На спарринги приходит Джейми. Она мне кивает, но не подходит поговорить. Я иду к ней.
– Привет, – говорю я. – Как Соджорнер? Есть новости насчет ее мамы? Я знаю, что они сегодня были в больнице.
– Я в порядке. Спасибо, что спросил.
– Прости. Я… я по ней скучаю. Все так… – Я не знаю, что сказать дальше.
– …херово? – заканчивает за меня Джейми. – То, что случилось, совсем херово. Мы все в ужасе. Вероника убита горем. Лейлани не в себе. Она пришла к Веронике как ни в чем не бывало, а потом сказала, что никогда больше не хочет ее видеть. Она не разговаривает с Олли. Ее младшая сестра погибла, вероятно, ее убили. – Джейми делает паузу, явно вспомнив, что я один из тех, кто, возможно, ее убил. – Что произошло, Че?
– Я не знаю, – говорю я.
Джейми бросает на меня резкий взгляд, в нем читается недоверие. Я вздрагиваю всем телом.
– Майя, – начинаю я, но тут мне приходится замолчать. Мне больно произносить ее имя. – Майя шла рядом со мной. Она несла свою теннисную сумку. Сумка была большущая, тяжелая. Я предложил помочь, понести сумку, но она отказалась. Мы стояли у светофора, ждали, когда можно будет перейти дорогу, и тут она… она полетела. Я решил, что кто‐то задел ее сумку, но они говорят…
– Ты ее не толкал, – говорит Джейми. Это утверждение, не вопрос. У меня словно гора валится с плеч. – Лейлани думает, что твоя сестра – психопатка. Это хрень какая‐то. Вся эта история – полная хрень.
Я киваю. Я не говорю ей, что Роза и правда психопатка. Не говорю, что мой отец тоже психопат. И что я… Я не говорю ей про сканирование мозга.
У меня спарринг с новым парнем. Он не так хорош, как ему кажется. Я решаю показать ему, насколько он не хорош. Дайдо не нужно кричать на меня, чтобы я начал бить соперника. Я обрушиваю на него целый шквал ударов. Быстрых и сильных, но не идеально точных. Я хочу его убить. Дайдо что‐то кричит, но я не слышу. Я загнал парня в угол и бью его то по почкам, то по голове. Его блоки и отбивы никуда не годятся. Я бью изо всех сил. Ощущения просто потрясающие.
– Сбавь обороты, Че. – Дайдо хватает меня за плечи, встает между нами. – Ты меня слышишь? Это не бой за чемпионский титул. Не бей так сильно.
Я начинаю разворачиваться и одновременно готовлюсь провести правый. Но вовремя прихожу в себя. Ого. Я чуть не врезал Дайдо. Это все чернота у меня в мозгу? Я что, превращаюсь в Дэвида?
– Черт, – говорю я и отступаю, быстро моргая. – Извините. Извините.
– Ты в порядке, Нейт? – спрашивает она у парня, которого я сейчас избивал.
Тот отвечает, что с ним все нормально. Дайдо снимает с него шлем, осматривает лицо.
– У тебя кровь из носа. Иди умойся и приложи лед. Я зайду к тебе через пять минут.
Парень кивает. Дайдо поворачивается ко мне.
– Тебе и правда стоит извиниться, – говорит она, схватив меня руками за голову и глядя мне прямо в глаза. Я никогда ее такой не видел. – Не приноси свой гнев на этот ринг. Не приноси свой гнев в этот зал. Ты меня слышишь, Че? Ты приходишь на спарринг, а не для того, чтобы кого‐то убить.
Я киваю, тяжело дыша. Она права. Я был зол. Я потерял контроль.
– Я понял. Мне правда жаль, Дайдо. Очень жаль.
Она отпускает меня и делает шаг назад, качая головой. Мне становится страшно, что я такой же, как Дэвид. Но я не Дэвид. Я не ударил Дайдо. Я наклоняю голову влево, потом вправо. Дайдо – не Дэвид. Тот парень – не Дэвид. Они мне не враги.
– Ты в порядке?
Я киваю.
– Иди извинись перед Нейтом. Ты вышел за рамки.
Я киваю.
– Еще раз выкинешь что‐нибудь подобное, и я больше не пущу тебя в этот зал. Слышишь, Че?
– Да, Дайдо. Извините.
Джейми все видела. Интересно, она расскажет Соджорнер? Я снимаю перчатки. Костяшки у меня красные и начинают лиловеть. Я сажусь на мат и смотрю другие спарринги, убеждая себя в том, что я не Дэвид. Если бы я был как Дэвид, я бы каждый день был готов кого‐нибудь избить. Но со мной такое не случалось ни разу за семнадцать лет. У меня жужжит телефон. Это Айлин. Нашли видео. Майю толкнула Сеймон.
Я выхожу из душа. На скамейке рядом с раздевалкой сидит Лейлани и набирает на телефоне сообщение. Наверное, она узнала у Джейми, где я. На ней ярко-синий костюм с красным кантом и шляпа в тон. Она сильно накрашена и выглядит просто потрясающе. Обычно она не красится так сильно. Только благодаря ей я теперь обращаю внимание на одежду и знаю, что такое кант.
– Привет, Лейлани.
Она поднимает глаза и смотрит на меня. Макияж не скрывает ее печаль. Мне хочется так много ей сказать, так много объяснить, рассказать про Дэвида, про все, что я понял насчет его отношений с Салли, про мою гребаную семейку. Но я не знаю, с чего начать. «Мне так жаль», – не говорю я, потому что слова больше ничего не значат. Какая на хрен разница, насколько мне жаль? Все равно ничего уже не изменить.
У меня на плече рюкзак, футболка дырявая, треники протерты на коленях. Я выгляжу так, будто разорвал на себе одежду. Если бы это помогло, я бы так и сделал.
– Я не могла написать то, что хотела тебе сказать, так что мне пришлось тебя найти.
Я киваю.
– Пройдешься со мной? Я иду на открытие художественной галереи, но могу и опоздать.
Неужели она идет на какое‐то там открытие всего через пару дней после… Мы проходим мимо боксерских рингов, и я вспоминаю, как в первый раз увидел Соджорнер на тренировке. Она стояла прямо здесь, на ближайшем ко входу ринге. Она была такая красивая. Наверное, я влюбился в нее еще до того, как мы познакомились, и это, конечно, совершенно нелепо. Снаружи, на Хаустон-стрит, воздух полон шума проезжающих машин и доносящейся из них музыки.
– Они нашли видео, – говорит Лейлани. – Ты в курсе?
– Да.
– Майя говорила, что это не ты. Она говорила, что ее толкнули с другой стороны. Она боялась, что это сделала Сеймон.
– Мне жаль, – говорю я.
– Я бы чего‐нибудь выпила, – замечает Лейлани, – но в таком наряде меня легко узнают.
Мы заходим в кафе на Клинтон-стрит. Оно кубинское, стены покрашены в цвета флага. Синий такого же оттенка, как костюм Лейлани.
– Предки не разрешают мне с тобой видеться. Они глупые. Хотят нанять нам с Сеймон охранников. Хотят, чтобы я «начала вести себя как подросток, а не как протовзрослый». – Она идеально пародирует Джина. – Хотя именно они привели в нашу жизнь ваше семейство.
Я краснею.
– Твои родители заставляют нас уехать.
– Я знаю про сканирование, Че, – одновременно со мной говорит Лейлани. – Я не верю, что ты такой же, как Роза. Ты не можешь быть таким, как она.
