– Похоже, с тобой это определенно сработало.
– Да, и все мои мысли о тебе абсолютно скандальные, – усмехнулся он, обхватив ладонью ее грудь.
Ее темные соски затвердели от возбуждения и четко вырисовывались под тонкой тканью сорочки. Джек обвел пальцем сначала один сосок, затем другой. От легкого трения ткани о тугие бутоны по телу Лии пробежала дрожь, и он прошептал:
– Прекрасно.
Крепко обнимая ее, Джек медленно наклонил голову и лизнул сосок через сорочку. Лия изогнулась, без слов побуждая его не останавливаться. Он не послушался, очевидно, намереваясь подразнить ее, и когда она дугой выгнула спину, вообще отстранился.
– Это просто жестоко, – задыхаясь, прошептала Лия.
– В самом деле? – пробормотал Джек и, натянув влажную ткань сорочки, протащил ее по затвердевшим вершинкам.
– Да. – Ей нужно было намного больше, чем нежная игра. Ей нужно было ощущать каждой частичкой своего тела его руки и губы, пробуждавшие в ней чувства, которых она так страстно жаждала все эти долгие одинокие годы. – Я не люблю, когда меня дразнят, и ты это знаешь.
Он провел ладонью по тугому соску и проговорил тоном, полным мужского удовлетворения:
– Но ведь дразнить так забавно.
Ну что ж, в таком случае она готова тоже поиграть.
С дразнящей улыбкой она подвигала бедрами, будто испытывала неудобство у него на коленях, и в тот же миг его возбужденное естество запульсировало под ней, а из горла Джека вырвался сдавленный стон. Лия провела указательным пальцем по его гордому аристократическому носу, затем по губам и, опять подвигав бедрами, промурлыкала:
– Так на чем мы остановились, милорд?
Если поразмыслить хорошенько, ее способ поддразнивания, вероятно, был крупной ошибкой, потому что на его лице проступило вожделение, изгнав всякий намек на смех из его глаз. Мускулы его ног стали тверды как сталь, а рука вцепилась в ее плечо мертвой хваткой.
– Больше никаких игр, Лия. – Ладонь его решительно, по-собственнически обхватила ее грудь.
– Но ведь и все это игра, разве нет? – прошептала она.
Даже если сердце ее пело от переизбытка чувств, она понимала, что это всего лишь краткая волшебная интерлюдия. Она не может продолжаться вечно.
– Это гораздо большее, чем игра, – произнес он мрачно. – Потому что ты моя.
Он взялся за ворот ее сорочки и рванул, разорвав ткань до пояса. Лия ахнула, когда он сжал между пальцами ее обнажившийся сосок.
– Вся моя, – добавил он хрипло и припал ртом к набухшему бутону.
Она вскрикнула и дернулась, но он крепко держал ее, посасывая и дразня языком грудь, пока она не почувствовала, что теряет сознание. Лия так часто мечтала об этом, об их первой интимной встрече… но всегда думала, что все будет протекать медленно и спокойно, с нежными прикосновениями и ласковым шепотом, что они будут заниматься любовью тихо и романтично, в ее уютной постели под крышей коттеджа «Колокольчик».
Но вместо этого случился ураган, ужаснувший своей мощью, и Лия жаждала этого так сильно, что сердце ее грозило выскочить из груди. Она извивалась, прижимая рукой голову Джека к себе, дугой выгибала спину, подставляя грудь обжигающим ласкам его губ, предлагая делать с ее телом все, что он хочет.
Спустя несколько секунд он слегка отстранился – и ей захотелось кричать от разочарования и досады, – но тут же накрыл языком болезненно напрягшийся сосок. Лия застонала и дернула его за волосы.
Джек охнул и поднял на нее взгляд. Глаза его опять смеялись, хотя в их глубине за весельем полыхала страсть, яростная, как молния в летнюю грозу.
– Почему ты остановился? – задыхаясь, спросила она, ощутив вдруг жар и влагу между ног. Ее женское естество пульсировало от жажды обрести облегчение.
– Потому что я не должен набрасываться на тебя как дикий зверь, по крайней мере в первый раз.
«Первый и, скорее всего, единственный».
Отбросив эту печальную мысль, Лия потянулась к нему, завладела губами и, как и он, втянула его язык к себе в рот. Он глухо застонал, когда их языки сплелись. Это был жаркий, восхитительный поцелуй, как она и предполагала, обещание грядущего блаженства, когда он, целуя с той же страстью, медленно войдет в нее и его пульсирующее естество заполнит ее изнывающее тело.
Ужасно, что ей приходят в голову столь шокирующие мысли – желать такого от мужчины, который никогда на ней не женится. Похоже, она так же безнравственна, как ее мать и бабушка. И это, судя по всему, не так уж плохо. В конце концов, если уж она решила стать куртизанкой, то было бы катастрофой обнаружить, что плотские утехи не доставляют ей удовольствия.
К несчастью, она подозревала, что только Джек способен заставить ее испытывать подобные чувства.
Лия слегка подалась назад, и улыбка на ее губах угасла при виде смущения и даже будто бы оцепенения на его лице.
– Ты действовал вовсе не как зверь. Кроме того, разве я возражала?
Взгляд его пробежался по ее лицу и дальше, по полуобнаженному телу.
– Нет. – Нежно перекатывая сосок между пальцами, Джек добавил: – По правде говоря, ты выглядишь так, будто готова к большему, гораздо большему.
– Прекрасно, – прошептала она, сама чувствуя себя несколько оцепенелой.
Все ее тело дрожало от предвкушения, но в то же время руки и ноги вдруг ослабли и отяжелели. Ей хотелось бы сидеть у него на коленях всю ночь, и чтобы он вот так играл с ней, ласкал ее.
Джек медленно провел ладонью по ее телу, чуть задержавшись на животе, прежде чем рука его скользнула ниже, к бедру.
– У тебя великолепное тело, Лия, – нежно сжимая ее бедро, прошептал он ей на ухо. – Я и не знал, как оно прекрасно: ты всегда носила простые практичные платья.
– Ну да, не станешь же наряжаться, как уличная девка, пропалывая огород или прибираясь в кладовках.
Когда его ладонь замерла у нее на ее бедре и пальцы сжали его, Лия взглянула ему в лицо и наткнулась на сердитый взгляд.
– Ну а теперь что? – спросила она со вздохом.
– Хоть ты и одета сегодня… весьма фривольно, но ты не уличная девка, – заявил он решительно.
Лия насмешливо приподняла бровь и оглядела себя: сидит, полураздетая, на коленях у мужчины, груди еще влажные и покрасневшие от его ласк, соски затвердевшие, прическа растрепалась.
– В самом деле?
Он склонился к ней, пока они не оказались практически нос к носу.
– Я повторяю: ты не уличная девка.
Было ужасно мило с его стороны проявлять такую настойчивость, но также и совершенно абсурдно. И все же она не собиралась вступать с ним в спор по этому поводу. Он скорее всего сбросит ее с колен и затем отвезет домой – нетронутой девственницей, – просто чтобы доказать свою правоту.
