– На следующий день, второго июля, в среду, Гретхен отвезла нас в гермозону «Счастливый дракон», где мы переночевали в заведении доктора Чаня. Третьего, в четверг, тетушка повезла нас в Гонконг-Лунный, но не довезла: нам встретились отъявленные сторонники аграрной реформы. Дальше ты вела машину сама. В итоге мы оказались в отеле Ся так поздно, что ложиться спать уже не стоило, но мы все-таки легли. Дальше – пятница четвертого июля, День независимости.
– Ну да.
– Нас разбудили… вернее, меня – ты уже встала – в пятницу, очень рано… и мы узнали, что я не нравлюсь Городскому совету. Но вы с тетушкой меня вытащили… и мы сбежали в Луна-Сити так поспешно, что мой парик остался висеть в воздухе…
– Ты же не носишь парик.
– Больше не ношу – он так и висит там. Мы прибыли в Луна-Сити около шестнадцати часов в ту же пятницу. Затем мы с тобой разошлись во мнениях…
– Ричард! Прошу, не вороши мои старые грехи.
– …но вскоре все выяснилось, я признал свою ошибку и попросил прощения. Ту ночь мы провели в «Раффлзе». Когда мы легли спать, была еще пятница, четвертое июля, день, который начался для нас за много километров к западу оттуда, в обществе размахивающих оружием борцов за свободу. Поспеваешь за мной?
– Да. Отчего-то мне казалось, что все длилось гораздо дольше.
– Медовый месяц никогда не бывает долгим, а у нас он оказался еще и насыщенным. На следующий день, в субботу пятого июля, мы договорились с Эзрой, потом отправились в Административный комплекс… а когда вернулись, нам устроили засаду у входа в «Раффлз». Пришлось срочно покинуть «Раффлз», где выросла гора трупов. Нам удалось бежать благодаря любезности Гэй-Плутовки и Корпуса времени. Ненадолго заглянув в край моей невинной юности, Айову, где растет высокая кукуруза, мы мгновенно переместились на Терциус. И с этого момента, любимая, мой земной календарь становится бесполезным. Покинув Луна-Сити вечером пятого июля, мы прибыли на Терциус несколько минут спустя. Условно обозначу день нашего прибытия по терцианскому времени как эквивалент субботы, пятого июля две тысячи сто восемьдесят восьмого года. Не важно, как его называют граждане Терциуса, – меня это лишь собьет с толку. Поспеваешь?
– Ну… в общем, да.
– Спасибо. На следующее утро, в воскресенье шестого июля, я проснулся с двумя ногами. Насколько я понимаю, на Терциусе прошло тридцать семь дней. Ты говоришь, что для тебя прошло около двух лет, и это выглядит невероятным – скорее я поверю в единорогов и девственниц. Для Гретхен прошло пять или шесть лет: я вынужден согласиться с этим, поскольку сейчас ей восемнадцать или девятнадцать и она беременна. Но для меня миновала всего одна ночь, с субботы на воскресенье. В ту воскресную ночь я спал с Ся, Гретхен, Минервой, Галахадом, Пикселем, а также, возможно, с Томом, Диком, Гарри и их подружками Агнес, Мэйбл и Бекки
[86].
– Кто они такие? То есть девушки – парней-то я знаю, и даже слишком хорошо.
– Бедное невинное дитя, ты слишком юна, чтобы это знать. Это удивительно, но я хорошо выспался, и мы переходим к вчерашнему дню, обозначенному как понедельник, седьмое июля. Прошлую ночь мы провели, наверстывая то, чего не успели сделать во время медового месяца… и спасибо тебе bolshoyeh, госпожа моя.
– Не за что, мой господин. Удовольствие было взаимным. Теперь я понимаю, как ты пришел к этой дате. И по земному календарю, и по твоим биологическим часам – самым главным, как знает каждый прыгун во времени, – сегодня вторник, восьмое июля. С юбилеем, дорогой!
Мы прервались для поцелуя, и Хейзел расплакалась, а мои глаза увлажнились.
Завтрак был шикарным – ничего другого сказать не могу. Гвен решила познакомить меня с терцианской кухней, проконсультировавшись с Дорой под защитой звукоизолирующего поля, и я «жрал все, что подавали», как написал фермер из Айовы на своем надгробном камне
[87]. Это относилось и к Пикселю, которого угостили тем, что для меня выглядело как отбросы, но ему казалось амброзией, судя по его поведению.
Мы только что допили по второй чашке – нет, это был не кофе – и хотели было перебраться в резиденцию Лонгов ради моей «особой награды», то есть знакомства между мной и моей новой дочерью, Вайоминг Лонг… когда послышался голос Доры:
– Информационное сообщение: временнáя линия, дата, время и место. Официальные данные. Прошу приготовиться к настройке ваших часов по сигналу точного времени. – Хейзел удивленно вздрогнула, поспешно схватила сумочку, порылась в ней и извлекла то, чего я раньше не видел: назовем это хронометром. – Мы находимся на стационарной орбите вокруг Теллуса, третьей планеты Солнечной системы, временнáя линия номер три, кодовое название – «Нил Армстронг». Дата – первое июля, вторник…
– Господи! Мы вернулись туда, откуда начали! В день нашей свадьбы!
– Тихо, дорогой! Прошу тебя!
– …по григорианскому календарю. Повторяю: временнáя линия номер три, третья планета Солнечной системы, первое июля две тысячи сто семьдесят седьмого года по григорианскому календарю. По сигналу точного времени: пятая зона, девять часов сорок пять минут. Те, кто располагает приборами для звуковой коррекции, ждите тонального сигнала… – Сигнал начался с низкой ноты, затем повысился до визга, от которого у меня заболели уши. Дора продолжала: – Новый сигнал и новая звуковая коррекция – через пять минут по времени корабля или пятой зоны Теллуса, которое сейчас совпадает с местным временем для точки перехвата на данной временнóй линии. Хейзел, милая, для тебя есть личное сообщение.
– Да, Дора?
– Вот туфли Ричарда. – (Хлоп, и они ударились о кровать, появившись ниоткуда.) – И два его других костюма. – (Хлоп.) – Вместе с ними я упаковала мелкие предметы одежды и носки. Добавить пару комбинезонов? Пока вы спали, я сняла с Ричарда мерку. Их не нужно стирать, они из ткани «Геркулес», которая не пачкается и не изнашивается.
– Да, Дора. Спасибо тебе, дорогая. Весьма предусмотрительно с твоей стороны. Я пока ничего ему не покупала, кроме городской одежды.
– Я заметила. – (Хлоп – еще один пакет.) – Мы всю ночь занимались погрузкой и выгрузкой. Последние из отставших улетели в девять ноль-ноль, но я сказала капитану Лаз о вашем юбилейном завтраке, и та не дала Лазарусу помешать вам. Сообщение от Лазаруса: «Если вас это устроит, не будете ли вы так любезны приподнять свои ленивые задницы и явиться в ШКВ?» Конец сообщения. Теперь прямая передача с мостика.
– Хейзел? Говорит капитан Лаз. Не могли бы вы оба покинуть корабль к десяти ноль-ноль? Я сказала своему упертому братцу, что он может рассчитывать на старт в десять часов.
– Да, – вздохнула Хейзел. – Прямо сейчас отправляемся в транспортный отсек.
