— Я тебя разбудил?
Она обернулась, услышав ласковый голос Ивана. Она так задумалась, что не слышала, как он подошел к ней. Встав у нее за спиной, он обнял ее.
Анастейша повернулась к нему лицом. Он горячо улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ.
— Я проснулась, потому что тебя не было рядом со мной.
— Теперь я рядом с тобой, и это единственное место в мире, где я хотел бы находиться. — Его жаркое дыхание касалось ее губ. — Нельзя быть такой красивой с самого утра. Вообще нельзя быть такой красивой.
Задрожав от возбуждения, она произнесла:
— Кто бы говорил!
Он прижал ее спиной к балконной двери, поставив мускулистую ногу между ее бедрами.
— Какой я, по-твоему, Анастейша?
Он всегда побуждал ее говорить ему все, что у нее на уме. Казалось, он жаждет проникнуть в ее душу, узнать все ее прихоти и потребности, чтобы их удовлетворить. Что он и делал. Хотя он не позволял ей многое о нем узнать, он всегда давал ей то, что мог дать.
Анастейша сразу ответила:
— По-моему, ты неприлично красивый. — В подтверждение своих слов она убрала руки с его шеи, шире распахнула его рубашку и покрыла его грудь быстрыми поцелуями. — Красив каждый дюйм твоего тела, каждое твое движение, каждое слово, каждое прикосновение, каждая мозоль и каждый шрам. Все это восхищает меня, сводит с ума. И чем дальше, тем сильнее.
Его удовлетворение — особенно после упоминания мозолей и шрамов, оставшихся от мрачного прошлого, — было настолько яростным, что Анастейша задрожала. Иван провел кончиками пальцев по ее рукам и отвел их от своей груди. Потом лукаво взглянул на нее и отвернулся. Она наблюдала, как он садится на диван напротив балкона, поражаясь силе своего желания и предвкушения. Ее сердце замерло, когда он откинулся на спинку дивана.
— Докажи свои слова, душа моя, — сказал он.
Анастейша призвала на помощь все свое самообладание, чтобы не кинуться к нему, а поиграть с ним в медленное соблазнение, чего он и ожидал от нее. Она неторопливо подошла нему, зная, что халат соскользнул с ее плеча, обнажив полную грудь. При виде ее прелестей у него расширились зрачки.
Но как только ее ноги коснулись его коленей, она сдалась. Анастейша уселась на него верхом и принялась ласкать. В его глазах читалось самодовольство, когда она поцеловала его в губы. Ее руки поглаживали его широкую грудь, плоский живот и возбужденный член.
— Я хочу тебя, Иван. Ты нужен мне как воздух. — Анастейша потянула за пряжку его брючного ремня.
Слушая ее лихорадочные стоны, Иван сам расстегнул брюки. Он ласкал ее тело, сняв с нее халат. Все его движения напоминали действия голодного хищника над добычей, за которой он так долго охотился. И не важно, что они всю ночь занимались любовью. Их страсть была неутолимой.
Его глаза сверкали, словно изумруды. Наклонившись, он стал посасывать ее напряженные соски. Внезапно он приподнял Анастейшу, уложил на диван и, широко разведя ей ноги, коснулся губами между ее ног. Она вскрикнула.
Легко поднявшись, он подхватил ее на руки, заставил обнять ногами за торс и прижал спиной к прохладной стене. Как только он вошел в нее, она содрогнулась всем телом.
— Каждый раз ты только лучше, сердце мое, — прошептал он. — Анастейша… — Он прикусил ее плечо.
Она обхватила руками его спину и вонзила в нее ноготки, молчаливо требуя от него еще более резкого и глубокого погружения. Иван задвигался быстрее. Когда он выходил из нее, она чувствовала себя потерянной; когда он входил в нее, испытывала мучительный экстаз. Анастейша упивалась запахом его тела, его прикосновениями, вскрикивала и тихо звала Ивана по имени.
Ей казалось, что она теряет голову. Она чувствовала, что Иван заполнил все ее тело, воспламенил каждый ее нерв. Выкрикнув ее имя, он в последний раз резко вошел в нее и содрогнулся, а она опустила голову ему на грудь.
— Ты совершенна, Анастейша, — произнес он, вырывая ее из забытья.
Обмякнув, она попыталась кивнуть в знак согласия. Ее голова кружилась. Зная, что Иван отнесет ее в постель, она снова забылась от удовольствия.
Иван уложил ее на кровать. Она, нежась, поудобнее улеглась на простынях, которые хранили запах его тела. Как только она стала засыпать, он накрыл ее простыней и поцеловал в лоб.
— Поспи, дорогая. Я утомил тебя. Я приготовлю тебе поесть.
Иван неторопливо готовил завтрак, позволяя Анастейше отдохнуть. Его ненасытная потребность обладать ею иногда его пугала. Однако его страстность, похоже, только радовала Анастейшу.
Он вернулся в спальню с подносом ее любимой еды и усмехнулся, вспомнив, как она обвинила его в том, будто он решил ее откормить. Он признался, что он будет с еще большим удовольствием ласкать ее, если она располнеет.
Хотя Иван и сейчас считал ее совершенной. Но ему было очень приятно, что к ней вернулся аппетит. Она снова занималась гимнастикой, отчего становилась просто неприлично красивее.
Поставив поднос на прикроватный столик, Иван с радостью наблюдал за спящей Анастейшей. Изящные изгибы ее тела подчеркивали простыни под цвет ее волос. Ее густые ресницы касались раскрасневшихся щек, губы припухли от страстных поцелуев, а волосы разметались по подушке.
Внезапно у Ивана скрутило живот от воспоминания о том, как Анастейша лежала в луже собственной крови рядом с Алексом. Какое счастье, что она жива и здорова! Опустившись рядом с ней на кровать, он прикоснулся к ней дрожащей рукой.
Анастейша открыла глаза, и они наполнились счастьем и радостью. Иван заставил себя глубоко вдохнуть, чтобы изгнать из памяти ужасные образы. Потягиваясь и зевая, она выглядела богиней сладострастия. Полная и упругая грудь, тонкая талия, длинные гладкие ноги, золотистые волосы, ниспадающие на изящные плечи. Иван снова почувствовал возбуждение. Он понимал, что ведет себя неподобающе, потому что не дает Анастейше даже освежиться и поесть. Он в самом деле должен обуздать свои желания.
Но она сама приподнялась и теперь медленно придвигалась к нему, как озорная кошка. Толкнув Ивана на спину, она опустилась на него сверху, прижимаясь губами к его рту.
— Я хочу тобой полакомиться, — сказала она.
Иван смотрел на нее снизу вверх. Ему следовало так много ей рассказать, однако признание застряло в горле тлеющим угольком.
— Я никуда не денусь после того, как ты поешь. Я всегда буду рядом, — ответил он.
Ее следующие слова лишили его самообладания.
Намотав на палец прядь его отросших волос, она обольстительно улыбнулась и спросила:
— Всегда? Даже когда я вернусь домой?
Глава 8
Анастейша больше не могла скрывать от себя истину.
Не то чтобы она на самом деле ее скрывала. Просто она никак не называла те всеобъемлющие, подавляющие эмоции, которые испытывала к Ивану. Она всегда испытывала к нему эти чувства, даже когда он ее оставил.
