Стол стоит на прежнем месте, все с той же винтажной зеленой лампой. Несмотря на мрачную обстановку, Фрейя чувствует подъем, адреналин заставляет ее прыгать с ноги на ногу. Как только она делает шаг вперед, готовая надеть экипировку, перед ней возникает широкоплечая фигура. Это так неожиданно, что она отшатывается. Его радует такая реакция, он улыбается, перекатывая слизнеподобную жвачку за щеками. Встреча с Отто, которого она надеялась никогда больше не увидеть, заставляет ее съежиться, словно действие магического зелья закончилось. Обтягивающая мускулистую грудь футболка все продолжает угрожающе приближаться, мышцы кажутся ненатуральными, ворот слегка съехал набок. Он почти не улыбается, рассматривая ее ровным взглядом, отмечая юбку и высокие ботинки, шарф, змеей обвивающий шею.
– Хорошо выглядишь.
Она пытается сказать что-то в ответ, но в горле слишком сухо. Он проводит ладонью по шершавому черепу.
– Видел, ты отметилась здесь. Решил – наверняка придешь сюда, поиграть в фэнтези, потому что уж что-что, а фантазировать ты умеешь, да? – Зубы обнажаются в улыбке. – Давай играть по-твоему, – добавляет он. – Ребята будут не против, я только крикну, чтобы они сняли гарнитуру.
Фрейя крутит ремешок сумки, чувствуя, что ввязалась в какую-то историю, о которой ничего не знает.
– Но я же сказала, что мне не интересно.
– Но нас же почему-то свели, разве не так? Этого вполне достаточно. А я тебе скажу, что меня зацепило… Где все твои рейтинги, оценки? Ты словно появилась из ниоткуда. Но ты выглядела так мило, когда убегала. Я не против поглядеть на это еще раз. – Одной рукой он лениво покручивает визор, в другой сжимает бутылку с водой. Она понимает, что ее испуг стал частью игры, своеобразной причудой. Ему нравится идея поохотиться за ней. Похоже, он хочет повторить это в Ирнфельде.
Отто сует бутылку ей в руку.
– Давай, попей.
– Не интересно. – Она произносит эти слова так твердо, что сама себе удивляется. Затем подходит к столу и берет чей-то визор, хочет обойтись без посторонней помощи. К ее досаде, он не отступает.
– Эй, эй, – говорит он с оттенком злобы в голосе. – Я, между прочим, старался, если ты не заметила. В игре я могу быть уже не таким джентльменом.
Визор из гибкого черного пластика пахнет антибактериальными салфетками. Другие игроки опускают козырьки на лицо, новые люди сходят по ступенькам. Леденящий страх охватывает Фрейю при мысли, что она окажется в темном подвале вместе с Отто, чье дыхание она чувствует на своей шее.
– Я не хочу, чтобы ты меня преследовал, – ее решимость тает, по мере того как утекает надежда.
– Это свободная страна, таинственная девочка. – Когда он отворачивается и водружает визор на бритую голову, она бросается к выходу, прыгая через две ступеньки. Ее лицо кажется безразличным, но в животе все так и переворачивается. В его воображаемом мире одни пауки и мухи, женщины, управляемые алгоритмами, и все это кажется нормальным, ведь они познакомились благодаря интеллекту более мощному, чем их собственный. На глаза девушки наворачиваются слезы. Сейчас в Ирнфельд ей не попасть.
Идя к воротам, она уворачивается от торговцев, тычущих горячими пирожками ей в лицо, уклоняется от кривых попрошаек, тянущих руки к ее соверенам. Лишь когда дужки смарт-очков возвращаются ей за уши, она снова может свободно дышать. Руби обрушивается на нее с вопросами, что случилось. Оказавшись наконец в смарткаре, по дороге к дому, Фрейя спешно пересказывает свою историю; мерное урчание двигателя и запах нового салона успокаивают.
– Надо вернуться.
– Ни за что, пока меня там поджидают восемь фриков. – Голос Фрейи дает трещину. Она словно вновь стала ребенком, боится наступить туда, куда с легкостью запрыгивала Руби.
– Но, детка, ты же их перехитрила. – Машина подъезжает к дому и дает красный предупредительный сигнал, который она убирает взмахом руки. – Они думают, ты сбежала.
Вылезая из теплого салона, Фрейя ощущает холодный ветер на лице.
– Но если я вернусь, они снова меня заметят. Он наверняка еще там. – Она качает головой. – Нет, я не пойду.
