Женька вздохнула. Каждое утро она вставала, задавая себе тот же вопрос, но каждый раз, зачем-то, заставляла себя идти туда, держаться, не сдаваться…
А ведь после того, как она вылила на Сергея кофе на той выставке, он, кажется, стал ненавидеть ее настолько, что даже смотреть на нее не мог, и давал ей разные поручения больше по телефону, чем в глаза, причем все его задания уводили Женю подальше от секретарской, куда-нибудь в цех, помогать ребятам-сборщикам заполнять технические паспорта на готовую продукцию красивым почерком, или в архив личных дел, заниматься подшивкой и систематизацией кадровых документов.
Короче говоря, его негатив к ней Женька чувствовала даже через дверь кабинета, который также подкреплялся искренней ненавистью и желанием все-таки устранить ее с фирмы со стороны Вики и Лены, для которых это занятие стало не то развлечением во время серых будней, не то хобби, что довольно сильно усугубляло, в совокупности, ее положение, а вдобавок ко всем «радостям «Черного полюса»», в секретарской бесконечно расцветал цветок по имени Павел Юрьевич, который не мытьем, так катаньем пытался вытащить ее на свидание и с лицом благородного, немного растолстевшего, возможно, даже съевшего своего коня рыцаря защищал ее от бесконечных нападок со стороны Сергея.
Так что, по всем доводам, да и по миллиону других причин, которые просто не были озвучены вслух, Илья действительно был прав, ведь на фирме, кроме Семы и Светы, да еще нескольких приятных личностей, ничего хорошего Женю не ждало, хотя в целом, коллектив относился к ней благодушно, а, как известно, «благодушие» коллектива можно легко приравнять к слову «безразличие». Ах да, чуть не забыли про тайного поклонника, который неделю за неделей удивлял ее нежными словами в записках, райскими птицами или цветами из бумаги, в простонародье называемые «оригами», очередной симпатичной, а главное – вкусной коробочкой конфет или еще чем-нибудь этаким, тихонько ожидавшим Женю на столе еще задолго до ее прихода на работу.
Женя так и не догадалась, кто бы это мог быть, хоть и присматривалась к коллегам с особой тщательностью, но, в конце концов осознав, что это гиблое дело, она решила оставить все, как есть: рано или поздно этому романтичному типчику надоест раскармливать Женю до размеров крупного рогатого скота и он все равно себя раскроет.
Оставлять «все, как есть», правда, не пожелал Краснохатов, который вдруг случайно увидел подарки на Женином столе и прознал, что на фирме у него имеется серьезный конкурент, что только подогрело в нем охотничий азарт и интерес к девушке. Павел попытался выяснить по своим связям, кто этот приставучий теневой игрок, но, не добившись успехов в своих поисках, предпринял попытку переплюнуть автора записок: в одно прекрасное утро Женю ожидал огромный, словно айсберг, букет белых роз и записка с романтическим стихотворением на две страницы, списанным явно с какой-то поздравительной открытки. В тот день Сергей, увидев подобный «ответный удар» и галантный выпад одновременно, чуть не переселил Женю на шестой этаж, в комнату для хранения швабр и моющих средств по уборке помещений, посчитав, что она будет отлично там смотреться со своим «веником», а довольному, сияющему ослепительной победной улыбкой Павлу Юрьевичу устроил полнейший разнос, который и в цехе наверняка было слышно, несмотря на шум станков и громкую музыку.
В общем, весь этот сыр-бор, возникший всего лишь с появлением на фирме нового секретаря, работающего всего по полдня, кружил вокруг Жени чертовой каруселью, и каждый черт так и норовил пырнуть ее своими вилами побольней… И какой бы изворотливой она ни была, все равно то и дело с какой-нибудь стороны ей прилетал новый, страшно болезненный тычок.
- Знаешь, что. – задумчиво проговорила Женя, понизив голос, потому что преподаватель истории Конституции Александр Иванович очень уж строго посмотрел в их сторону. – Я много раз думала на эту тему… Возможно, у меня просто слишком мало силы воли. Я – слабачка, вот и не могу послать Минаева с его «Полюсом» к чертовой бабушке. Но с другой стороны… Я просто не хочу бросать то, что уже начала, не хочу подводить Свету, которая говорила, что очень давно уже ищет подходящего кандидата на должность второго секретаря, сами понимаете, на полставки работать мало желающих… Ко всему прочему, - уже более озлобленно зашептала Женя, - если я сейчас уйду, то это значит, что я сдалась! Что мои принципы не стоят и ломанного гроша, если я испугалась какого-то кретина с наглой мордой и детских подстав его девочек на побегушках! Если я уйду, то докажу Сергею Викторовичу лишь то, что он был прав во всех своих брезгливых проявлениях по отношению ко мне… А он должен понять, что люди, женщины, это не пластилин, из которого можно слепить все, что только ему заблагорассудится! Что та линия поведения, которой он придерживается, - дикая и грубая, не достойная настоящего мужчины! – воскликнула Женька, гневно хлопнув ладонью по коленке под партой в порыве праведной злости. – Никто не имеет права портить человеку жизнь только из-за одной-единственной неприятной стычки или только из-за цвета волос, свои фобии надо оставлять при себе, не в джунглях живем! Он должен уяснить, что нельзя пользоваться положением и давить того, кто слабее, того, кто зависит от тебя! И я это ему докажу. Черта с два он меня с этого места сковырнет. – бойко закончила Женька, раскрасневшись от возбуждения.
Илья и Дима внимательно слушали ее, скептически переглядываясь, а потом Илья вздохнул и успокаивающе погладил Женю по головке, как доктор – душевнобольного пациента.
- Мда, Женька, все-то у тебя не по-человечески в твоей головушке! И чего ты придумала себе эту благородную затею вывода обыкновенного, зарвавшегося на почве денег и собственного статуса кретина на чистую воду?? Прости, но это как-то… идиотизмом попахивает. На работе надо работать, работать для себя, для зарплатки, а не для того, чтобы указывать Павшим на их пороки. И если ты не знаешь, работа должна приносить если не удовольствие, то хотя бы обыкновенное удовлетворение и спокойствие, а ты работаешь там уже больше месяца – и что? Вместо веселой и милой девчушки-радуги сидит потасканный шарпей. – он улыбнулся, а Женька в шутку пульнула в него обиженным взглядом.
- Так Илюха к чему ведет: Зябликова, погнали с нами в клубешник! Выпьем, потанцуем, повеселимся! Ты, может быть, если вспомнишь, как улыбаться и заигрывать с парнями, даже подцепишь кого-нибудь… А? Давай, развеешься! Зябликова! – потыкал он ее в плечо пальцем, а Женька весело фыркнула:
- Подцеплю? Это с твоей-то мускулистой фигурой, маячащей на заднем фоне??? Да ко мне, наверное, даже пыль местная не пристанет! Если я что и подцеплю там, то, вероятнее всего, это будет грипп… Ладно. – вдруг внезапно согласилась она, почему-то действительно обрадовавшись. – Черт с вами, идем! Когда?
- Правда?? – удивленно и оживленно спросил Илья, округлившимися глазами переглянувшись с Димой. – Ты серьезно?? Вот это класс! Идем в четверг.
- В четверг?!? А в пятницу мне что, на работу в противогазе приходить, дабы спасти несчастных коллег от фирменного запаха бурной ночки?!? В четверг, так в четверг. – неожиданно успокоившись и перейдя из состояния шторма в штиль, вдруг согласилась Женя, пожав плечами. – Попрошу Свету целый день отработать. Минаев будет только рад.
