Но ведь это неправильно! Зачем сидеть в унылом болоте, когда впереди может оказаться чистейшая река? Я рискну — и вдруг выиграю у судьбы настоящее счастье, а не суррогат?
Огни города, тонущие во мраке под моими ногами, далеко внизу, отрезвили. Я сейчас так высоко! Непозволительная смелость… Метла напитана силой, возможно, на десяток полетов, но рисковать и парить в поднебесье глупо.
Начав снижение, осознала, что вдобавок замерзла.
В коттедж вошла на цыпочках — охотник обладал поистине богатырским здоровьем, и его организм мог уже преодолеть чары сна.
Так почти и вышло: Герман беспокойно вертелся на диване, находясь на грани сна и бодрствования. Расстегнутая рубашка открывала его бурно поднимающуюся грудь.
Вылив полученный эликсир в чашку с водой, позвала ласково:
— Гер… Герман, проснись.
Он открыл глаза. Мутный взгляд скользнул по комнате, остановившись на мне, прояснился.
— Ты просил пить сквозь сон.
Мое сердце сдавалось, громыхало где-то в горле, своим биением заглушая другие звуки.
Герман беспечно потянулся за чашкой и в пару глотков осушил ее.
— Иди ко мне, — потребовал он, дергая к себе на колени.
Пустая чашка, упав на пол, разбилась.
— Гер, подожди. — Я попыталась мягко вывернуться из его жестких объятий. — Герман!
— Ника, из-за убийств я уже и позабыл, каково это — целовать свою женщину без спешки, — пожаловался он, будто и не слыша меня.
— Герман, отпусти!..
— Ни за что и никогда, — как обезумевший, шептал охотник, покрывая мои плечи и шею горячечными поцелуями.
Порванную цепочку зачарованного медальона, благодаря которому я всегда откликалась на его страсть, Волков заменить не успел, и артефакт где-то валялся в спальне. И сейчас я ничего к нему не чувствовала. Более того, мои воспоминания о демоне не позволяли поддаться мужскому напору.
— Ника, драгоценная моя, желанная…
Руки его шарили по моей спине, выискивая застежку платья.
Я прижала ладонь к голой груди, с силой отталкивая Германа и одновременно активируя заговор.
На смуглой коже засветился отпечаток моей руки.
— Что это?! — Волков настороженно подобрался, вмиг растеряв любовный пыл.
Вспомнив про ведьмин круг, я решила рискнуть — и накинула на мужчину «сонную сеть». Невероятно! Силы мне хватило — заклинание сковало его, оставляя все еще в сознании, но не позволяя двигаться.
— Вероника?! — Он запаниковал. — Что ты делаешь?
Я не знала, с чего начать, но объясниться следовало. Не ради него, ради меня самой, моей совести.
— Я не буду носить фамилию Волковых, Гер.
— Что?
Он непонимающе нахмурился.
— Я не выйду за тебя замуж. Я ухожу от тебя, Герман.
Он шокированно уставился на меня и резко бросил:
— Нет! Я не пущу тебя, ты моя!
Собственническое заявление подстегнуло, подкрепив решение.
— Я не люблю тебя… Прости.
Охотник яростно, изо всех сил старался преодолеть навалившуюся на него слабость. На лбу от напряжения вздулась вена. Но заклинание вышло мощным — недаром грибы выросли на поляне плотным кольцом. Мой резерв действительно резко возрос в последние дни.
— Только попробуй уйти, Ника! — процедил Волков сквозь зубы, разозлившись. — Я найду тебя и верну домой! Ты моя!
— Ты забудешь меня, Герман Волков. Проснешься — и не вспомнишь о своей любви.
Он переменился в лице и даже сумел чуть сдвинуться в сторону, ближе ко мне. Я успокаивающе погладила его по руке, подпитывая «сонную сеть».
— Ника, не смей этого делать! Ника, я люблю тебя!
Я поднялась с дивана.
— Ничего страшного. Это пройдет утром.
— Почему, Ника? — жалобно простонал он, пытаясь дотянуться до меня рукой. — Почему ты так со мной?..
Я не испытывала жалости, когда ударила неприкрытой правдой:
— Принуждение к ведьме неприемлемо, Герман.
— Но ведь ты сама согласилась стать моей!
Горько, как же мне горько сейчас… И я не испытывала облегчения, открывая ему глаза.
— Ты слепой, Герман? Твоя мать убила мою! Я четыре года подчинялась ее воле, а ты не видел? Между нами всегда стояло убийство моего самого родного человека. Как бы я могла тебя полюбить?!
Болезненная гримаса исказила лицо охотника. Его тело выгнулось, внезапно разрывая заклинание.
— Ника, это не так, я расскажу тебе…
Я испугалась, что он схватит меня, и набросила еще одну «сеть», посильнее. Тело обмякло в мгновенном сне.
До последнего он защищал Стеллу — великая сыновья любовь делала его глухим и слепым. Печально, но уже не имеет значения.
Собрав в одну сумку гримуар, кулоны дома Вороновых, несколько ценных книг и наборов камней, я вернулась в коттедж за вещами. Герман лежал в той же позе, в которой его оставила, но глубокие складки у рта говорили, что видятся ему кошмары.
— Не уходи…
От неожиданности я уронила свою ношу, а затем и сама опустилась на колени — ослабевшие ноги отказывались держать. В сердце незваным прокралось сожаление. И страх, что совершаю главную ошибку в жизни.
Что я делаю?.. Это именно то, к чему стремлюсь? Я заблудилась в лабиринте своих желаний. Я уже не знаю, чего хочу по-настоящему. Страшно рвать по живому и уходить в неизвестность. Если бы мне было куда идти, я бы не боялась. И нет, к демону я не пойду — на голой страсти отношений не построить, иначе я была бы довольна жизнью с Германом.
Остаться в Темных Водах, ведь Стелла больше не сможет меня терроризировать? Обнять Германа, проснуться рядом с ним утром и тем самым деактивировать заклинание. Я могла бы купаться в его любви и обожании, смириться, что не могу ответить взаимностью. Говорят, что в паре часто один человек всего лишь позволяет другому себя любить…
Но принесет ли мне это счастье? Сомневаюсь. Притяжение тел краткосрочно и ложно, ставку нужно делать на притяжение душ!..
Но что, если я так и не встречу своего суженого? Или моя симпатия вновь окажется безответной, как в случае с Матвеем? Или нарвусь вновь на такого, как демон, — идеального любовника, но не любимого и не любящего?
Не знаю, что уготовила мне судьба. Одно понимаю точно: хочу любовь настоящую, взаимную, светлую. Возможно, раскрывая душу, я ошибусь, как с Матвеем, еще не один раз. Возможно, перецелую десятки жаб, в своей обманчивой привлекательности похожих на зачарованных принцев. Но однажды все-таки найду своего мужчину. Я сентиментальна? Не спорю, но иначе я не могу. Мне нужна надежда, чтобы восстать из пепла, в который превратилась моя жизнь.