– Есть и другой способ.
Голова у девушки гудит, пальцы онемели. Она до сих пор чувствует запах его мятной жвачки, слышит, как плещется вода у него в бутылке. Человек с множеством теней.
– Нет никакого способа.
– Есть. – Голос настойчив, но Фрейя несколько раз потирает виски, прежде чем до нее доходит, на что намекает Руби.
– Джулиан? – Она снимает промокшее пальто, вешает на крючок и прислушивается. Из его спальни не доносится никаких звуков. – А что, если он…
– Доверься мне.
Стоит попытаться. Фрейя подходит к его двери и с удивлением обнаруживает, что страх испарился. Она негромко стучит и ждет, а затем входит в комнату, не услышав ответа. К своему изумлению, она видит его лежащим на ковре, крепко спящим, только и всего. На нем нет ничего, кроме нижнего белья, бледные ноги сжимают скрученное одеяло. В комнате пахнет апельсиновым соком и носками, за последние месяцы ничего не изменилось. Она не тратит время на выяснения, почему он спит на полу, а не в кровати, а просто перешагивает через него, чувствуя его горячее дыхание на своей ноге. Ее тактильный костюм свешивается со спинки стула, она могла бы забрать его, но, пощупав липкую ткань, она оставляет его и вместо этого тянется к тонкой коробке: второму подарку на день рождения Джулиана.
Он даже его не распечатал. Она вытаскивает коробку из-под груды старых планшетов, наушников и прочей техники, которой завален весь его стол. Джулиан со стоном переворачивается, он хмурится, когда Фрейя переступает через его ноги. Он никогда не хватится того, чем никогда и не пользовался, хотя разве кто-то в здравом уме добровольно отказывается от такого? Блестящий пластик уже запотел от ее возбужденного дыхания: шлемофон «Хало», удобно расположившийся в вакуумной пластиковой упаковке с голограммой «Смарти». Наверное, отец подарил его в дополнение к смартфейсу. Устройство разворачивается, подобно зонтику, на каждой спице которого резиновый наконечник. Фрейя помещает его себе на голову, и спицы, вибрируя, обхватывают ее, аккуратно исчезая в волосах. После единственного первого прикосновения она больше ничего не чувствует. Она бродит по квартире, пытаясь заметить, нет ли в ее мыслях каких-то изменений. Наконец она слышит голос, который звучит прямо у нее в голове. Она даже поначалу приняла его за собственные мысли:
– Пожалуйста, подумайте «да». Подумайте «нет». Подумайте о яблоке.
Это часть процесса калибровки. Она представляет себе красный фрукт, сверкающий на прилавке. Иногда образ трансформируется в дикое яблочко, кислое на вкус. Гарнитура считывает ее мозговые волны, фиксируя их. Затем устройство просит ее подумать о других вещах, таких как тепло, холод, а затем пройтись. Наконец оно сообщает, что обучение завершено. В качестве теста она представляет, как включает чайник, и удовлетворенно слышит с кухни щелчок. У нее такое чувство, будто голову обхватили тонкие пальцы. Знание обо всем, что она может сделать, направляется прямиком в ее разум, нет даже необходимости читать инструкцию. Одной мыслью она может подключиться к Облаку и получить из него нужную информацию. Девушка берет с полки красный шарик, видит, что он запылился, и подбрасывает его, ловя одной рукой, вспоминая о горячем каштане, который попробовала недавно. Как долго приходится жарить орехи? Она еще не успела толком задать вопрос, как ответ тут же появился в ее голове. Странное чувство, будто мысль исходит из ее собственного мозга. Но все-таки есть небольшая разница, достаточная для того, чтобы отличать свои мысли от посторонних. На открытом огне – пять минут, в духовке – полчаса. Она падает на кровать, широко раскрыв глаза от предвкушения своих возможностей. Например, если она уснет и ей приснятся фрикадельки, устройство запишет сон и предложит наутро воспроизвести его. Или, если она захочет, чтобы ей приснились голубые стрекозы, «Хало» поможет этому желанию осуществиться, добавляя капельки краски в ее мысли. Она даже может слышать мысли других пользователей «Хало» – конечно, только те, что открыты для общего доступа. Актеры, ученые, музыканты, VIP-персоны «Смарти», знаменитости всех мастей открывают свои мысли в ключевые моменты, чтобы фанаты могли увидеть, как работает мозг гения изнутри. Мир стал таким открытым, как никогда прежде.
