению к морю. Когда они подошли к набережной, перед ними появилась гостиница, разместившаяся в одной из пещер. Лаззеро провел ее в ресторан, и она оглянулась по сторонам, рассматривая помещение, освещенное неярким светом и с потрясающим видом на Адриатическое море.
— Скажи, что у нас столик с видом на море, и я тогда умру и отправлюсь прямиком в рай.
— Так и есть, — улыбнулся Лаззеро и подвел ее к столику у самого края пещеры.
— Это тебе не дыра в стене в Ист-Виллидж, — в шутку сказала она, чтобы хоть как-то унять свое гулко бьющееся сердце.
— Кьяра Ферранте, хочешь сказать, что это больше похоже на свидание?
— Я пошутила, — смущенно возразила она.
— Ты даже не можешь произнести это слово, не так ли? — насмешливо глянул на нее Лаззеро. — Собираешься дать деру из-за того, что мы немного отклонились от курса?
— А ты? — с вызовом бросила она.
— Нет. Я собираюсь заказать нам вино.
Он не стал спрашивать, что будет она будет пить, потому что именно так проходили свидания с ним. Подружки Лаззеро чувствовали себя в его компании по-настоящему женственными, и им не приходилось о чем-либо думать или заботиться. В точности такие же эмоции испытывала сейчас и Кьяра, когда Лаззеро заказывал бутылку «Бароло». И эти ощущения доставляли ей удовольствие, потому что впервые за очень долгое время кто-то проявлял заботу о ней самой.
— Итак, — откинувшись на спинку кресла, спросил Лаззеро. — Расскажи мне о своей задумке по поводу линии одежды для городских модниц.
— Тебе правда интересно?
— Да. Очень.
Кьяра рассказала ему о портфолио с эскизами, над которым работала с юных лет, и о том, что мечтала придумывать одежду для подростков и молодых женщин со средним доходом.
— Большинство жительниц Нью-Йорка не могут себе позволить наряды дорогих брендов, но им, как и мне, хочется выразить свою индивидуальность.
Лаззеро помешал вино в бокале и пристально посмотрел на Кьяру.
— Сегодня утром я разговаривал со своим главным дизайнером. Посмотрев твои эскизы, она сказала, что у тебя определенно есть талант.
— Как мило с ее стороны.
— Заметь, что она очень скупа на похвалу. Бьянка руководит программой подготовки модных дизайнеров на Манхэттене. Слыхала о такой?
— Конечно. Они берут шефство над новыми талантами из местных, предлагают стипендии для обучения и сотрудничество в модной индустрии. Это потрясающая менторская программа.
— Я рассказал Бьянке твою историю. Она хочет встретиться с тобой. Конечно, если тебе интересно. Вы просто поговорите за чашечкой кофе. Она посмотрит, подходишь ли ты им. Гарантий, что они тебя возьмут, нет никаких, но от нее зависит многое.
— Лаззеро, туда невозможно пробиться. Даже самые талантливые из школы Парсонс не могут туда попасть.
— Там ищут людей, у которых есть видение. У тебя оно есть. Ты не должна сомневаться, когда выпадает такой шанс. Ты должна хвататься за него. Вдруг что-нибудь да получится. А если нет, то, по крайней мере, ты попыталась.
Кьяра не на шутку разволновалась. Вдруг она потеряла хватку и навыки? Но, с другой стороны, такого шанса больше не будет.
— Всего лишь чашечка кофе, — тихо сказал Лаззеро. — Подумай над моим предложением.
Кьяра молча кивнула и сделала глоток вина. Ей стало светло на душе оттого, что Лаззеро верил в нее, прислушивался к ее мнению и ценил ее за то, кем она была.
Может, он и был таким же плейбоем, как Антонио, но на этом их сходство заканчивалось. Лаз-зеро представлял собой увлекательную и сложную личность, глубина которой не могла не вызвать интерес с ее стороны. Он был предельно честным и прямо говорил, кто он и что может предложить женщине, что кардинальным образом отличало его от Антонио.
И то, что сказал Лаззеро о ней в тот первый вечер, было чистейшей правдой. Кьяра в самом деле боялась обжечься еще раз. И боялась признаться, что чувствовала по отношению к нему. Но отрицать влечение, возникшее между ними, было бессмысленно.
Что, если шагнуть в этот омут с широко распахнутыми глазами, не питая никаких иллюзий, как в случае с Антонио? И принять, что их с Лаз-зеро непродолжительный роман останется в прошлом, когда они вернутся обратно в Нью-Йорк?
У нее кружилась голова, когда она думала о близости с Лаззеро. Он по-прежнему держал ее за руку так, словно в мире не существовало ничего более естественного. А прикосновения его длинных мускулистых ног к ее обнаженным бедрам вызвали у нее волнительную дрожь.
С каждым разом Лаззеро все дольше задерживал взгляд на губах Кьяры, а она думала о том, что ей больше не хочется чувствовать себя мертвой изнутри. Ей хотелось шагнуть в пламя страсти вместе с ним и насладиться каждым мгновением их близости. Не оглядываться назад и не думать «что, если». Потому что она давно выросла и перестала быть пугливой, неопытной девочкой. И она знала, чего хочет.
Кьяра настолько погрузилась в собственные мысли, что совершенно потеряла нить разговора.
— Я хочу спросить, — вдруг сипло бросил Лаз-зеро. — Когда мы перейдем к той части вечера, где начинаются поцелуи?
— Лаззеро… — взволнованно выдохнула она.
