Пока я размышлял о Жене и ее месте в иерархии нравственности, страсти на моей кухне накалялись. Наталья перестала кричать и перешла на змеиный шепот. Она перегнулась через стол, впилась глазами в глаза Дениса и яростно выплевывала ему в лицо:
— Быдло. Быдло. Вот она кто, ваша Женечка! Грязь! От нее дерьмом воняет! Со дна поднялась, на дно и плюхнется! Хорошенькие методы квартиры получать!
«Да чего это она, правда? — мимолетно подумал я. — Что ей до Жени? И до квартиры? И чего она на Дениса набросилась? Как будто сводит с ним счеты?»
Но тут Денис поднялся с места и навис над Натальей.
— Квартиры? — со злостью бросил он. — А ты как свою выбила? А, беленькая? Чистенькая? На свои деньги купила? В наследство получила? Или, может, десять лет на очереди стояла? Это не ты, случайно, Ритку после смерти родителей из квартиры выдавила? Это не ты заставила ее в коммуналку прописаться? Она из этой коммуналки до сих пор выбраться не может! А когда я сказал, что Ритке надо компенсацию дать, ты мне что ответила? Не помнишь? А я-то дурак! Я-то!.. Ненавижу!
Ритка была старшей сестрой Дениса. Меня, кстати, всегда удивляло, почему она не требует своей доли за квартиру, которая досталась им с Денисом после смерти родителей. Между прочим, вполне роскошную даже по нынешним временам. Я объяснял это тем, что дело происходило давно, когда мы еще не знали, что квартиры можно делить, покупать и продавать. А Ритка всегда была малохольной, не от мира сего. Она по-тихому выписалась в коммуналку к мужу и сидела там мышью последние двадцать лет, не рыпалась.
— Не-на-ви-жу! — с трудом выдавил Денис хриплым срывающимся голосом. — Ненавижу тебя с твоим лживым чистоплюйством! И из меня всю жизнь подлеца делала, интеллигентка хренова из Гальюново! А Женю ты не трогай! Она лучше тебя, Женя! Ты в нее потому плюешь, что она делает то же самое и не стесняется! А ты боишься себе признаться, что гнида. А ты не бойся, не бойся!
Наталья взвизгнула, подскочила и замахнулась на Дениса. Он перехватил ее руку и с силой опустил вниз. Костяшки Натальиных пальцев громко стукнулись о столешницу. Она вырвалась и метнулась к двери.
— Машина у подъезда! — крикнул Денис. — Возьми ключи!
— На метро доберусь! — истерически выкрикнула в ответ Наталья. — До родителей без пересадки!
Она выскочила из квартиры, с грохотом захлопнув дверь. Моя знаменитая люстра качнулась. С вешалки сорвалась шапка, которая торчала там с зимы. В ванной звякнули флаконы. Денис ухмыльнулся. Он смотрел на дверь, за которой скрылась Наталья, совершенно спокойно, даже с некоторым научным интересом.
— Да что это вы? Что с ней? Что с тобой? — ошарашенно бормотал я. Я уже не знал, на каком свете нахожусь. Мне казалось, что я присутствую при каком-то чудовищном фарсе, смысл, цель и сюжет которого мне не известны. А действующих лиц будто подменили. Денис продолжал ухмыляться. — Ты чего скалишься? — спросил я. — Так ты нарочно, да?
Денис согнал с лица ухмылку.
— Да ненавижу я ее, вот чего, — устало сказал он. — Ничего страшного. Обычное дело. Буди Ольгу. Повезу ее домой.
