– Болтается?
И хотя мысленно Фрейя уже содрала с себя козырек и бросилась бежать вверх по лестнице, она заметила, что в зазорах между носом можно увидеть достаточно большой кусок пола.
– Нет, слишком туго. – Он ослабляет его, и просвет увеличивается.
– Счастливого пути.
Она, шатаясь, делает шаг назад и слышит голос, который говорит ей на ухо:
– Привет, мы думаем, ты Фрейя Уолкер, верно?
Вопрос повторяется до тех пор, пока Фрейя не подтверждает свою личность. Верхняя часть козырька загорается ярким светом, вероятнее всего, игра начинается, но девушка сдвигает его на дюйм, затягивает ремень и фокусируется на полу, направляясь по ступенькам вниз, прямо в подземелье.
Оказавшись среди людей, Фрейя видит под козырьком, как шевелятся ее ноги. Девушка продвигается дальше в подземелье, планируя снять козырек, как только представится удобный случай, и искать Руби среди игроков. Фрейя довольна собой – бродить среди всех этих зомби и при этом не быть с ними одним целым. Одурачить систему, как сказала бы сестра.
15
С каждым шагом голос все громче и громче. Раз больше никто не реагирует, должно быть, звук идет из ее наушника. Она пытается не обращать на него внимания. Крики становятся все более настойчивыми, словно кто-то кричит прямо на нее.
– Твою мать! Какого черта, что с тобой не так, дура?
Смутившись, она внимательно вглядывается в визор и обнаруживает какое-то янтарное свечение. Ослепленная яркой вспышкой, она моргает и теперь уже чувствует на лице тепло. Через секунду она понимает: в мире, в котором она оказалась, пожар. Она вскидывает руки как раз в тот момент, когда в нескольких дюймах от нее падает обугленный столб, и теперь она видит смуглого мужчину, который орет:
– Бегом! Уходи!
Мимо пробегают люди, возмущенно крича, когда она оказывается у них на пути. Потолок проседает, а затем обрушивается, и наконец она отскакивает назад, спотыкаясь, и выбегает через сломанный дверной проем вместе с остальными. Солнце заволокло тучами дыма, в ушах по-прежнему стоит оглушительный скрип и треск, пока Фрейя не заглушает его приступом кашля. Люди кричат, чтобы принесли воды, суетятся вокруг, пока «Черная дыра» дрожит в дымке от жара, на вывеске уже пляшут желтые языки пламени. Люди начинают передавать из рук в руки деревянные бадьи с водой, хотя жидкость тут же испаряется, едва ее выплескивают в дверной проем.
– Отойди. – Из паба вытаскивают тележку с бочками, в которых что-то плещется, а тащит ее лысый бармен с татуировкой в виде глаза на лбу – точная копия бармена из реального паба. Огонь постепенно начинает спадать, когда в каждое окно заливают речную воду. Над почерневшими опорами поднимается дым, и толпа постепенно рассеивается. Фрейя видит, что она оказалась на земляной дороге, изрытой колесами телег. Покосившиеся дома с деревянными ставнями выстроились по сторонам улицы, словно она переключила смарт-очки в исторический режим и установила дату на пару сотен лет назад. Толпы медиэвильских туристов сменились лоточниками, навязчиво предлагающими свои товары и таскающими мешки с овощами. С дороги не слышно шума транспорта, только лошадиное ржание. Подмастерья каменщиков вторят своим мастерам, из-под их стамесок доносится мерное «чик-чик-чик». Вдалеке, там, где улица расширяется и превращается в площадь, видно нескольких людей, ноги которых заключены в колодки.
Сама Фрейя одета в красную тунику длиной до колен, мягкая обувь на шнуровке обвивает ее ноги крест-накрест, на руках тканые перчатки, волосы на голове стали длиннее. Кажется, когда-то ее одежда выглядела поприличнее, но время, проведенное на дороге, ясно отразилось на ней. На плечи накинуто тяжелое пальто из грубой шерсти. Фрейя ступает по высохшей грязи и пытается успокоить бешено колотящееся сердце. Это и есть Ирнфельд. Похож на Медиэвиль, если не считать дыма, поднимающегося от паба. Не она ли во всем виновата? Кажется, все на нее злятся. Она пятится и натыкается на мужчину с перепачканным сажей лицом, сжимающего в руках кастрюлю, с которой капает вода.