Когда они уехали — Денис тащил Ольгу практически на руках, Наталья накормила ее какими-то лекарствами и, видимо, не рассчитала, Ольга ни черта не соображала, волочила за собой две макаронины вместо ног, мычала и пускала пузыри Денису в плечо, — так вот, когда они уехали, я без сил повалился в кресло, закинул руки за голову и сразу подумал: «А как же Алена? Как же Алена? Ведь она и Виктор…»
XXI
Чувствуя себя шпионом из плохого боевика, я подкрался к окнам мастерской и заглянул внутрь. Занавесок на окнах не было, и я хорошо видел Виктора, который лежал на диване и листал какую-то книжицу. Горела настольная лампа. На полу возле дивана стояла открытая бутылка коньяка. Видимо, Виктор пил прямо из горла. Больше в мастерской никого не было. Впрочем, черт его знает, этого Виктора, сколько барышень рассовано у него по шкафам. После сцены, разыгранной Натальей у меня на кухне, я уже не знал, чего ждать от этих людей.
Посидев минут десять в кресле после ухода Дениса и Ольги, я вдруг неожиданно для самого себя вскочил и побежал к Виктору, чтобы выяснить, что связывало его с девчонкой и связывало ли вообще хоть что-то. Нет-нет, я был уверен, ни секунды не сомневался, что связывало, все связывало, и еще как, и именно сейчас, когда он с Аленой… Как связывало его еще с полутора десятком таких же девчонок. Короче, выяснять, похоже, было нечего, но я не мог больше оставаться дома. Надо было срочно видеть Виктора и лично от него, напрямую услышать то, что слышать совсем не хотелось.
Мне и в голову не пришло сесть, к примеру, в собственную машину. Может, и к лучшему. В том нервическом состоянии, в котором я находился, вряд ли я бы добрался до Виктора живым. Поймать такси я тоже не сообразил. Внутри у меня все горело. Я мчался по улицам, машинально удивляясь их безлюдности. Я забыл, что стояла глубокая ночь. Мастерская Виктора находилась в закоулках между Петровкой и Неглинной, в полуподвале старого кирпичного дома. Влетев в переулок, я притормозил и, прижавшись к стене так, будто за мной следили, опасливо подобрался к окнам мастерской. И вот теперь стоял полусогнувшись и смотрел на Виктора, который не подозревал, что за ним наблюдают. Виктор был совершенно расслаблен, вальяжен, и я тоже вдруг успокоился. Я больше не собирался выяснять с ним отношения. Теперь я всего лишь хотел убедиться, что он не один. Зачем мне было это надо? Не знаю. Просто хотел увериться в подлости Виктора. Думал, может, легче станет, если он окажется подонком. Я уже не думал: «А как же Алена?» Я был поглощен собственной ненавистью к Виктору. Ревновал, злился, мечтал застукать Виктора с девчонкой и тем самым доказать себе, что я лучше. При этом я почему-то забыл, что сам меняю барышень примерно раз в месяц и никакого отношения к Алене и моим чувствам к ней эта смена декораций не имеет. То есть лично я их не связываю — Алену и барышень. Скверно.
Моя нога подвернулась, я потерял равновесие, рухнул в углубление перед полуподвальном окном, попытался схватиться за выступ в стене, рука поехала, и я врезался локтем в оконное стекло. Виктор поднял голову, отложил книжку, встал, подошел к окну и распахнул его. Я перешагнул через подоконник и оказался в мастерской. Там было довольно грязно, запущенно и заплевано. Видно, Ольга давно не посещала сей райский уголок. Впрочем, я не особенно вглядывался.
Виктор стоял передо мной и скалил зубы.
— Что, прибежал посмотреть, здесь ли девчонка? Думал схватить меня с поличным и доложить Алене? — спросил он и захохотал. — Тогда бы она сразу меня разлюбила, а тебя наоборот, да? За чистоту и преданность? Или решил насладиться собственным благородством?
— Сволочь ты, — сказал я. — Паскудная сволочь.
Мне было неприятно, что он так с ходу меня раскусил. И гадко за самого себя.
— Не все такие хорошие, как ты, — легко бросил Виктор.
— Не все говорят женщине, что любят, а потом катают девчонок.