– Вам помочь? – Его голос такой низкий, что почти напоминает рык. Фрейя замечает, что на нее глазеют какие-то бандиты, некоторые держат пустые бадьи в руках.
– Нет-нет, благодарю вас, я в порядке. – К счастью, он не пошел следом за ней. Девушка протискивается к двери, чтобы осмотреться. Самое главное, сохранять спокойствие. Найти ближайший доступный выход. Но как отсюда выбраться? Подвала больше нет, и все вокруг кажется цельным, всеобъемлющим. Она смотрит на солнце, согревающее тыльные стороны ее ладоней, поднимает голову к изумрудным листьям плюща, вьющегося между домами. Если уж на то пошло, в этом мире гораздо светлее, чем в реальном. Ее руки тянутся к вискам, но она не чувствует визора. Глядя вниз, она не видит зазора между иллюзией и реальностью. Обычно существуют команды, спасительное слово, которое позволит тебе вернуться, или нужно сотворить дверь или что-то в этом роде.
– Простите, – она пытается обратиться к мальчишке-оборванцу, который нянчит огромную крысу. Но тот убегает, оставляя ее ни с чем. Фрейя осторожно идет по улице, удивляясь тому, какой естественной она кажется, не боясь оступиться. Закоулок, в котором она оказалась, похож на тот, что ведет к пабу; может быть, это и есть то место, где Гейл подобрала кота. Что ж, хотя бы у нее есть ее координаты. Магазин пряжи должен быть за этим проходом вверх по главной улице. На удивление, впереди виднеется городская стена; прочная каменная кладка возвышается над крышами домов. Кто-то не пожалел денег на эту версию Ирнфельда. Над западными воротами виднеются украшения, словно воздушные шарики. Она поднимается на несколько ступенек по лестнице мельницы, чтобы получше осмотреться, и в это время мимо проходит группа мужчин, среди которых и бармен-циклоп. Кто-то с перевязанной рукой тянет его за рукав и говорит:
– Она точно пошла в эту сторону.
Бармен оборачивается.
– Ты точно уверен, что она не слепая? Она спотыкалась, как слабоумная…
Остаток разговора сливается с шумом толпы, но Фрейя замечает ножи и дубинки у них в руках, а у кого-то под пальто даже свернуто что-то вроде кнута. Теперь ясно, кто поджег паб. В животе у нее все сжимается, словно от кислоты лимонного сока. Все гораздо хуже, чем она предполагала. Она пытается вызвать в голове голос Руби, которая подскажет ей, что делать. «Слейся с толпой, – сказала бы она. – Заметай следы». Фрейя оглядывается по сторонам и видит каменный выступ вдоль одной стороны мельницы. Благодаря ему она перебирается на соседнее здание, откуда можно с легкостью взобраться по фасаду с множеством выступов. Теперь городская стена еще ближе, и можно оказаться по другую сторону прохода, вскарабкавшись по опорам, а там уже добраться до ручейка людей, тянущегося к воротам, спрыгнуть и накинуть капюшон. Проходя под стеной, она с ужасом понимает, что украшения – это головы, насаженные на шесты. Обожженная солнцем плоть и ввалившиеся глаза делают их похожими на сгнившие тыквы.
В толпе горожан раздается крик, он будит дозорного, спавшего, опершись на свое копье. Фрейя вытягивает шею и замечает, что преследователи продолжают идти за ней. Увидев ее лицо, они приходят в еще большую ярость. Расталкивая людей по сторонам, она бежит прочь из города и оказывается среди рыночных рядов, задевает локтем глиняную тарелку, так что та падает и катится прочь. Слыша злобные крики за спиной, девушка перебегает через выгнутый мост и оказывается перед лесом. Удивительно, какая она быстрая – смогла убежать от толпы головорезов.
